Железный крест

Они некоторое время шли молча, усиленно пыхтя. Наконец Карин спросила:

— Эрика тоже была такой, когда сидела с Майей? Не подпускала тебя близко?

Патрик попробовал вспомнить первые, самые трудные месяцы.

— Нет. — Честность победила. — Эрика была не такой. Скорее я сам избегал роли председателя. Мне не очень-то хотелось брать всю ответственность на себя. Допустим, Майя капризничала довольно много… я с ней возился, утешал, но прекрасно знал: если что-то не получается, я всегда могу передать ее Эрике и она ее успокоит. И конечно, возможность утром уходить на работу — это большое преимущество. Вечером приходишь и играешь с веселой и забавной малышкой.

— Это потому что ты не отрывался от взрослого, привычного тебе мира, — сказала Карин без улыбки. — А теперь как? Когда ты сам стал председателем? Все идет нормально?

Патрик покачал головой.

— Как тебе сказать… не совсем. Эрика все время работала и работает дома, и она знает, где что лежит. Нужно время, чтобы…

— О, это мне знакомо. Каждый раз, когда появляется Лейф, сразу крик: «Ка-а-рин! Где памперсы? Где бутылочки! Где колготочки?» Иногда меня удивляет, как вы, мужики, справляетесь с работой, если не можете запомнить простейшие вещи? «Где памперсы!» — фыркнула Карин.

— Кончай. — Патрик шутливо ткнул ее локтем в бок. — Не настолько уж мы безнадежны. Будь справедливой — всего-то поколение назад мужики не только не знали, где лежат памперсы, они даже понятия не имели, что это за штука такая и с чем ее едят. Мы-то по сравнению с ними ушли ой как далеко! Но эволюция не происходит по приказу: «С завтрашнего дня всем папам стать мамами, и наоборот». Все постепенно… Для нас отцы служили образцом, но мы все равно многому научились.

— Ты, может, и научился, — с промелькнувшей в голосе горечью сказала Карин. — А Лейф — нет. Не научился. Ничему не научился.

Патрик промолчал — что он мог на это сказать?

Когда они расстались, ему стало грустно. Он долго мечтал отомстить Карин за измену, а сейчас ему было ее очень жаль.

Телефонный звонок был такого рода, что они подхватились и помчались к машине. Мельберг, как всегда, придумал какой-то повод и отправился в свой кабинет, а Мартин, Паула и Йоста поехали на место происшествия, в школу в Танумсхеде, и сразу прошли в кабинет директора.

— Что случилось? — Мартин огляделся.

На стуле сидел угрюмый подросток в окружении двоих учителей-мужчин, не считая директора.

— Пер Рингхольм избил ученика, — замогильным голосом сказал директор. — Хорошо, что вы так быстро приехали.

— И как он? — спросила Паула.

— Боюсь, что плохо. Сейчас с ним школьная медсестра, мы вызвали «скорую помощь». Я позвонил матери Пера, она сейчас приедет. — Ректор свирепо посмотрел на подростка.

Тот в ответ равнодушно зевнул.

— Поедешь с нами в отдел, — сказал Мартин и знаком велел провинившемуся: поднимайся, — потом повернулся к директору. — Попробуйте дозвониться матери, пусть она едет прямо в полицию. Наша сотрудница, Паула Моралес, останется здесь и опросит свидетелей.

Паула кивнула директору: вот она, Паула Моралес, это я.

— Прямо сейчас и начну, — сказала она.

Пер со скучающей миной поплелся за полицейскими. В коридоре собралось довольно много любопытных.

Подросток злобно осклабился и показал им средний палец.

— Идиоты, — пробормотал он.

— А сейчас ты заткнешься, — цыкнул Йоста, — и будешь молчать, пока не приедем в полицию.

Пер пожал плечами, но подчинился и за всю короткую дорогу до низкого здания полиции, в котором помещалась еще и пожарная часть, не сказал ни слова.

Мартин отвел его в свой кабинет и закрыл на ключ в ожидании, пока подъедет мать. Не успел он пройти в кухню, как в кармане завибрировал телефон.

Это была Паула.

— Знаешь, кто этот избитый паренек?

— Кто-то из наших клиентов?

— Можно и так сказать. Маттиас Ларссон, один из тех двоих, которые нашли труп Эрика Франкеля. Его сейчас отвезли в больницу, так что поговорим с ним попозже.

Йоста не стал комментировать известие, но побледнел.

