Вероника Марс

Он пробежал взглядом по экрану. Она затаила дыхание.

– Да, есть одна регистрация, – протянул он. – В четыре пятнадцать.

– Их было двое?

Он невозмутимо посмотрел на нее, явно давая понять, что больше ничего ей не скажет.

– Прошу прощения. Ладно. Попрошу вас еще об одном одолжении и оставлю вас в покое, – она набрала воздуха в легкие. – Можно как-нибудь попасть в этот номер и осмотреться?

Солнце светило густым золотистым светом, когда несколько минут спустя она вошла в номер на первом этаже. Она открыла двери и включила свет.

В облезлой комнате стоял затхлый запах, добавляющий атмосфере уныния. На стенах были такие же обои в розах и золоте, как в холле, а серый ковер был заляпан грязью и стоптан до дыр. Нелепая старая мебель была нагромождена в одной части комнаты грудой густо лакированного дерева. На кровати лежало тонкое свалявшееся покрывало.

Вероника с минуту постояла посреди комнаты. Дежавю. Номер выглядел так же, как и любой другой номер в любом другом мотеле, где чья-нибудь жизнь находила свой печальный конец. Это был «Камелот», где ночь за ночью она настигала очередных прелюбодеев и аферистов. Это был «Палм-Три Лодж», где много лет назад она нашла совсем другую пропавшую девушку, несчастную Амелию ДеЛонгпре. Это был «Лейк-Крик Мотель», и она не сомневалась, что Хейли Деуолт здесь была.

Она начала поиски с очевидных мест: открывала ящики, прощупывала задние стенки шкафа, не зная, что именно она надеется найти, но все же продолжая поиски. Может, ей попадется на глаза что-то забытое Чедом или Хейли, какая-то улика, которая подскажет ей, что произошло в то утро, когда они назначили встречу на полпути между Нептуном и Стэнфордом. Она ощупала все швы комнаты: вентиляционные шахты, обшивку стен, розетки, – пытаясь найти что-нибудь, что выбивалось бы из общего ряда.

Закончив, она присела на край кровати. Она расслабила зрение, уже не выискивая что-то отдельное, а глядя на картину в целом. Она мысленно прокручивала все, что видит перед собой, все, что знает и что только подозревает. Иногда нужно видеть и лес, и деревья одновременно.

Тогда-то в поле ее зрения попали отметины на обоях. Квадратные контуры там, где обои выцвели меньше и были чище. Как будто что-то стояло на этом месте, загораживая их от света, на котором выгорали остальные розы. Эти контуры шли от самого пола.

Примерно на той же высоте, что и мебель.

Вероника соскочила с кровати. Первым делом она схватилась за тумбочку. Несмотря на свою грубую форму, та оказалась на удивление легкой. С кроватью было сложнее. Веронике пришлось оттаскивать ее короткими рывками. Кровать стояла вплотную к комоду, но, судя по выцветшим отметкам на обоях, ее недавно передвинули примерно на метр. Она оттащила кровать туда, где она стояла раньше. Обошла ее с другой стороны. Она нашла то, что искала.

Пятно крови на ковре ни с чем нельзя было спутать.

Кто-то пытался замести следы – большие бледные разводы вокруг пятна указывали на то, что его пытались оттереть. Но багряные капли были слишком густыми и въелись слишком глубоко, чтобы так просто от них избавиться. Скопление капель, словно работа кисти пуантилиста, образовывало круг примерно пятнадцати сантиметров в диаметре. От него следы крови шли влево и разбрызгивались где-то на полметра.

С тех пор, как она проходила стажировку в ФБР, прошло почти десять лет, и она всего несколько дней занималась анализом брызг крови. Но было очевидно, что кого-то здесь ударили, причем сильно. И скорее всего, неоднократно.

У нее в горле пересохло. Она опять выпрямилась и снова стала оглядываться по сторонам. Что-то отчаянно встрепенулось в ее груди и теперь панически дрожало внутри. Она пыталась не обращать на это внимания. Единственное, что сейчас имело значение, – это улики, вещественные доказательства.

