Компромат

Все произошло согласно плану.

В семь пятнадцать утра будильник лишь жалобно квакнул и смолк. Перевернувшись на другой бок, Лена устроилась поудобнее и с чистой совестью стала досматривать цветной сон, где действовал стройный загорелый Сирилл. Безнадежно влюбленная в него дурнушка Бетти носила косу (точь-в-точь как Лорка Шевелева), а красавица Мишель разительным образом походила на Лену.

В тот самый момент, когда юноша бережно положил свою прекрасную возлюбленную на теплую гальку у самой кромки моря и под шорох волн принялся стягивать с нее влажный купальник, раздался сердитый стук швабры и кашель Федора Ивановича.

Чудесный сон был разбит вдребезги.

Недовольная, Лена потянулась на кровати и бросила невинный взгляд на часы.

— Ой, — воскликнула она, изобразив на лице испуг и растерянность, — какой ужас, папочка! Я опоздала в школу!

— Ценное наблюдение, — сурово произнес Федор Иванович, — опять проспала. Вот расскажу все матери, она тебе покажет…

Дочь надула губы и сложила брови домиком.

— Не надо, папочка, — ласково попросила она. — Я же не виновата… это все твой будильник. Говорила же тебе, он плохо работает.

— Я его уже трижды в мастерскую носил.

— Ну и что, что носил? А он все равно не звонит. Вот ты слышал звонок? Нет? А меня ругаешь. — Она выскользнула из постели и по-кошачьи прижалась щекой к отцовскому плечу. — Я больше не буду, честное слово. Только ты маме не говори, ладно?

Федор Иванович пробурчал что-то под нос и, стуча шваброй, направился на кухню.

Он знал за собой эту слабость — дочь он втайне любил больше, чем сына, потому что она была младше, потому что могла приласкаться, а еще совсем недавно, в детстве, свернуться калачиком у него на коленях, — и старался скрыть это.

Впрочем, от проницательной Лены трудно было утаить хоть что-нибудь.

— Может, хоть на последний урок сходишь? — крикнул он из кухни.

— Ой, папочка… у нас последние два урока — труд, мы там салфетки вяжем. А я и так умею. Давай лучше вместе побудем, мы так редко бываем вдвоем, — пропела Лена.

Все это было чистейшей воды неправдой.

Во-первых, последними уроками в расписании стояли биология и алгебра.

Во-вторых, вязать салфетки Лена не умела и втайне завидовала тому, как ловко это получается у Лорки Шевелевой.

В-третьих, она вовсе не собиралась скучать день-деньской с любимым папочкой.

Вчера она прослышала, что в двух кварталах от дома открылось уютное молодежное кафе и взрослые интересные мальчики-бармены бесплатно угощают пирожными и коктейлем понравившихся девочек.

Лена намеревалась проверить эту информацию, но, конечно, не сию же минуту.

— Иди завтракать, — распорядился Федор Иванович деланно сердитым тоном, и дочь поняла, что план ее удался вполне: школьный день пропущен, и мама ничего об этом не узнает.

— Ты прелесть, папочка! — промурлыкала Лена и, улыбнувшись, отправилась чистить зубы и умываться.

На завтрак Дежкин приготовил свое фирменное блюдо, незаменимое во всех случаях жизни: яичницу со шкварками.

Для дочери, правда, он всегда добавлял тертый сыр сулугуни, свежую помидорку и поджаренные хлебцы. Яичница получалась — пальчики оближешь.

Лена учуяла запах яичницы еще из коридора и обреченно вздохнула: любимый папочка мог бы хоть изредка разнообразить домашнее меню.

Вслух же она ничего не сказала и с лучезарным видом принялась уплетать завтрак.

Федор Иванович глядел и радовался.

— Могу поджарить еще, — предложил он от всей души, когда Лена все съела.

— Уф-ф-ф, я наелась. Очень сытно и вкусно.

Дежкин понял вежливый отказ как еще один комплимент его кулинарным талантам и в отличном настроении уселся читать свежую прессу.

Лена же, закрывшись в комнате и натянув на произведение Джоанны Бредсфорд обложку учебника по истории, окунулась в пучину неземных страстей.

Из грез ее вырвал телефонный звонок.

— Алле? — кокетливо произнесла Лена, стараясь подражать интонации прекрасной девственницы Мишель.

— Ленка, ты дома? — Это была Шевелева.

