По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

Питер не сводил с меня взгляда, как будто я сказал что-то невероятно важное.

– Господи, Джим, наверное, ты прав! – сказал он. – Конечно же он хотел убить ее, думал, что убил!

– Но зачем? Если это не из-за телефонного звонка, тогда она вообще ни для кого не представляла опасности.

– Скорее всего, нам не хватает ответа именно на этот вопрос, Джим. А это заставило бы все факты собраться воедино и составить определенную картину. – Он с силой затянулся дымом. – Кто-то хотел убить Джейн, кто-то хотел убить Лауру, кто-то нанял детектива следить в Нью-Йорке за Джейн.

– Это могла бы быть Хедда, если бы мы уже не убедились, что она не имела возможности этого сделать, – сказал я. – Она ненавидела всех девушек, которые здесь увивались за мужчинами.

Питер нетерпеливо взмахнул рукой:

– Ты знаешь кого-нибудь, связанного со всем этим делом, кто имеет привычку и возможность нанимать частных детективов?

– Нет, пожалуй, – сказал я. – Хотя вот Джордж Причард пятнадцать лет назад нанял детектива следить за своей женой. Но… – Я замолк, потому что Питер пристально смотрел меня, весь горя от волнения. – Но ведь Причарда не было здесь, когда были убиты девушки!

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что…

– Может, именно на это и наткнулся Льюис, – сказал Питер. – Может, узнал, что «несчастный» отец находился здесь, в «Дарлбруке», когда были убиты девушки.

– Это не имеет смысла! – вскипел я. – Его собственные дочери!

– Напротив, это имеет самый серьезный смысл, – сказал Питер. – Это имеет даже очень большой смысл, если посмотреть на него как на человека, который полностью спятил. Он ненавидел свою жену, потому что она сбежала с другим мужчиной. Он пытался внушить своим дочерям, что мужчины – их враги. Это не сработало. У обеих появился интерес к мужчинам. Значит, они такие же порочные, как их мать!

У меня пробежал мороз по спине.

– Джейн, безупречная Джейн дошла до того, что казалось ему недопустимо аморальным поведением. Она собиралась разрушить чужой брак!

– Возможно, – сказал я. – Только ведь его здесь не было.

– Если он был здесь и Льюис это узнал, узнаем и мы, – сказал Питер. – Господи, Джим, впервые все с начала до конца складывается воедино. Даже то, что девушки оказались связанными и с заткнутыми ртами, что казалось мне совершенно бессмысленным и непонятным. Этот тип должен был прочесть им лекцию о морали, прежде чем убить их! Он сделал своих узниц невольными слушательницами!

У меня на лбу выступила испарина.

– Что будем делать?

– Ты знаешь, какая машина у Причарда?

– Конечно. Ярко-желтый «кадиллак» с откидывающейся крышей. Он выделяется, как маяк.

– Пойдем посмотрим, не увидим ли мы его на стоянке. – Он двинулся к двери и остановился. – Стой, Джим, все же сходится! Абсолютно все сходится! Причард мог добраться сюда в пятницу ночью только на машине. Он ехал сюда, потому что детектив доложил ему о Джейн. Он предстал перед Джейн и Мартой в их коттедже, связал и заклеил им рты, чтобы прочесть им свою лекцию, а потом убил девушек. Он уехал домой, так никем и не замеченный, пока не добрался до Манчестера. И здесь у него на пути оказалось чисто случайное совпадение. Окружной прокурор только что вышел от своих друзей, где до утра играл в покер, и увидел этот ярко-желтый «кадиллак», очень специфичный, который пронесся через город. Ты же сказал, что машина бросается в глаза, как маяк! Он не стал об этом задумываться, направился домой спать, а через несколько часов его разбудили и сообщили, что здесь произошло убийство. Он и не думал об этом желтом автомобиле, пока не вышел на стоянку достать что-то из своей машины и здесь увидел ее. Он сразу все понял. Он начал ее осматривать, и тут появляется Причард. Причард захотел узнать, что Льюис делает около его машины. «Ваша машина, – сказал Льюис, застигнутый врасплох. – Значит, вы были здесь прошлой ночью!» И это было сигналом для убийства Льюиса, прежде чем он мог все сообразить или двинуть пальцем, чтобы защититься.

