Топ-модель

К счастью, к трассирующим звездам мы не улетели, а прибыли к подземке, заставленной торговыми палатками, машинами и автобусами, убывающими в аграрную область.

Максим, поджидавший уже нас, прыгнул в колымагу, подобно герою кинобоевика, и мы помчались дальше в неизвестное подольское далеко.

- Девочки, я вас боюсь, - заявил "герой", уточнив нашу конечную цель. - Хотите устроить поножовщину? Нехорошо.

- А он нас достал, - отвечала Евгения. - И вообще, твою невесту оскорбили самыми погаными словами, а ты будешь здесь рассуждать...

- А, может, он специально нас спровоцировал, - сказал Павлов. - И мы летим сломя голову, и, знаете, куда?

- Куда?

- В ловушку.

- Что?

Видя наше искреннее недоумение, молодой сотрудник службы безопасности принялся пугать нас разными страшилками, вплоть до того, что ждет наивных дурочек казематные лабиринты с комнатами пыток и ваннами с серной кислотой, где удобно растворять человеческую плоть. Мы завопили, чтобы Максим прекратил над нами издеваться и читать всякую современную детективную макулатурную муру, место которой известно где. Наш спутник вздохнул: если женщины чего втемяшат в свои хорошенькие головы...

Пришлось его снова убеждать в обратном: не мы виноваты в данной интриге. Болвана необходимо остановить, как можно быстрее. У него ведь явные психические сдвиги по фазе. Говорить с ним бесполезно. Надо действовать - и действовать решительно.

- Маша, расскажи о последнем разговоре, - потребовала Евгения. - Когда я засекла номер телефона. Не стесняйся-не стесняйся, здесь все свои.

Я сдержанно пересказываю основные моменты диалога с сексуальным извращенцем, живодером и нюхальщиком нижнего женского белья. Я настолько обтекаемо повествую о последней деликатной, скажем так, теме, что тугодумный Максим меня совершенно не понимает.

- Что он делает с нижним бельем?

- Ну это... - не нахожу слов.

Их находит Евгения - прямой текст приводит её жениха в меланхоличную задумчивость.

- Да, таких надо отстреливать, - делает неутешительное заключение. Если он такой больной на голову, то дальше - больше... Ладно, - извлекает пистолет из-под куртки, - проведем практические занятия на незнакомой местности.

Я удивляюсь: не многовато ли на одного психопата кухонный нож и боевой пистолет? Павлов отвечает: это стартовый, Маша, будем пугать врага и так, чтобы он немедля стартовал в Бутырку, где ему быстро вправят мозговые извилины.

Мы с Евгенией не верим, что это стартовый пистолет, и Максим признается, что боевой, но патронов нет.

- Как нет? - возмущаемся мы с Евгенией. - А если маньяк вооружен?

- Чем, - вопрошает Павлов, - женскими трусиками?

- Очень смешно, - хмурюсь я, потом понимаю, что глупо обижаться на тех, кто вынужден болтаться в механической бензиновой коробке вместо того, чтобы, находясь в плюшевом театральном партере, восторгаться премьерным спектаклем "Чисто английское убийство"

- Мария, прекрати, - реагирует на мои страдания Павлов. - При чем тут ты? Не было бы тебя, была бы другая. И в данном случае: лучше ты...

- Почему?

- Потому, что есть мы...

- ... охотники на маньяка, - дополняет Женя, и я вижу её летящий на фоне ночи, заостренный кинжальный анфас, и понимаю, что самоуверенному "поклоннику" моей юной красоты будет совсем худо - после возможной нашей встречи жить ему вечным скопцом.

... Подмосковный городок встречал героев напряженным самолетным гулом и теплой ночкой, где тускнели огни мелкособственнических домиков, главной улицей имени, кажется, В.И. Ленина, застроенным саморазрушающимися жилыми башнями, и мазутно-навозным запахами провинциального местечка, в котором выращивают червивый королевский картофельный плод и над которым в неизведанное никуда улетают стремительные лайнеры.

Бездомные граждане мира на привокзальной площади указали нам путь к улице Коммунистической. Я готовилась к самым решительным действиям в доме № 24, однако, когда мы приблизились к этому адресу...

Нас встретило полуразрушенное, двухэтажное здание, похожее на заводское, и окруженное старым, из металлической, ржавой сетки забором.

Евгения выключила мотор, и мы посидели во временной тишине, насыщенной нехорошими предчувствиями. Потом Максим заметил, что нечто подобное он ожидал: рассчитывать на легковерного сексуального дурака слишком наивно.

- И что будем делать? - спросила Евгения.

- Разберемся, - ответил Павлов. - Мы с другом пойдем на разведку, а вы, девочки, посидите.

- С каким другом? - удивились мы.

- С этим, - Максим продемонстрировал нам пистолет.

- Э, нет, - запротестовала Женя. - Нам страшно одним. Да, Машенька?

Я пискнула, что страшно, аж жуть, и мы тоже пойдем в логово, чтобы защищать нашего товарища и его друга с тыла. Не надо меня защищать, нервничал Павлов. Надо, настаивала Евгения, зажимая в руке нож.

Короче говоря, после недолгих препирательств наша троица отправилась к зданию, хотя никаких признаков жизни там не наблюдалось. Но как не проверить? А вдруг там действительно тайное подвальное местечко, где маньяк пытает свои простодушные молодые жертвы, как это часто происходит в импортных дрянненьких фильмах?

Наша российская ночь была осветлена нашими же простенькими, как свечи, звездами, и глаза быстро привыкли к комфортным потемкам. Под ногами хрустело так, что я не могла не обратить внимания на валяющие предметы. Оказалось - кирпичи. Белые. Силикатные, уточнил Максим, специалист по всем житейским дисциплинам.

Ломая каблуки, мы медленно продвигались к темнеющему зданию, похожему, как сказал Павлов, именно на заводик по производству силикатного кирпича. Все происходящее казалось глупой усмешкой моей юной судьбы. И это вместо того, чтобы красиво дефилировать по освещенному подиуму в обуви от Гучи и в одежде от Версаче, я некрасиво тащусь по кирпичным завалам и шанс свернуть шею увеличивается с каждым шагом.

- Тсс, - говорит Максим, когда я сползаю с кирпичной горки, как с ледяной.

Мы прислушиваемся: тишина - гнетущая, но нарушаемая приближающимся воем с небес. Евгения предлагает пальнуть из ТТ - для острастки бродячих собак, котов и самолетов. Максим неоригинально заявляет, что самое опасное животное - это человек, и мы продолжаем свой путь.