Кто-то в моей могиле

— Что ж, — повторила Мюриэл, — извините за беспокойство.

— Никакого беспокойства. Напротив, я очень благодарна вам за звонок.

— Стэн дал мне другой номер, чтобы я позвонила по нему в случае срочной надобности, какого-то мистера Пинаты. Но я не хотела звонить совершенно незнакомому человеку по поводу — ну, об известной вам слабости Стэна.

Дэйзи мысленно спросила себя, сколько незнакомых людей на огромном пространстве страны знали об известной слабости Стэна и какому еще количеству предстоит узнать о ней за сегодняшний день.

— Мюриэл, — обратилась она к собеседнице.

— Да?

— Ни о чем не беспокойтесь. Я свяжусь с мистером Пинатой. Если мой отец в городе, мы отыщем его и присмотрим за ним.

— Спасибо, — в голосе Мюриэл зазвучали слезы. — Огромное вам спасибо. Стэн всегда говорил, что вы замечательная дочь.

— Не принимайте то, что он говорит, слишком всерьез.

— Но он действительно имел это в виду. И я тоже. Я так благодарна вам за то, что вы для него сделали. Дело ведь не в деньгах. Куда важнее знать, что есть кто-то, кто заботится о тебе и переживает за тебя.

«Да уж, — с горечью подумала Дэйзи, повесив трубку, — я все еще забочусь о нем. Продолжаю любить отца даже после пятнадцати лет его маленького путешествия. Если он в городе, я найду его. Я успею подбежать к двери лифта до того, как она закроется; проносящаяся мимо машина остановится на красный свет, ее задержит полицейский, или у нее лопнет колесо; лицо в толпе окажется его лицом».

Ветер усиливался, за окном носились стаи птиц и летящие листья, ветки чайного дерева бились об окно с таким звуком, словно о стекло скреблись когтями десятки животных.

Дэйзи сидела, судорожно сжимая в руке телефонную трубку. Она дрожала так, что можно было подумать, между ней и улицей не было стеклянной стены большого окна. Она с трудом набрала номер Пинаты, и, когда на другом конце провода ей ответили, что его нет, молодая женщина была готова кричать на телефонистку, обвинить ее в том, что та все перепутала или просто ее обманывает.

Она сделала глубокий вдох, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться.

— Когда он будет?

— Это коммутатор. Он позвонил и сказал, что появится в конторе к семи. Правда, он обещал до этого позвонить и узнать, были ли ему звонки. Вы хотите что-то передать?

— Попросите его позвонить… — она остановилась в сомнении: Дэйзи не была уверена, что следует называть себя, да и вряд ли Пината захочет звонить ей домой, когда поблизости будут мать или Джим. — Нет, я буду у него в конторе ровно в семь.

— Как я должна вас записать, ваше имя?

— Скажите просто, что это связано с могилой.

16. Стыд — вот мой ежедневный удел, только он кормит меня

Нужно ли удивляться, что я истощен?

Джим прождал на причале почти час, но вот наконец появился Адам Барнетт. Он вбежал на волнорез, тяжело, но устойчиво ставя ноги в морских сапогах.

— Извини за опоздание. Меня задержали.

— Я догадался.

— Не надо злиться. Я ничего не мог поделать. — Он уселся рядом с Джимом. — Все равно выход в море отменяется. Они подняли штормовое предупреждение для малых судов.

— Что ж. Тогда мне лучше отправиться домой.

— Да нет, подожди немного.

— Зачем?

Хотя кругом не было ни души, Адам понизил голос:

— Час назад мне позвонила миссис Розарио. Приехала Хуанита. Но что еще хуже — Филдинг тоже в городе.

— Филдинг? Отец Дэйзи?

— И самое плохое — они встретились.

— Но ведь они незнакомы.

— Ну, они ухитрились познакомиться, причем очень спешили, если верить миссис Розарио.

— Бессмыслица какая-то, — озадаченно произнес Джим. — Филдинг не имеет никакого отношения к нашим… договоренностям.

— У миссис Розарио почему-то сложилось впечатление, что мы, ты или я, послали его шпионить за ней.

— Да я не видел его целую вечность.

