Мертвый сезон в агентстве Глория

– Как вам известно, пропали мои люди… Их судьба волнует. Не явились на базу. И вообще, вся эта темная и неприятная история в доме Боярова меня сильно смущает. Объясните, в чем дело.

– Если верить словам полковника Довбни, – пожал плечами Маркин, – даже он ничего толком не знает.

– Разве вы не доверяете полковнику? С каких пор?

– Я не говорил о недоверии… Впрочем, я вообще никому не доверяю. Как, вероятно, и вы, Баграт Суренович. Что я могу сказать? Оружие, отобранное у охранников, было возвращено полковнику.

– Это я знаю.

– Довбню вполне мог вызвать генерал Сидоренко и сделать соответствующее внушение. Я разговаривал с полковником, он отрицает факт вызова. Вот у меня и закралось сомнение в его искренности…

– У меня тоже, дорогой.

– В чем?

– В вашей искренности, Игорь Леонидович!

– Господи! С больной головы на здоровую! Я-то здесь при чем?! Да и какой мне смысл что-то сочинять?

– Посмотрим… – многозначительно и фатально произнес Баграт. – Вернемся к началу нашего разговора? Вы приехали сюда с уверенностью, что это наши люди убрали Левона Аракеляна, не так ли?

Маркин попытался жестами изобразить, что у него и в мыслях подобного не было, так неприятен был возврат к опасной теме.

– Нет, были, были… – остановил его взмахом руки Баграт. – Но на кой черт нам это нужно? Ничего плохого он для нас не сделал. Напротив, честно выполнил все условия.

– Я ведь признал свою ошибку, Баграт Суренович!

– Это не ошибка, дорогой, – продолжал давить Малюта, – это оскорбление! И ты меня знаешь! – неожиданно перешел он на «ты». – Слышал обо мне, да?… Слышал! – сказал удовлетворенно. – А ты слабоват, однако, Игорь Леонидович, слабоват… Хотя головенка у тебя варит. Вот ты молчишь сейчас, и правильно делаешь: молчи, ибо молчание – золото! А нам известны твои делишки, дорогой, и счетик в Цюрихе тоже известен. Я даже знаю, что после отправки драгоценностей на твой счетик ничего не капнуло. А знаешь почему?

– Надул меня Комар, – тускло ответил Маркин.

– Жадность, дорогой, фраера сгубила! Как говорит наш известный экономист? Делиться надо. А ты что удумал? Самому хороший куш сорвать – и тягу? Не вышло! Потому что раскусил тебя Комар. А мы, между прочим, зла на него и не держим. Он по-честному поделился с братьями Аракелянами, а они – с нами. По уговору. Так что на бобах остался именно ты, дорогой! Так скажи теперь, уж не твоя ли работа убийство Левона?

– Баграт Суренович! – только и мог выдавить из себя Маркин. Уж такого поворота он никак не ожидал.

Баграт посмотрел насмешливо, будто получая какое-то особое, палаческое удовольствие, и махнул рукой:

– Куда тебе! Потому не трясись тут. Знаю: не ты убивал и не ты заказывал. Скажу по большому секрету: братьев приговорил один арабский шейх.

– За что?

– А вот ты и ответь. Откуда взялась поддельная диадема? Которая вместе с другими ценностями была отправлена в Америку.

– Не знаю. Никаких подделок Гохран не отправлял. Это просто исключено! И вообще, за отправку драгоценностей нес прямую ответственность Валерий Комар. По поручению, разумеется, Виталия Евгеньевича Пучкова. Моя же роль в этом деле вам известна: идея, организация – не больше.

– Ладно, ладно, дорогой, не надо скромничать… Ты, конечно, должен изображать хорошую мину при плохом раскладе, но меня убеждать не надо… И тем не менее среди настоящих драгоценностей почему-то оказалась подделка. Я представляю, что услышал шейх из уст своей любимой жены!

– Но я никак не пойму, при чем здесь братья? Ведь отвечал за все Комар!

– При чем, говоришь? Что скажешь, если я тебе открою одну маленькую тайну? Дело в том, что Жорж Аракелян – замечательный ювелир. Великий умелец. И Левон тоже замечательный, но фокусник. Куда там Кио!

– Так вот вы и ответили на свой вопрос! – воскликнул Маркин.

– Нет, дорогой. Жорж не мог изготовить копию диадемы. Времени у него не было. И Левон это подтвердил. Он тоже впервые от нас узнал про фальшивку и чем это ему может грозить. Он мне лично поклялся, что ни сном ни духом. Я поверил ему, светлая память…

– Так, значит, это вы сказали Левону о приговоре шейха?

– А кто еще? Я говорю, он мне поклялся! Но слинять в Штаты не успел… Ты другое скажи. Могут в Гохране находиться не только сами ценности, но и фальшивки?

– А почему же нет? Ну сами посудите. Устраивают, скажем, выставки драгоценностей. Не подлинники же показывать! Наверняка где-то хранятся и копии.

– Что же получается? Эксперты утверждают, что о копиях даже речи идти не могло. Увозили подлинники. Однако вместе с диадемой уехала и ее копия. Каким образом?

Игорь Леонидович молчал, раздумывая, стоит ли высказывать свою догадку. Относительно себя снять всякое подозрение было просто необходимо. А вот какова будет реакция Малюты на фамилию Боярова, этого Маркин пока не представлял. И он решился.

– Ну, во-первых, хочу сказать, что к фальшивке никакого отношения не имею…

– Можешь не оправдываться, верю, – небрежно отмахнулся Баграт.

– Во-вторых, еще на стадии разработки операции Валера предложил мне значительную, по его мнению, фигуру для нахождения контактов с американскими поручителями. Он назвал Боярова, которого хорошо знал еще по афганской войне. Но меня волнует сейчас не эта сторона вопроса. Я не могу ответить себе, почему Бояров быстро согласился вести переговоры. Ну хорошо, его попросили об этом высокие лица, может быть, даже уговаривали. Факт в том, что он согласился. И при этом не проверил, что за лица представляют фирму «Голден». А сделать это было проще простого: позвонить хотя бы в МУР, где давно пылятся дела этих братьев.

– Ты-то, вижу, не преминул учинить проверку?

– Я же сказал, Баграт Суренович, что никому не верю на слово.

А вообще– то говоря, братья Аракеляны именно по этой причине и подходили к моей задумке.

– Рисковый ты человек, Игорь Леонидович! – не понять, с осуждением или похвалой заметил Баграт.

Маркин лишь глубоко вздохнул:

– И ты полагаешь, но не спешишь сказать мне о том, что настоящая диадема вполне может находиться, например, у супруги Боярова, сиятельной графини Елены Юрьевны?