Дмитровское шоссе

Олег Степанович взял чемодан и молча пошел к дому.

— Папа, дай я помогу тебе. Ты устал.

— Оставь меня! — Затем произнес более спокойно:- Где ты похоронил Раду?

— Вон там, на холмике. И прикатил большой валун.

— Хорошо, иди домой. Скажи маме, что сейчас приду.

Олег Степанович подошел к валуну и опустился на траву.

На следующее утро приехала «волга» и отвезла Олега Степановича в Серебряный бор. Там, за высоким сплошным забором, находился безымянный особняк. Водитель нажал на кнопку звонка, сел в машину и уехал. Через пару минут калитка отворилась. Пожилой мужчина молча пропустил Ростова во двор и проводил в дом. В комнате стоял стол и стул. На столе лежала стопка бумаги и две шариковых ручки.

— Василий Иванович обещал приехать после обеда. Он просил описать все поподробнее.

— А где Оржанов?

Мужчина недоуменно покачал головой.

— Не знаю такого.

Олег Степанович кивнул и сел за стол. Он чувствовал себя очень усталым. Ему пришлось бодрствовать всю ночь, лишь под утро удалось подремать около часа. Сначала он успокаивал рыдающую жену, потом взял баллончик с белой краской и вернулся к валуну на могиле Рады. Одна из сторон огромного камня оказалась плоской. Олег Степанович долго встряхивал баллончик, слушая, как внутри грохочет мраморный шарик, затем напылил нитроэмалью небольшое пятно размером сантиметров двадцать на двадцать, подождал с полчаса — нитроэмаль сохнет быстро — и написал фломастером на белом пятне: «Овчарка Рада, дочь Леди и Лорда. Родилась 30 октября 1978 года, убита бандитами 7 июня 1979 года.» Все. Солнце и дождь быстро смоют черные буквы, но Олегу Степановичу было все равно. Он выполнил свой долг перед любимой собакой. Да и времени у него осталось немного.

Он посидел полчаса рядом с могилой, затем тихо, стараясь не шуметь, поднялся в кабинет.

Олег Степанович не сомневался в том, кто застрелил Раду. Очевидно, несмотря на светлую летнюю ночь, приняли ее за Рэда-ведь Поляков оказался в лагере еще до того, как Рада появилась на участке. Но по чьему приказу перевели Сашу-милиционера? Неужели это сделали для того, чтобы оставить без защиты семью Ростова? А как же его заявление о звонке Полякова? Разве милиция могла намеренно отказаться принять меры по розыску убийцы, точно зная, где он должен появиться? Трудно поверить. Судя по всему, Олег Степанович недооценил мстительности Пистона. Преступники редко, исключительно редко мстят своим обидчикам. Как правило, они рассуждают логично — зачем? Ведь этим они сразу наводят милицию на свой след, словно зажигая яркий фонарь, указывающий, где их искать.

Утром Олег спустился к уже стоявшей у ворот «волге». Машина стремительно сорвалась с места и скоро они были в знакомом домике в Серебряном бору.

Неожиданно открылась дверь и в комнату вошел Василий Иванович. Олег с трудом узнал его — лицо генерала пожелтело, казалось, что он за два месяца он постарел на несколько лет.

— Здравствуйте, Олег Степанович. Я приехал чтобы поблагодарить вас за отлично выполненное задание. Боюсь, что через несколько дней меня уволят в отставку, и потому я решил выразить вам нашу признательность. — Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку. — Откроете когда я уеду. И вот еще: я не должен говорить вам, но сейчас это не имеет значения — через пару дней к вам на дачу приедет группа сотрудников КГБ с обыском. Мы недооценили связей Соколова. Оржанов уже уволен, а вас, повидимому, арестуют.

Василий Иванович молча повернулся и вышел из комнаты. Олег Степанович открыл коробку — в ней лежали простые на вид, но самые дорогие швейцарские часы «Пияже».

Конец Олега

Василий Иванович оказался прав. Да и как мог не быть прав генерал КГБ, через которого проходили все материалы, связанные с коррупцией в высших эшелонах власти.

Олег не спал всю ночь. Он оставил короткую записку сыну и положил ее в секретное отделение сейфа — рано или поздно Андрей найдет ее. Едва начало светать, у ворот дома послышался визг тормозов и шорох покрышек на кирпичной крошке дороги. Олег встал, достал из шкафа автомат с двумя рожками, подошел к окну второго этажа — оно выходило к воротам.