Да, все цеплялось одно за одно, как звенья одной цепи. Трудно было в это поверить, но все рассуждения Питера имели основания. В первый раз я понял, как все шло с самого начала. Я словно слышал голос Лауры, которая рассказывала мне, как отец ненавидел жену все эти годы, как он внушал им враждебное к ней отношение, как пытался оградить их от мужчин. Я понимал, что все складывалось в картину проявления неуравновешенной ненависти.

– Я хочу взглянуть на машину, – сказал Питер.

Чувствуя легкое головокружение, я последовал за ним через вестибюль. И там мы встретили Джорджа Причарда. Он выглядел посеревшим от усталости, но принужденно улыбнулся нам.

– Вы так и не поспали? – спросил он.

– Нет, – сказал Питер.

– Я собирался пройти на кухню посмотреть, не найдется ли там горячего кофе, а заодно и сделать себе сандвич. Пойдемте вместе?

– Хорошо, – сказал Питер.

– Я сидел у комнаты Лауры, – сказал Причард. – Хотел быть рядом, когда она очнется. Ей захочется видеть близкого человека. Но видимо, доктор дал ей сильное снотворное.

– А полицейский по-прежнему там дежурит? – спросил Питер.

Причард кивнул:

– Хотя не понимаю почему. Ведь теперь Лэндберги находятся там.

Мы вошли на кухню. Я почувствовал сильный голод. Кухня сверкала чистотой, сияющими металлическими кастрюлями и сковородками. На газовой плите стояла кофеварка, полная кофе. Причард подошел и зажег под ней газ.

– Вот уж не думал, что снова захочу есть, – сказал он, – но страшно проголодался. – Он приблизился к одному из огромных холодильников и открыл его. – А, холодная индейка, – обрадовался он.

Он перенес птицу на большое блюдо в центре стола. Нашел хлеб в хлебнице, затем обернулся к подставке для ножей и вытянул большой острый нож.

– Приготовить вам сандвичи? – спросил он.

– Я не хочу есть. Выпью немного кофе, когда он согреется, – сказал Питер.

– Нарезать продукты всегда было делом мужчины в той семье, где я вырос, – сказал Причард. – В наши дни мужчины не любят этим заниматься. – С ловкостью хирурга он начал нарезать тонкие ломти белого мяса. В большом кувшине, прикрытом вощеной бумагой, было фунта два размягченного масла. Причард намазал маслом несколько кусков хлеба и начал раскладывать на них куски индейки. – Будь я проклят, если понимаю, что здесь происходит, – сказал он. – Когда я предложил вознаграждение, я думал, что делом займутся и копы, и газетчики, и все кому не лень. Как могло случиться, что за сутки никто не может найти ни единой ниточки к разгадке этих страшных преступлений?

– Все кончено, Причард, – спокойно сказал Питер.

– Что значит «все кончено»? – Причард сложил сандвичи вместе и разрезал их по диагонали.

Почему-то я не мог отвести взгляд от сверкающего лезвия ножа.

– Немного вашей помощи, и мы сможем распутать все в течение получаса, – сказал Питер.

– Какой помощи, Стайлс? Я сделал все, что мог.

– Просто дайте мне название вашего гаража в городе, где вы держите свою машину.

– Гаража? – нахмурившись, спросил Причард.

– Чтобы мы могли проверить время, – сказал Питер. – Время, когда вы выехали из города в пятницу вечером, чтобы добраться сюда; и время, когда вы снова направились сюда, когда Макс позвонил вам и сообщил об убийстве.

– Вы несете чепуху, – сказал Причард. – Хотите кофе, Трэнтер? Он кипит.

В каком-то трансе я подошел и снял кофеварку с огня.

– Чашки вон там, над вашей головой, – сказал Причард.

– Нам также поможет сэкономить время, – продолжал Питер тем же спокойным тоном, – если вы назовете имя частного детектива, которого вы наняли следить за Джейн. Разумеется, Джордж, мы можем получить все эти данные и без вашей помощи, но так оно будет быстрее. Действительно, все уже кончено, Джордж.

Кофейные чашки дребезжали, когда я ставил их на стол. Причард уверенной рукой налил себе кофе. Он стоял перед нами на другой стороне широкого кухонного стола.