— Я вообще никогда его не видел, о чем не преминул сообщить миссис Розарио. Она была очень взволнованна, к концу практически невменяема. Она настаивала, чтобы я поклялся памятью ее покойного брата, что не имею никакого отношения к появлению Филдинга в ее доме. — Адам бросил взгляд на пенистые барашки волн, под напором ветра их становилось все больше. — Ты что-нибудь знаешь о ее покойном брате?

— Ничего.

— Оказывается, его звали Карлос.

— Я же сказал тебе уже, что ничего о нем не знаю. Верно?

— Ну, ну. Не надо сердиться, я ведь просто спросил.

— Ты спросил два раза, — резко ответил Джим. — Один раз явно лишний. Мои отношения с миссис Розарио были недолгими и не включали обсуждение семейных проблем. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

— Ну, сказать, что мы совсем не затрагивали семейных вопросов, не совсем верно. Правда?

— Что касается меня, вне всякого сомнения. Я даже не узнаю ее на улице.

В порт вошло рыбачье судно. О количестве улова можно было судить по глубоко осевшей в воду корме и по количеству чаек, громко ссорившихся у него за кормой и пытавшихся выхватывать куски рыбы друг у друга.

— Чего же она хочет? — поинтересовался Джим. — Еще денег?

— О деньгах она даже не упоминала. Мне показалось, в доме произошел какой-то скандал, когда там был Филдинг, хотя, насколько я смог понять, он к нему непричастен. Миссис Розарио была очень огорчена и нуждалась в утешении.

— Надеюсь, ты ее утешил?

— Конечно. Я поклялся памятью ее покойного брата. Которого ты не знаешь.

— Которого я не знаю. О чем заявляю уже в третий раз. К чему такая настойчивость, Адам?

— Она очень много и довольно бессвязно говорила о нем, мне стало любопытно. Вот и все. Каким образом мертвый брат вписывается в схему наших договоренностей по поводу Хуаниты?

— Эта женщина явно ненормальна.

— Согласен. Вопрос лишь в том, насколько она ненормальна.

Джим встал и потянулся, широко раскинув руки.

— Что ж, оставляю тебя вместе со своими вопросами. Я должен ехать домой, а то Дэйзи решит, что мы оба утонули.

— Не уверен, — тщательно подбирая слова, сказал Адам, — что Дэйзи вообще есть дело до нас с тобой.

— Не понял?

— Перед самым моим уходом позвонила Ада Филдинг и попросила передать тебе, что несколько дней назад Дэйзи наняла частного детектива по фамилии Пината.

— Господи!

— Миссис Филдинг полагает, ты должен принять меры.

— Она полагает, — на лице Джима появилось выражение печали и усталости, — и какие же, интересно?

— Думаю, она хочет, чтобы детектива уволили. В конце концов, речь идет о твоих деньгах. — Адам замолчал, разглядывая пришвартовывающуюся к берегу рыбачью шхуну и жалея, что он находится здесь, а не на корабле. — Есть и еще кое-что, если, конечно, ты намерен продолжать разговор.

— Не уверен, что испытываю подобное желание.

— Все равно послушай. Дэйзи назначила встречу этому человеку в его конторе сегодня в семь. Твоя жена обещала новой супруге Филдинга, что вместе с Пинатой обязательно его разыщет.

— Новой супруге Филдинга? Она-то каким боком сюда попала?

— Эта женщина побоялась, что с Филдингом снова что-нибудь случится, и позвонила Дэйзи из Лос-Анджелеса.

— Что бы ты ни говорил, я совершенно ничего не понимаю. Что все это значит?

— Я полагал, именно ты разъяснишь мне эти загадки.

Джим покачал головой:

— Ничего сказать не могу. Даже понятия не имею, как Филдинг мог влезть в эти дела, если он, конечно, влез. Что касается его жены, то я не знал о ее существовании до того, как Дэйзи сообщила мне о ней неделю назад. Говорю тебе, я в полной растерянности.

— Да, это я уже слышал.

— Судя по интонации, ты не слишком-то мне веришь.

— Пожалуй. Помни, лучше врать жене, чем адвокату.

— Я предпочитаю самый безопасный вариант, — возразил Джим, — не вру ни тому, ни другому.

— А как насчет той девушки?

— Когда это случилось, я рассказал Дэйзи обо всем — имена и все прочее, она отнеслась к этому довольно спокойно. Похоже, теперь она про это забыла, но здесь моей вины нет. Я ей признался.