Там стояли три черные «волги» и группа людей, одетых в штатское. От дома к воротам мчался с устрашающим ревом Рэд. Олег распахнул окно и попытался отозвать пса — но было поздно. Послышалось несколько пистолетных выстрелов, огромный пес упал и пополз к воротам. Прозвучал еще один выстрел, и Рэд замер. Как хорошо, подумал Олег, что Андрей с женой выехали из Копенгагена в Швецию, а Зина уже несколько дней была в Стокгольме.

Он вставил магазин, передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Люди у машин попадали на землю, закрывая головы руками. Олег вел огонь короткими очередями, затем вставил второй магазин и, стиснув зубы от ярости, продолжал расстреливать приехавших арестовать его. Когда патроны кончились, он достал из ящика стола «кольт», заряженный патронами Глейзера, приложил к виску и выстрелил.

Андрей

Звонить Певзнеру рано. Андрей решил пройтись вдоль забора участка, как это любил делать его отец. Он надел старую отцовскую телогрейку, взял под мышку помповое ружье и вышел из дома.

С высокого крыльца была видна клумба и два гранитных валуна на ней. Почему два? Андрей подошел к клумбе. На одном валуне было профессионально высечено: КАВКАЗСКАЯ ОВЧАРКА РАДА, ДОЧЬ ЛЕДИ И ЛОРДА. 30 ОКТЯБРЯ 1978 года — 3 ИЮНЯ 1979 года. УБИТА БАНДИТАМИ. Значит, отец нашел время поставить настоящий памятник любимой собаке, хотя и знал что его собственное время подходит к концу. Он вызвал, наверно, мастера-камнереза уже после того как мама и мы с Мариной уехали заграницу. Затем Андрей подошел ко второму валуну. На нем виднелась так же профессионально выбитая надпись: КАВКАЗСКАЯ ОВЧАРКА РЭД, РОДИТЕЛИ НЕИЗВЕСТНЫ, УБИТ, ЗАЩИЩАЯ ХОЗЯИНА 9 ОКТЯБРЯ 1979 года.

Андрей задумался. Значит, Николай Васильевич проявил человеческие чувства, о которых Андрей раньше даже не подозревал. Но тогда где-то на участке должна быть могила отца — не настоящая могила, разумеется, никто не разрешит похоронить тело человека где-то за пределами кладбища, а урна с прахом.

Андрей выпрямился и обвел участок взглядом. Вон, конечно, на возвышенности у сторожки, виден уже покосившийся крест действительно, недавно прошли дожди. Он подошел к кресту, взял стоящую у стены сторожки ржавую лопату и быстро выкопал уже совсем старую урну. Затем Андрей бережно отнес ее к двум валунам и отмерив расстояние чтобы получился равносторонний треугольник, выкопал неглубокую яму, намеренно надеясь что скоро урна развалится совсем и прах отца воссоединится с российской землей, которую он так любил.

Засыпав могилу, он оглянулся по сторонам. Было бы неплохо положить на могилу отца такой же валун, как и предыдущие два. Да, вон там, метрах в сорока, лежит похожий камень. Вот только удастся ли подтащить его сюда, вверх по склону, да еще по раскисшей от дождя земле? Андрей скрипнул зубами, принес из гаража рукавицы и взялся за работу. Через два часа позади пролегла неглубокая черная траншея, зато камень стоял на месте. С трудом разогнув спину, он пошел в дом переодеваться.

Смыв пот под теплым душем, Андрей позвонил Певзнеру.

— Здравствуйте, Илья Абрамович. Это Ростов. Какие новости?

— Здравствуйте, Андрей Олегович. Я обратился к тем людям, телефоны которых вы мне дали. Все улажено. Похороны состоятся завтра, в двенадцать часов. С дачами и квартирами положение сложнее — по российским законам нужно ждать шесть месяцев — не появится ли еще какой-нибудь претендент на наследство, ведь завещание не оставлено — а затем заплатить налог за наследуемое имущество. Принимая во внимание ценность недвижимости в Москве, налог будет огромным.

— Пусть это не беспокоит вас, Илья Абрамович. Я готов ждать шесть месяцев и заплачу такой налог, который от меня потребуют. Что-нибудь еще?