Кровь неба (в сокращении)

— Миссис Леблан…

— Ты только не говори, что я просто глупая старуха.

— Я этого и не собирался говорить.

— Но наверняка так подумал.

— Прошу вас, не надо, — взмолился я. — Я вообще не понял, зачем вы мне это рассказали.

— Я прошу тебя поехать с Винсентом. Докажите, что я ошибаюсь. Идите и найдите моего сына с несчастливым именем. Приведите его домой.

Глава вторая

Винни постучал в мою дверь еще до рассвета. Через несколько минут мой грузовик уже мчал к Лейкшор-роуд — точно как вчера. Но на сей раз мы не завернули в резервацию. В этот час признаки жизни подавало только ярко освещенное казино.

Проехав резервацию, мы направились в Су-Сент-Мари, или просто Су, как называют этот город местные. А затем выехали на 75-ю автостраду и направились к мосту Интернэшнл. Наш путь лежал мимо сталелитейного завода. В предрассветных сумерках огни печей напоминали о кругах ада.

— Приготовь водительские права, — сказал я, когда мы подъехали к канадской границе.

— Есть одна проблема, — ответил Винни.

— Что за проблема? — обернулся я к нему.

— Мои права у Тома.

— Шутишь?

— Мы решили, что они ему нужней. У нас похожие лица.

— Чудесная новость, — буркнул я, притормаживая у будки пограничника: перед нами была всего одна машина.

Иногда удается проскочить за считанные мгновения, а бывает, торчишь в очереди часами — все зависит от того, какое у дежурного настроение.

— У тебя ведь есть какое-нибудь еще удостоверение личности? — спросил я.

— Я отдал ему бумажник, Алекс. Со всем содержимым.

Машина передо мной наконец отъехала.

— Притворись спящим, — велел я и поехал вперед. — Лежи и не шевелись, иначе мы застрянем здесь на целый день.

Он послушно откинул голову и закрыл глаза. Человек в пограничной будке посмотрел на меня, потом на Винни и снова на меня:

— Ваши документы, сэр.

Я достал свои права. Он взглянул на них и спросил:

— А на вашего друга?

— Его и пушкой не разбудишь, — ответил я.

Пограничник прищурился:

— По какому делу вы едете в Канаду, сэр?

— Везу его домой.

— Он канадец?

— Боюсь, что да. Один из ваших.

— Может, попробуете вытащить его бумажник?

— Бумажника давно нет. То ли потерял, то ли украли. У него была тяжелая ночка. Я закрыл бар и решил, может, лучше будет отправить его на родину.

— Вы владеете баром, сэр?

— Хотелось бы, — вздохнул я. — Нет, просто работаю.

— И что это за бар, сэр?

— «Глазго-Инн». Бывали там?

— Нет, сэр. Эта услуга входит у вас в прейскурант?

— Я же сказал, хотел сделать как лучше.

— Вы везете алкоголь или оружие?

— Нет. — Как приятно было сказать наконец правду.

— Удачного вам дня, — сказал он.

Винни подождал, когда мы отъедем метров на сто.

— Здорово ты его развел, — заметил он.

— Действовал по обстоятельствам.

Винни только головой покачал и, пока мы ехали по канадскому Су-Сент-Мари, не проронил ни слова. По канадским меркам это крупный город, раза в четыре больше нашего, мичиганского.

— Пончик хочешь? — спросил я.

Он покачал головой.

— Ты всю дорогу будешь молчать?

Он закрыл глаза и откинул голову.

— Сам знаешь, как это бывает с нами, индейцами, — сказал он. — Нас после бурной ночки и пушкой не разбудишь.

Мы поехали по 17-й магистрали на север, вдоль озера Верхнее. Над водой стелился густой туман. Через час мы миновали городок под названием Монреаль-Ривер и еще час должны были ехать по национальному парку.

В начале десятого Винни взял мой сотовый:

— Здесь еще есть прием?

— Надеюсь, — ответил я. — Проверь.

Винни набрал номер.

— Хочу еще раз позвонить Олбрайту. — Он послушал несколько секунд и отключился. — Не берет трубку.

— Ты же говорил, что уже оставил ему сообщение.

— Ну да. И попросил его позвонить на номер моей матери. Я сказал, что я родственник Винни и хочу узнать, почему он до сих пор не вернулся.