— Ага, — Лена сладко потянулась. — Как дела в школе?

— Крыса пару влепила, — пожаловалась подружка. — Хотела тебя вызвать, а так как тебя не было, вызвала меня.

— Не расстраивайся по пустякам, — посоветовала Лена. — Чем будешь заниматься?

— А ты?

— Книжку читаю.

— А-а, — завистливо протянула Шевелева. — Тебя, между прочим, кое-кто спрашивал.

— Кто еще?

— Угадай.

— Борька из десятого «а»?

— Не-а.

— Руслан?

— Не-а.

— Ладно, Лорка, не знаю…

— Ни за что не угадаешь! Пучок!

— Кто? — поразилась Лена.

— Представь себе…

Пучок, он же Вовка Пучков, был местным красавчиком, и притом считал себя взрослым. У Вовки всегда водились деньжата, и он дружил с самыми красивыми девчонками.

Они рассказывали, что Вовка умеет отлично целоваться, и это создавало ему в глазах Лены и Ларисы ореол героя-любовника.

Мало того, по большому секрету взрослые девочки сообщали, что Вовка горазд и на кое-что еще.

«Но вам еще рановато об этом знать», — снисходительно прибавляли они.

Воображение рисовало перед Леной захватывающие любовные картины.

Но могла ли она представить, что взрослый Вовка внезапно проявит к ней интерес.

— И что же он хотел? — небрежно полюбопытствовала Лена.

— Сказал, что вам надо встретиться. Кажется, ты ему нравишься, — стараясь не выдать жгучей зависти, сообщила Шевелева.

— Вот еще. А когда встретиться?

— Сегодня. Через час.

— Еще чего! Никуда я не пойду, — сказала Ленка.

— И правильно, он такой, знаешь, он… — обрадованно затараторила подруга.

Но Ленка перебила ее:

— А что он еще сказал?

— Что хочет с тобой погулять…

— Да? Ишь какой!

— Правильно, Ленка, ну их, придурков этих…

— Или пойти? — как бы не услышала подругу Ленка. — Чего он еще сказал?

— Что будет ждать у подъезда… — обреченно произнесла Лариса.

— У подъезда? — ужаснулась Лена. Она тут же вообразила себе реакцию бабульки с балкона второго этажа. — Я не могу у подъезда.

— Так что… пойти предупредить его, что ты не выйдешь? — с надеждой выпалила Шевелева.

— Нет, — отрезала Лена. — Я сама разберусь. Ну ладно, пока. Я тебе потом позвоню.

— Но только сразу! — взмолилась подруга.

— Посмотрим, — по-королевски произнесла Лена и положила трубку.

Тут ее величавую плавность как метлой смело. Она подпрыгнула и лихорадочно принялась готовиться к предстоящей встрече.

Накрутила пряди волос на бигуди, особенное внимание уделив челке. Маминым черным карандашом нарисовала глаза и брови, а ресницы покрыла синеватой тушью — так эффектнее.

За десять минут до назначенного часа она с независимым видом вышла на крыльцо и беззаботно направилась вдоль дома.

Бабулька со своего поста зорко глядела ей вслед.

Свернув за угол, Лена огляделась по сторонам и нырнула в кусты.

Отсюда ей было хорошо видно, что происходит вокруг, но никто не заметил бы ее.

Вовка, если, конечно, он действительно надумал встретиться у подъезда, обязательно пройдет этой дорогой, и Лена сможет его окликнуть.

Так оно и случилось.

— Здорово! — сказал Вовка Пучков, поглядев на нее исподлобья немигающим взглядом своих больших красивых глаз. От этого взгляда таяли сердца и не такие, как Ленкино.

— Приветик, — небрежно откликнулась Лена, чувствуя себя очень взрослой и интересной.

— Ты, что ль, Ленка Дежкина?

— Я, — она дернула плечиком и отвернулась.

— А я как раз к тебе иду, — сказал Вовка.

— Ко мне? — как бы удивилась она.

— Ага.

— Зачем еще?

— Да вот… я тут подумал: может, погуляем?

— Мне эта идея не кажется очень уместной, — жеманно произнесла Лена. Она подцепила эту светскую интонацию в каком-то американском фильме.

— Не хочешь? — удивился Пучков, который не привык, чтобы ему отказывали.

— Почему же? — испугалась Лена: а вдруг он обидится и уйдет.