Смерть под кактусом.

— Погоди! — неожиданно для самой себя я перехватила Тайкину руку. — Посмотри, что это там?

Тайка вытянула шею и даже высунула язык от усердия. Несколько минут мы сосредоточенно разглядывали вестибюль, потом подруга прошептала:

— Светка, там сзади за столом еще два мужика спят. Это их ноги торчат.

Мой диагноз от Тайкиного ничем не отличался, однако я решила все-таки спросить:

— И что ты обо всем этом думаешь?

Оказалось, подруга думает то же, что и я: два джентльмена, предпочитающие стулья кроватям, поджидают именно нас. Отступив в густой кустарник, мы опустились на корточки.

— И что теперь?

— Сматываться надо... Домой. Это не дом отдыха, а сумасшедший дом. Они тут все заодно. Мафия...

— Да? Сматываться... — передразнила меня Мегрэнь. — А вещи? А папка, в конце концов?!

— Конечно, папка — это самое главное... — рассердилась я, переминаясь на быстро затекающих ногах. — Штурмом, что ли, корпус брать?

Подруга неожиданно развеселилась. Символически хлопнув меня по плечу, она задорным шепотом пропела:

— Нормальные герои всегда идут в обход!

Хоронясь пуще прежнего, мы обогнули корпус сзади. Наконец Мегрэнь прекратила умничать. Ткнув меня в бок, она шепнула:

— Стой!

Мы стояли у торца здания. Теперь я поняла ее задумку. Не скажу, что идея была чересчур умной, но другой все равно не было. К тому же в столь ранний час меня довольно легко подбить на любые глупости.

— Вуаля! — театральным жестом Мегрэнь указала на железную лестницу запасного выхода, идущую снаружи здания.

Лестница была достаточно комфортна, в смысле, имела перила и даже небольшие площадки возле каждого этажа. Я задрала голову вверх. На четвертом этаже лестница проходила как раз возле нашего балкона и поднималась выше, к затейливому чердачному окну.

— Забираем манатки и сматываемся. Только копытами не стучи, — напомнила я и, вздыхая, полезла вверх.

Вопреки всем моим опасениям, подъем проходил безо всяких осложнений. Наконец мы достигли четвертого этажа. Я совсем уже было поверила в свою счастливую звезду, однако все же что-то удержало от того, чтобы сразу перебросить ногу через перила балкона. Предупреждающе подняв руку, я заставила Тайку остановиться. Она покорно замерла тремя ступенями ниже, а я потянулась и медленно заглянула в окно.

Большим плюсом пожарной лестницы оказалось наличие у нее перил, за которые я и ухватилась, чтобы не свалиться вниз. В нашей комнате, в кресле, развернутом к дверям, небрежно развалясь, сидел... Жорж. До него было метра три, и я хорошо видела его профиль: глаза закрыты, вероятно, он дремал. Практически перестав соображать от страха, я продолжала на него таращиться, когда Жорж вдруг шевельнулся и поднял голову. Я мгновенно отпрянула, но по звуку поняла, что он поднимается.

Успев дернуть Мегрэнь за руку, я ласточкой рванула к пролету, ведущему вверх на чердак. Мы не произвели ни малейшего шума и уже через секунду распластались возле чердачного окна, прижавшись к стене всем телом. Я старалась не смотреть вниз, но периферийным зрением сквозь железную решетку площадки увидела макушку незваного гостя, выглянувшего на улицу.

Оглядевшись, Жорж, видимо, не нашел ничего достойного внимания и вернулся в комнату. Мы с Тайкой встретились взглядами. Вид у нее был затравленный, глаза лихорадочно блестели. Вряд ли я выглядела лучше. Прошло время, прежде чем я смогла унять грохочущее сердце.

— Ну? — одними губами спросила Мегрэнь.

Я посмотрела вниз. От мысли о спуске меня замутило. Это что, называется «смертельный номер»? Хорошо, если Жорж задремал, а если в окно смотрит? Едва ли он заявился с приветом, рассказать, что солнце встало. Мегрэнь коснулась моего плеча и затем выразительно показала на чердачное окно. Но такой вариант тоже имел свои большие «если». А если окно заперто? А если оно заскрипит? А если мы в него не пролезем? Окно было круглым и весьма небольшим в диаметре.

