Фантастика и Детективы, 2013 № 08

Эта сцена навсегда врезалась в память Тинки. Вот был его брат, а вот уже вместо него забавный зеленый домик на колесах с окошечком и трубой. Хотелось зареветь, но слезы не шли. Только в голове метались какие-то бредовые мысли.

Снегурочка улыбнулась:

— Какой красивый паровозик, — произнесла она, укладывая игрушку в мешок.

Зеркало

Жаклин де Гё

^{Жаклин де Гё}

04 сентября 1963 г.

Сипло трубили фанфары, грохотали барабаны, лязгали по брусчатке подковы и подбитые железом сапоги пехоты.

Войско герцога Рэйвена вступало в захваченный Сереброград.

Сам герцог ехал впереди на чёрном коне. Воронёные латы тускло блестели в лучах утреннего солнца, оруженосцы плотным кольцом окружали своего военачальника. Следом по безлюдным, словно вымершим улицам стройными колоннами шли солдаты — прямые спины, застывший взгляд, чеканный шаг. Со стороны они казались не живыми людьми, а шагающими куклами. О дисциплине в войске Рэйвена не зря ходили легенды.

На главной городской площади, у входа в ратушу, стоял тощий, низенький человечек в скромных тёмных одеждах — Раттус, письмоводитель магистрата.

При виде приближающегося вельможи и его свиты он торопливо сдёрнул с головы широкий берет и поклонился низко, почти до самой земли.

— Где все? — не тратя времени на приветствия, требовательно спросил герцог. — Где городской совет? Где бургомистр? И самое главное — где мальчишка? Разве я не приказал собрать их всех здесь?

— Ваше приказание выполнено, мой повелитель, — елейным тоном ответил Раттус. — Всех успели схватить и доставить в ратушу. Там они и сидят под замком в ожидании приговора.

Рэйвен смерил старательного письмоводителя тяжёлым, немигающим взглядом, повернулся к ближайшему копьеносцу:

— Приведите арестованных.

Вскоре магистры городской управы предстали перед герцогом. Явно захваченные врасплох, наспех одетые, они угрюмо смотрели снизу вверх на восседавшего в седле врага. Некоторые выглядели так, будто только сейчас полностью осознали, что произошло.

Чуть в стороне от членов магистрата стоял юноша лет двадцати. Высокий, стройный, темноволосый. В отличие от горожан, он выглядел совершенно спокойным и смотрел на зловещего чёрного всадника уверенно, без всякого волнения или вызова.

Рэйвен разглядывал парня внимательно, оценивающе. Придя, наконец, к решению, бросил свите:

— Развязать.

В глазах юноши мелькнуло удивление. Герцог заметил это, усмехнулся, объяснил:

— Благородному пленнику подобает благородное обхождение. Раттус на радостях перестарался, простите его, княжич. Считайте себя моим гостем.

— Весьма благодарен за приглашение, но вынужден отказаться, — без всякой издёвки, очень вежливо ответил молодой князь. — Я не могу считать себя гостем в городе, принадлежащем моей собственной семье. Точно так же, как не могу простить предателя и изменника.

Рэйвен нахмурился.

— Вы упрямы, Радомир. Впрочем, я это предвидел. Считайте себя кем вам угодно, но с сегодняшнего дня вы будете постоянно находиться при мне — и я очень надеюсь, что мне не придётся прибегать к крайним мерам, вы меня поняли?

Он повелительным жестом направил к Радомиру одного из оруженосцев. Тот подъехал к юноше, ведя в поводу запасного коня, сделал знак присоединяться к свите. Молодой человек посмотрел на окружавших герцога всадников, окинул взглядом плотный строй оцепивших площадь арбалетчиков и молча вспрыгнул в седло.

Разобравшись со знатным пленником, Рэйвен повернулся к магистрам:

— Доброе утро, господа городские управители! Виноват — бывшие городские управители. Я пригласил вас всех сюда в столь ранний час, чтобы сообщить — магистратура распущена. С сегодняшнего дня Сереброградом буду править я. Однако я не из тех, кто отказывается от толковых помощников. Если желаете поработать в канцелярии или в архивах — подайте прошение на имя Раттуса. Он решит: достойны вы доверия или нет. Покидать город запрещаю. Все свободны, кроме бургомистра.