— А тебе не кажется, что надо было сказать все как есть?

— Да какая разница?! Они все равно должны были привезти его три дня назад.

— Я уже в курсе. А что-нибудь еще тебе про этого Олбрайта известно? Например, где он работает?

— Ничего не знаю. Том сказал только, что его зовут Ред Олбрайт и что он с четырьмя приятелями решил отправиться на озеро Питваникуот. А Тома прихватили по пути.

— Откуда, из дома?

— Они встретили его в магазинчике у моста. Сказали, что будут на черном «шевроле-сабербане». Я сам его туда отвез.

— Ты не видел? Не прятался за стойкой с сигаретами?

— Нет, Алекс. Не прятался.

— И про этих людей ты знаешь только, что они пообещали твоему брату три тысячи долларов?

— Этот вопрос мне задавали все родственники, — сказал он. — Мать спрашивала раз семь, не меньше. Ответ: нет, больше я ничего не знаю. А на следующий твой вопрос я отвечу до того, как ты его задашь. Да, я идиот.

— Об этом даже спрашивать не нужно, — сказал я. — Попробуй еще разок позвонить на охотничью базу. Может, у них телефон заработал.

— Может, и заработал. — Он набрал номер, подождал. — Нет, не получается.

— И когда же ты позвонишь в полицию? Просто интересно знать.

Винни продолжал смотреть в окно.

— Я хочу найти его и привезти домой. Но по-тихому.

— А если не получится?

— Тогда позвоню в полицию.

— Что ж, это разумно.

Выехав из парка, мы увидели указатели на Ваву — населенный пункт, который с натяжкой, но можно было назвать городом.

— Ты еще не проголодался? — спросил он.

— Ты читаешь мои мысли. Остановимся в Ваве, заправимся. Посмотрим, где можно нормально поесть.

Первым, что мы увидели, был гусь. Он был метров семь в вышину да еще стоял на трехметровом пьедестале. Если увидите, что на вас с десятиметровой высоты смотрит гигантский гусь, знайте, вы в Ваве. А перед первым же магазинчиком мы увидели второго гуся, на этот раз полутораметрового.

— Похоже, здешние жители зациклились на гусях, — сказал я.

— А как по-твоему, откуда у города такое название?

Я задумался.

— Вава значит «гусь»?

— Да, на языке оджибве.

— Теперь понятно. — Я остановился у бара без вывески. — Насчет бара ты не возражаешь?

Винни не пьет, но я, черт возьми, не для того тащился в Канаду, чтобы отказать себе в бутылочке «Молсона». Мы вылезли из грузовика и с удовольствием потянулись — шутка ли, с рассвета на колесах.

В баре у стойки стояло шесть свободных табуретов. Мужчина за стойкой, увидев нас, отложил журнал. Кроме него в зале были еще двое: они сидели в углу и играли в настольную игру — из тех, где нужно катать металлический шарик по наклонной доске. Там еще были стол для пула и музыкальный автомат, к счастью молчавший. Все стены были увешаны фотографиями мужчин, стоявших рядом с тушами убитых животных, по большей части оленей — запрокинутые головы, вывалившиеся языки. У меня тут же пропал аппетит.

— Проходите, джентльмены, — сказал бармен.

— Вы здесь еду подаете?

— А то как же. Жаркого из оленины не желаете?

Мы с Винни покосились на фотографии.

— Нам бы пару чизбургеров, — сказал я, — один «Молсон» и один севен-ап.

Те двое в углу прервали игру и уставились на нас.

— Откуда будете, ребятки? — спросил один из них, в хоккейной майке с кленовым листом. На носу у него был пластырь, под глазами — черные круги. На его приятеле была оранжевая охотничья куртка.

— Из Мичигана, — ответил я.

— Поохотиться приехали?

— Да нет, по своим делам.

— По своим делам? — повторил тот, с пластырем, обернувшись к другу. — Это что значит — «по своим делам»?

Бармен принес нам напитки, а мужчины возобновили игру, в процессе которой они громко и отчаянно ругались.

— Вы уж их извините, — сказал бармен. — Тут вчера вышла одна разборка, и они еще не остыли.

— Да, по носу одного из них это заметно, — сказал я.