Пока я размышляла, Мегрэнь протянула руку и подцепила раму. Ожидая скрипа, я в ужасе зажмурилась. Однако окно отворилось почти бесшумно. С облегчением открыв глаза, я быстро поняла, что радовалась рановато. Еще на земле я отметила его несколько необычную форму. Теперь поняла, что оно предназначалось скорее для вентиляционных нужд. Петли находились с противоположных сторон, точнее говоря, по диаметру окружности. Таким образом окно вращалось вокруг своей оси, свободной оставалась только половина — пол-окна снизу и пол-окна сверху, кому как больше нравится.

До слуха донесся звук шагов. Это по нашей спальне прошел Жорж. Я моментально схватилась за пуговицы куртки, решив оставить размышления на более подходящее время. Нагнувшись, просунула куртку в нижнюю половину окна и бросила на пол чердака. Проделывая то же самое с Тайкиной курткой, я старательно пыталась избавиться от навязчивой мысли, что в такое мизерное отверстие мне ни в жизнь не пролезть. А Мегрэнь торопила, нервно кусая пальцы и бросая тревожные взгляды вниз. Она тоже трусила и уже не пыталась этого скрыть.

«Что ж, — вздохнула я про себя, — пролезу я, пролезет и Тайка... Надеюсь, мне повезет больше, чем Винни-Пуху...»

Очень трудно стройным женщинам пролезать в такие неприспособленные отверстия! Как ни повернись, все какая-нибудь выпуклость оказывается немного выпуклее, чем нужно. Пока я в сырой одежде стояла на площадке, пронизываемой ветром, было жутко холодно. Теперь же я обливалась потом и горько сожалела, что не разделась до трусов. Невыносимым было и то, что нельзя шуметь, тогда как до сердечной боли хотелось выругаться и высказать, что я думаю о теперешней жизни.

Наконец настал миг, когда я поняла, что категорически застряла. Жалобно подрыгивая ногой, я безвольно повисла на раме: верхняя половина на чердаке, а нижняя на улице. Положение ужасное. И тут моя любимая подруга проявила себя во всей красе, раз и навсегда доказав всей планете, что для нас прогулки по горящим избам и ловля диких мустангов — так, ерунда, детские игрушки. Не издав не единого звука, Мегрэнь железной хваткой вцепилась мне в икры и одним мощным толчком загнала в окно, словно шар в лузу. По инерции я пробежала на четвереньках метров десять, после чего шлепнулась носом в пыль. Но чихать и жалеть себя было некогда, я быстренько поднялась и кинулась к Тайке. Она уже барахталась в окошке, я схватила ее за руки и втянула внутрь.

К нашему удивлению, чердак здесь содержался в образцовом порядке, ничуть не хуже клумб и садовых дорожек. Так что про пыль я в запале малость приврала. Чердак был огромный. От окна, через которое мы влезли, шел широкий ровный коридор по всей длине здания. На противоположном конце в стене виднелось такое же круглое окошко. С обеих сторон коридора шли деревянные перегородки с дверями, образующие, надо полагать, подсобные помещения. Осторожно ступая, мы прошли вперед по коридору, читая висящие на дверях таблички. Некоторые надписи меня поразили.

— Мегрэнь, что такое МПТЗ-1? — спросила я, тщетно пытаясь расшифровать аббревиатуру.

— Местный пылесосотехнический завод, — не моргнув глазом, брякнула Тайка. — А что такое «ав.бойл.пом»?

Вскоре нам удалось встретить нормальную надпись. «Лифты» — значилось на зеленой табличке.

— Вот видишь, Светка, это лифты... — назидательным голосом сообщила Мегрэнь, будто я сама не умела читать. — Ой, а вот и выход!

И в самом деле, в середине коридора оказалась дверь с надписью «выход».

— Ну что, выйдем? — спросила я, почесывая в затылке.

Выходить было страшно.

— Может, пока тут посидим? Вдруг они... это... оцепление снимут?

Я согласилась без особых уговоров.

— Давай глянем, может быть, здесь есть на чем посидеть?

Тайка развернулась и пошла по коридору, осторожно дергая ручки дверей. Дверь с таинственным названием «СУИ» подалась, мы дружно сунули за нее нос и обнаружили комнатку, под завязку заваленную вениками.

— Для бани, что ли?

— По-моему, для метелок, — пожала я плечами.

Подергав почти все двери, мы потихоньку вернулись к нашему окошку. Мегрэнь потянула дверь с табличкой «Гос.мет-во». Дверь дрогнула. Мегрэнь налегла. Поняв, что сопротивление бесполезно, дверь сдалась. Тайка заглянула внутрь и протянула: