Проклятый изумруд

-- Да-а, -- протянул Дортмундер.

-- Да. Он запутался в знаках и не успел опомниться, как на взлетной полосе N17 врезался в самолет, который прилетел из Майями.

-- На взлетной полосе N17...

-- Так мне сказали.

Дортмундер достал пачку "Кэмел" и предложил Келпу. Тот покачал головой.

-- Я не курю. Бросил -- после рекламных роликов о раке.

Дортмундер застыл.

-- Рекламных роликов о раке?

-- Ну. По телику.

--Яне смотрел телевизор четыре года.

-- Ты много потерял, -- сказал Келп.

-- Очевидно, -- произнес Дортмундер. -- Рекламные ролики о раке... Так о водителе. А со Стэном Марчем ничего странного в последнее время не происходило, не слышал?

-- Нет. А что с ним?

Дортмундер пристально посмотрел на Келла.

-- Я ведь тебя спрашиваю.

Келп недоуменно пожал плечами.

-- По последним сведениям, с ним все в порядке.

-- Тогда почему не пригласить его?

-- Если ты уверен, что с ним все в порядке...

Дортмундер вздохнул.

-- Я позвоню ему.

-- И, наконец, -- напомнил Келп, -- мастер на все руки.

-- Боюсь кого-нибудь называть, -- сказал Дортмундер.

-- Почему? Ты хорошо разбираешься в людях.

Дортмундер вздохнул.

-- Как насчет Эрни Даифорта?

Келп покачал головой.

-- Он завязал.

-- Завязал?

-- Да. Стал священником. Понимаешь, судя по тому, что я слышал, он посмотрел фильм о...

-- Хорошо, хорошо. -- Дортмундер встал и швырнул свою сигарету в пруд. -- Я хочу знать относительно Аллана Гринвуда,

-- напряженным голосом проговорил он, -- и все, что я хочу знать, -это "да" или "нет"!

Келп опять был в недоумении. Хлопая глазами, он спросил:

-- Как это -- "да" или "нет"?!

-- Его можно использовать?

Аккуратненькая старушка, сверлившая Дортмундера взглядом с тех пор, как он швырнул сигарету, внезапно покраснела и заспешила прочь.

-- Конечно, его можно использовать. Почему нет? Гринвуд очень хороший парень.

-- Я позвоню ему! -- закричал Дортмундер.

-- Я слышу тебя, слышу.

Дортмундер огляделся.

-- Пойдем, выпьем немного, -- проговорил он.

-- Конечно-конечно, -- согласился Келп и поспешно встал. -- Все, что ты хочешь. Конечно.

Они выскочили на автостраду.

-- Давай, детка, -- сквозь зубы пробормотал Стэн Марч. -- Поехали!

Он сидел, склонившись над рулем, который твердо держал пальцами в кожаных перчатках, а ногой вжимал акселератор.

Взгляд его читал показания всех приборов сразу: спидометра, омметра, тахометра... давление масла, бензин в бате... Марч натягивал ремни безопасности, пожимавшие его к сиденью, будто помогая машине увеличивать скорость, и все приближался к парню, который ехал впереди. Он. собирался обогнать его справа около ограждения, после чего дорога будет свободна.

Но тот парень понял, что расстояние между ними сокращается, и тоже прибавил газу. Нет! Никаких разговоров! Марч бросал взгляда зеркальце и убедился, что сзади все благополучно.

Он надавил педаль, и "мустанг" с бешеной скоростью, как стрела, промчался мимо зеленого "понтиака", кидаясь с одной стороны дороги на другую. "Понтиак" вскоре обошел его слева, но Марчу было наплевать на это. Он доказал, что он лучший.

Марч жил вместе с матерью на Восточной Девяносто восьмой улице. Он повернул направо, потом налево, посреди квартала сбавил скорость, увидел, что во дворе стоит такси матери и доехал до конца улицы, где нашел место для машины. Он взял с заднего сидения новую пластинку "Звуки Индианаполиса" и пешком вернули" к дому.

У подножия лестницы, ведущей на второй этаж, сидел жилец, торговец рыбой по фамилии Фридкин. Жена Фридкина всегда заставляла его сидеть на улице -- если там не бушевала песчаная буря и не рвались атомные бомбы. Фридкин махнул рукой, обдавая Марча ароматом моря, и крикнул:

-- Как дела, парень?

-- Ммм... --невнятно ответил Марч. Он не очень-то умел разговаривать с людьми -- общался, в основном, с машинами.

