Шесть к одному – против(ЛП)

— Ну, не все так просто. Шкафчик значился под чужим именем. Рокли полагает, что Адам, по всей видимости, хотел избавиться от оружия через какое-то время.

— Да, оружие это серьезно. Для вас, наверно, немалое облегчение.

— Ну, наверно…

— Вы вроде как сомневаетесь?

— Даже не знаю, что и сказать. Мне трудно поверить, что Адам мог сделать такое. То есть… понимаете, ведь уже прошло столько времени. Зачем ему это?

— Кто знает? Может быть, затаил обиду. Ждал, думал, как отомстить, строил планы. А может, случилось что-то еще. Знаете, так тоже бывает. Вроде бы все погасло, а потом вдруг какая-то вспыхивает искорка, и пожар занимается снова. Что еще сказал Рокли?

— Ничего особенного. Примерно то же, что и вы. Наверно, так оно и есть, просто трудно поверить, когда дело касается того, кого знаешь.

— Что ж, будем надеяться, что теперь все скоро закончится, и вы сможете идти дальше, не цепляясь за прошлое.

Тилли ответила не сразу.

— Звучит глупо, но я чувствую себя почти виноватой, когда думаю о том, чтобы идти дальше. Как будто пытаюсь сделать вид, что ничего не случилось.

— Я вас понимаю, но ведь у каждого своя жизнь, и то, что вы продолжаете жить, не означает, что вы вовсе стремитесь забыть о нем. По-моему, вам нужно собраться с силами и сделать все для того, чтобы стать одним из лучших тренеров. Уверен, Дэмиен желал бы этого. Я уже представляю, как увижу вас на телевидении, как Клэр Болдинг берет интервью у тренера, выигравшего Гранд Нэшнл или Челтнемский золотой кубок.

— О, я и сама бы этого хотела! — рассмеялась Тилли. — Кстати, я звоню вам еще по одной причине. На меня произвело сильное впечатление то, как вы подтянули Неро. Его просто не узнать! Может быть, мы провели бы вашу объединяющую сессию? В удобное для вас время?

— С удовольствием. Если хотите, можно сегодня. Я буду там через полчаса, так что если у вас нет других планов, подъезжайте.

— Прекрасно. Я буду примерно через час. Попрошу Айвена побыть за меня. Думаю предложить ему постоянную работу. Будет моим помощником. Его, по-моему, устраивает, а мне есть чему у него поучиться.

— Прекрасная мысль. Главное — не останавливаться. Итак, увидимся через час.

Он повесил трубку.

Значит, все-таки Тетли. У него был мотив, была возможность, и не было крепкого алиби, а вот теперь появилось и оружие. Гидеон постарался поставить себя на место человека, спрятавшегося в кустах, чтобы убить другого человека. Что чувствовал убийца? Как долго вынашивал мысль о мщении? Он покачал головой — ничего не получалось. Даже если бы у него была веская причина и соответствующий темперамент, он предпочел бы расправиться с врагом не тайно, а открыто, получив удовольствие от сознания того, что объект его ненависти знает, из-за чего и от чьей руки умирает.

Впрочем, кто он такой, чтобы пытаться представить себе ход мыслей и мотивацию убийцы?

Сессия прошла успешно. Тилли интуитивно поняла суть концепции, Неро не только не противился, а даже и помогал, так что итоговый результат вселял оптимизм, позволяя надеяться, что лошадь в самом скором времени вернется в Паддлстоун для дальнейших тренировок.

— Вы замечательно с ним поработали! Это совсем другой конь! — восхищенно объявила Тилли, когда они с Пиппой возвратились во двор.

— О, нет! Вы раскрыли мою тайну! — притворно ужаснулся Гидеон. — Я сейчас же приведу настоящего Неро.

— Не беспокойтесь, я возьму этого, — рассмеялась Тилли и, наклонившись, чтобы ослабить подпругу, заметила: — А, вот и Ллойд.

Ллойд был во дворе, когда Гидеон приехал, но потом ушел, бросив на ходу, что не хочет мешать «лошадиному мозгоправу». Слова были брошены вскользь, беззаботно, и Гидеон так и не понял, что за ними стоит.

Выйдя из «рейнджровера», Ллойд добродушно осведомился, как прошли занятия.

— Отлично, — ответила Пиппа. — Тебе бы стоило остаться и посмотреть.