В мотельном номере ничего не спрячешь. К тому же за две недели трупный запах привлек бы к себе внимание. Она вышла наружу, не закрывая за собой дверь. Мир, сухой и ржавый в лучах закатного солнца, неожиданно стал казаться более безлюдным, чем был еще двадцать минут назад. За рядом номеров она увидела холодный свет торгового автомата. Рядом с ним стоял генератор льда.

Как во сне она приблизилась к генератору. Или как в воспоминании? Сколько мертвых девушек она хранила в своей памяти? Сколько призраков будут продолжать настигать ее? Она почти что видела перед собой Амелию, прозрачную и призрачно-дрожащую. Как она поднимает крышку генератора и забирается внутрь.

Так она нашла тело Амелии ДеЛонгпре много лет назад, спрятанное подо льдом в очередном грязном мотельном дворе. Ее убил ее парень – из-за денег, которые Амелия получила после сделки с «Кейн Софтвейр». Молния не ударит в одно место дважды. Это просто невозможно.

Она постояла у генератора еще немного и подняла металлическую крышку. Внутри блестел колотый лед. Она взяла одну горсть и принялась ворошить льдинки, ощупывая рукой задние стенки. Затем она выдохнула и расслабила плечи.

Там ничего не было. Ничего, кроме льда.

Хейли Деуолт все еще могла быть жива. Может, кровь вообще была не ее. Или Хейли удалось спастись, и она решила убежать от всего, что привело ее в этот безвкусный номер; привело к этому человеку, который причинил ей боль, когда должен был защищать ее. Вероника вернулась к двери номера и заперла дверь, положив ключ в карман. Она уже собиралась вернуться к администратору, как вдруг увидела что-то, что заставило ее напрячься. Птицы, которых она видела через дорогу, все еще упрямо кружили за мотелем. Теперь она видела их гораздо четче: их темно-красные головы, безмолвное сосредоточенное парение их тел, подхваченные ветром широкие крылья, замирающие на несколько секунд в парении. Отчаянный испуг в ее груди замер в неподвижности, когда на нее, очевидное, как пятно крови на ковре, снизошло понимание.

Солнце уже садилось за холмы, умирая с ярким светом. Она обошла здание. Территория простиралась за мотелем примерно на двадцать соток, после чего густо заросшая гречихой и сумахом земля начинала резко подниматься. Забор из старой рабицы огораживал территорию, но в нескольких местах сетка провисала, а в одном месте и вовсе завалилась. Канюки разлетелись в разные стороны, когда она подошла к месту, над которым они кружили. Она переступила через упавшую изгородь.

Чем дальше она шла, тем сильнее на нее накатывал душный зловонный запах. Ладонью она прикрыла нос и рот, стараясь глубоко не вдыхать. У нее кружилась голова, а она в отчаянии все пыталась придумать другие объяснения. Это мог оказаться олень, койот, даже медведь. Но Вероника знала, что это не так.

Сначала она увидела волосы, их темную россыпь по серой земле, пряди, выбившиеся из-за хаотично переплетенных веток. Еще несколько шагов – и она увидела тело отчетливо. Оно лежало лицом вниз под небольшим кустом. Было похоже, что убийца пытался прикрыть его ветками и листвой, но что-то – скорее всего, звери – нарушило эту маскировку, из-под которой местами теперь проглядывало белое платье, настолько перепачканное, что сливалось с землей. От отдаленного мерного жужжания насекомых у Вероники по коже побежали мурашками.

Она нашла Хейли Деуолт.

Глава 30

К десяти вечера территория вокруг мотеля кишела полицией. Ярко-желтая оградительная лента дрожала в свете прожекторов. Три патрульные машины выстроились в барьер на автостоянке, и их мигалки медленно кружились красным и синим светом. У желтой ленты собрались зеваки, и время от времени поднимался и затихал стрекот вертолета.

Вероника наблюдала за этим из окна ночного кафе Люси, прихлебывая кофе. Она видела собственное отражение, казавшееся огромным на фоне места преступления. Уголки ее побледневших губ были опущены вниз. В стекле отражались и яркие огни кухни за ее спиной, и ряд фланелевых дальнобойщиков, то и дело исподтишка поглядывающих на нее.