Через десять минут в отдел ворвалась Карина и, задыхаясь, спросила, где ее сын.

Анника спокойно проводила ее к Мартину.

— Где Пер? Что случилось? — почти крикнула Карина со слезами в голосе.

Мартин протянул ей руку — иногда такие обязательные и хорошо знакомые ритуалы, как рукопожатие, заметно успокаивали возбужденных посетителей.

Так и на этот раз. Карина повторила свой вопрос тоном ниже и опустилась в предложенное кресло. Мартин сел напротив и сразу почувствовал знакомый запах — от женщины слегка веяло вчерашним перегаром. Может, была на какой-нибудь пирушке, но, скорее всего, дело не так просто. Слегка припухшее, отечное лицо, погасший взгляд… Вероятно, скрытый алкоголизм.

— Пер задержан за драку. Даже не драку, а избиение. Он жестоко избил одного из учеников на школьном дворе.

— Боже мой! — Женщина вцепилась в подлокотники кресла. — Как… почему? А как этот…

— Он сейчас по дороге в больницу. Боюсь, повреждения серьезные.

— Но почему? — Она сделала глотательное движение, как будто в горле что-то мешало.

— А вот в этом мы и хотим разобраться. Мы просили вас приехать, чтобы попросить разрешения в вашем присутствии задать Перу несколько вопросов.

— Конечно, конечно. — Она опять сглотнула.

— Тогда прямо сейчас и начнем. — Мартин вышел в коридор и постучал в дверь Йосты. — Пошли допросим парня.

Карина и Йоста вежливо поздоровались за руку, и они втроем зашли в комнату, где сидел Пер, пытаясь придать физиономии выражение смертельной скуки. Но Мартин заметил, что он среагировал на появление матери — не очень явно, но все же: глаз дернулся, руки слегка задрожали. Потом он овладел собой и равнодушно уставился в стену.

— Пер… что ты натворил?! — на одном вдохе почти прошептала Карина, села рядом с сыном и хотела положить ему руку на плечо, но он нетерпеливо стряхнул ее ладонь и на вопрос не ответил.

Мартин и Йоста уселись напротив. Мартин поставил на стол магнитофон, по привычке потянулся за блокнотом и пробормотал для записи число, месяц и время допроса.

— Итак, Пер, рассказывай, что произошло? Маттиаса отвезли в больницу, если тебе интересно.

Пер криво улыбнулся. Мать ткнула его локтем в бок.

— Пер! Отвечай на вопрос. И что ты ухмыляешься? Ясно же, тебя беспокоит, что с мальчиком!

Йоста помахал Карине рукой — жест был одновременно успокаивающий и предупреждающий.

— Пусть отвечает Пер.

Пер помолчал, потом дернул головой.

— Пускай не болтает всякую ерунду.

— Какую ерунду? Поточнее, — спокойно сказал Мартин.

Опять пауза.

— Ну, он пытался заболтать Мию… это у нас Люсия такая… Ну вы понимаете, и я услышал, как он похвалялся, какой он смелый и как они с Адамом залезли в дом этого старика и нашли его там и что всем, кроме них двоих, слабо… Думаю, вот сука, он же это надумал после того, как я там побывал. Я и сейчас помню, как он уши навострил, когда я рассказывал, какие там цацки у старика… Ясное же дело, у них кишка тонка первыми туда пойти. А теперь он лапшу на уши вешает… ботаник хренов.

Пер засмеялся. Карина понуро уставилась в стол, не решаясь поднять глаза от стыда. Странно, но Мартину потребовалось несколько секунд, чтобы сложить два и два.

— Ты имеешь в виду дом Эрика Франкеля в Фьельбаке?

— Ну да… Это же Адам с Маттиасом нашли жмурика. У старика там такое было… все эти немецкие награды, эмблемы… — Впервые за время разговора глаза Пера заблестели. — Я думал, разведаю сначала, а потом с ребятами вернемся и возьмем, что хотим, а старик меня накрыл, запер и отцу, гад, позвонил…

— Подожди, подожди… — Мартин предостерегающе поднял руку. — Не так быстро. Значит, Эрик Франкель застал тебя, когда ты проник в его дом?

— Я же не знал, что он дома, — кивнул Пер. — Влез в подвальное окно. А потом в ту комнату, где у него книги и всякое дерьмо, а тут он вылез откуда-то и запер меня там. А потом говорит: давай телефон отца, а то в полицию позвоню… Ну я и дал.