-- Мама! -- закричал он, входя на кухню.

Мать была в полуподвальном этаже, приспособленном под спальню Марча. Услышав зов сына, она поднялась по лестнице.

--Ты дома!.

-- Посмотри, что у меня есть, -- сказал он, показывая пластинку.

-- Проиграй ее, -- попросила мать.

-- Хорошо.

Они вошли в гостиную, и Марч ставя пластинку на проигрыватель, спросил:

-- Почему ты так рано?

-- А-а-а! -- раздраженно вырвалось у нее. -- Прицепился в порту сволочь-полицейский.

-- Ты опять взяла попутчиков?

-- А почему нет? -- горячо воскликнула мать. -- В городе не хватает такси, правда? Ты бы видел этих людей на аэродроме!

Они вынуждены ждать полчаса, час. Скорее можно долететь до Европы, чем доехать на такси до Манхэттена. Так что я всем приношу пользу. Клиентам плевать, они все равно платят по счетчику. А меня это устраивает, за одну поездку я получаю втрое больше. И городу помощь -- это улучшает общественное мнение о нем. Всем лучше. Но попробуй, растолкуй полицейскому!

-- На какой срок ты наказана?.

-- На два дня. Проиграй пластинку.

-- Мама, -- сказал Марч, держа тонарм над вращающимся диском, -- ты напрасно рискуешь. У нас сейчас и так мало денег.

-- Ничего, на пластинки тебе хватает.

-- Если бы я знал, что тебе запретят ездить два дня...

-- Ты мог бы найти себе работу. Проиграй пластинку.

Возмущенный Марч отвел звукосниматель в сторону и уперся руками в бока.

-- Чего ты хочешь? -- спросил он. -- 1Ъ1 хочешь, чтобы я нашел себе работу на почте?

-- Не обращай внимания, -- внезапно смягчилась мать, подошла к нему и похлопала его по щеке. -- Я знаю, скоро подвернется какое-нибудь дело. А когда у тебя есть деньги, Стэн, никто на белом свете не тратит их так широко, как ты.

-- Вот именно,-- успокоился Марч.

-- Теперь пусти пластинку. Послушаем ее.

-- Угу.

Марч опустил иглу. Комната наполнилась визгом тормозов, ревом моторов, скрежетом шестеренок в коробках передач.

Они молча прослушали ее, и, когда пластинка кончилась, Марч заявил:

-- Потрясающая вещь!

-- Одна из лучших, что я слышала, Стэн, -- поддержала мать. -Честно. Переверни на другую сторону.

Марч взял пластинку, и тут зазвонил телефон.

-- Черт побери!

-- Пускай себе трезвонит, -- сказала мать. -- Ставь.

-- Угу.

Марч перевернул диск, и телефонный звонок был заглушен диким ревом двадцати моторов, запущенных разом. Однако звонивший не сдавался, и в затишье между звуками настойчиво вплетались телефонные трели. Это жутко действовало на нервы. Гонщик, делающий повороты при скорости сто девяносто в час, не должен отвечать на телефонные звонки.

В конце концов побежденный Марч с отвращением передернулся, посмотрел на мать и снял трубку.

-- Кто это? -- закричал он, перекрикивая шум пластинки.

Далекий голос спросил:

-- Стэн Марч?

-- Слушаю!

Далекий голос что-то произнес.

-- Что?!

Далекий голос заорал:

-- Это Дортмундер!

-- А!. Как дела?

-- Хорошо. Ты где живешь? На испытательном полигоне? обрадовалась

-- Подожди секунду! -- завопил Марч и, положив трубку, остановил проигрыватель.-- Сейчас дослушаем, -- бросил он матери. -- Это парень, которого я знаю. Может, предложит мне работу.

-- Я знала, что что-нибудь наклюнется, мать. -- Нет худа без добра.

Марч снова взял трубку.

-- Алло, Дортмундер?

-- Вот теперь лучше, -- сказал Дортмундер. -- Что ты сделал? Закрыл окно?

-- Нет, это была пластинка.

Наступило молчание.

-- Дортмундер? -- окликнул Марч.

-- Я тут, -- ответил Дортмундер, тише, чем прежде. Потом твердо продолжал: -- Хотелось бы знать, свободен ли ты для работы шофером?

-- Спрашиваешь!

-- Встречаемся сегодня вечером в "Баре-и-Гриле" на Амстердам-авеню.