— Хорошо, что вы приехали, — сказала Тилли. — Мне нужно попросить вас всех кое о чем. Одна из наших лошадей через две недели бежит в Таустере, и ее владелица сняла ложу на весь день. Сказала, что я могу привезти с собой гостей. Что вы об этом думаете? Ипподром там очень хороший.

— И вы хотите, чтобы мы все с вами поехали? — спросила Пиппа, придерживая Неро, пока Тилли снимала седло.

— Да, все, кто пожелает. Она приятная женщина, довольно пожилая, и родственников у нее почти не осталось. Чем больше толпа, тем лучше. Ее слова — не мои.

— Ну, это смотря какая толпа, — заметил Гидеон. — Вы уверены, что она готова увидеть Джайлса?

Пиппа, пропустив выпад в сторону брата мимо ушей, сказала, что она с удовольствием воспользуется приглашением, но ей нужно заглянуть в дневник.

— Я тоже вел дневник, когда был мальчишкой, — вставил Гидеон, спеша воспользоваться удобным поводом, чтобы затронуть нужную тему. — И моя сестра тоже. Мама нас поддерживала, говорила, что дневник помогает избавляться от недостатков. В моем случае это, кажется, не сработало.

— А я и не знала, что у вас есть сестра, — сказала Тилли.

— Мы с ней редко видимся. Она танцует, а замуж вышла за ветеринара из природного заповедника. Это, кстати, недалеко отсюда. Хермитидж-Фарм.

— Да, да, я видела указатель!

— А у вас в семье кто-нибудь вел дневник? — небрежно поинтересовался Гидеон.

— Я — нет, а вот Маркус вел. Он был замкнутый мальчик и во многих отношениях очень восприимчивый. Если не ошибаюсь, Маркус вел его лет до двенадцати, пока один из его друзей не выкрал дневник и не принес в школу. Можете представить, какое это было для него унижение!

— Хорош друг! — заметил Гидеон.

— Я тоже вела дневник, — сказала Пиппа. — Выплескивала всю свою подростковую злость. Сейчас и подумать страшно, но я была том возрасте, когда каждый думает, что его никто не понимает.

Что-то подобное, подумал Гидеон, случилось, скорее всего, и с Маркусом. Вдали от дома, под постоянным стрессом он вполне мог вернуться к детской привычке и снова взяться за дневник. Странно? Нисколько.

Дома, в Сторожке, когда Гидеон вернулся после нескольких часов работы с лошадьми, его ждала Ева.

— Хороший был день, милый? — спросила она с киношным американским акцентом, подставляя для поцелуя щеку, и тут же наморщила нос. — Ууу, от тебя воняет лошадьми. Налить ванну?

— Спасибо. И бокал вот этого, — добавил он, указывая на бокал с красным вином у нее в руке.

Ева щелкнула языком и укоризненно покачала головой.

— Я оказываю на тебя дурное влияние. Опомниться не успеешь, как окажешься в ААА.

Тихий вечер нарушили два телефонных звонка.

Сначала позвонила сестра Гидеона, Наоми.

— Привет, братик!

— Привет. А я сегодня тебя вспоминал.

— Как мило.

— Как ты? Что нового?

— Я… у меня все хорошо. Как всегда, очень занята.

Что-то в ее голосе зацепило его внимание.

— Хорошо, Так что за новость ты мне хочешь сообщить?

— Ах, ты! — воскликнула Наоми. — Думала хотя бы раз преподнесу сюрприз, так нет же!

— Постарайся, у тебя еще есть шанс. Я же не знаю, что за новость.

— Да? Ладно, в таком случае, как ты отнесешься к тому, что через семь с половиной месяцев станешь дядюшкой Гидеоном?

— Наоми! Это же чудесно! Поздравляю! Всегда мечтал быть дядюшкой.

Они проговорили минут десять, после чего Наоми сказала, что ей нужно позвонить кое-кому еще.

— Пока и до связи. Хотела, чтобы ты узнал первым.

— Ну, думаю, теперь можно сказать и Тиму, — пошутил Гидеон. — Пока, сестренка. Целую.

Он еще с минуту сидел со счастливым лицом и лишь потом вернулся в гостиную к Еве.

— Это моя сестра, Наоми. — Гидеон показал пальцем за спину, как будто Наоми сидела в холле.

— Да, я слышала. Спрашивать не буду — и так видно, что ты доволен.

— Отличная новость! Тебе нужно познакомиться с Наоми. Она тебе понравится. И с Тим, конечно, тоже.

— Ох, эти встречи с родственниками. — Ева поджала губы. — Ты, похоже, берешься за дело серьезно, а? Еще вина?