Отпущенные на свободу горожане поспешно убрались с площади, на ходу растирая распухшие от верёвок запястья. Только седой старик с короткой, постриженной аккуратным квадратом бородкой остался стоять в ожидании новых приказов.

— Я слышал, ваш дом превосходит богатством и роскошью даже резиденцию князя, — с усмешкой обратился к нему герцог. — Что же вы так размахнулись, уважаемый. Скромнее надо быть. Удачные торговые сделки не дают вам права жить лучше, чем знатные сеньоры. Я реквизирую ваш особняк со всем добром — отныне он станет моим домом.

И, не обращая больше внимания на потрясённого старика, спешился, наконец, и направился в ратушу. Свита последовала за господином. Раттус мерзко хихикнул и шустро, опережая всех, юркнул в распахнутую настежь дверь. На пороге герцог обернулся и крикнул бургомистру:

— Приглашаю вас на своё новоселье, уважаемый! Сегодня вечером, можете придти с семьёй! Адрес, надеюсь, помните?

Громкий хохот солдат, подхваченный эхом, отразился от стен домов, оттолкнулся от плотно запертых дверей и ставен, взметнулся над площадью, качнул на прощание флюгера на крышах и растворился в бледной синеве осеннего неба.

Одиноко сидящий в зале заседаний магистратуры Рэйвен, казалось, не замечал ни пустоты огромного помещения, ни его гулкой тишины. Он быстро, уверенно просматривал принесённые документы — планы городских укреплений, постановления, хартии, переписка между городским советом и старым князем, отцом Радомира. Прочёл также свитки пергамента, найденные в вещах молодого княжича. Ничего не понял, перечитал, нахмурился.

Лёгкий скрип дверных петель и звук острожных шагов заставили герцога оторваться от чтения, поднять голову.

— Разве я разрешал тебе войти? — резко спросил он согнувшегося в поклоне Раттуса.

— Нет, мой господин, — прошелестел тот. — Но я думал…

— Не надо думать, — оборвал его герцог. — Уходи, ты мне мешаешь.

Раттус выпрямился. Странные огоньки плясали в его бесцветных маленьких глазках.

— Почему ты гонишь меня прочь, господин? — стараясь говорить тихо и смиренно, спросил он. — Разве я не помог тебе взять город? Если бы я не показал твоим бойцам подземный ход от лесной лужайки за городом в резиденцию князя, тебе никогда не удалось бы одолеть крепостные стены. Если бы не сообщил, что в городе гостит практически без охраны княжич Радомир, ты не получил бы бесценного заложника. А я всё устроил так, что город пал без единого выстрела, да ещё и старый князь, вместо того, чтобы собрать войско и идти на тебя войной, вынужден будет теперь подписать мирный договор, чтобы спасти сына из плена. Разве всё это не доказательство преданности? Разве я не заслуживаю награды?

— Преданности? — с интересом переспросил герцог. — О какой преданности ты говоришь? Ты, изменник, продавший своих сограждан и своего молодого сеньора за мешок монет? Монеты уплачены сполна, чего же ещё ты хочешь? Как посмел войти без позволения и требовать добавочной награды?

Было что-то настолько жуткое в хриплом, низком голосе герцога, в немигающем взгляде его чёрных глаз, что Раттус упал на колени и прижал к груди худые костлявые руки.

— Не гневайтесь, мой повелитель! Умоляю, простите меня!

Рэйвен долго смотрел на предателя, потом махнул рукой:

— Встань. На первый раз я позволю тебе уйти ненаказанным. Но если такое случится ещё раз…

— Никогда, — горячо замотал головой письмоводитель. — Я всё понял, я всё понял, мой повелитель.

— Тем лучше для тебя. Кстати, раз уж ты здесь — взгляни на эти записки, — Рэйвен указал на лежащие на столе свитки. — Что это за белиберда?

Раттус пробежал глазами неровные строчки.

— Это какой-то рецепт, мой повелитель.

— Столько я и сам понял, — нетерпеливо мотнул головой герцог. — Рецепт чего? Зачем он мальчишке?