Топ-модель

Взбодренные водными процедурами, возвращаемся в пустую раздевалку. И тут меня ждет неприятный сюрприз - странный сюрприз: исчезла вся моя одежда. Часики, шорты, маечку, купальник и трусики - как корова языком слезала. Остались одни кроссовки и рюкзачок. Ну, что за шутки? Дурацкие шутки? Девочки смеются: Машка, иди в одних кроссовках, а рюкзачок повесь на одно местечко - будет новое слово в моде.

- Ну, если это Танечка, - злюсь я.

- А, может, это какой-нибудь фетишист, - заявляет Лаура. - Есть такие дураки, женскую одежду коллекционируют.

- Какой ещё фетишист!.. - и осекаюсь.

Черт возьми! А не развратничает ли это "мой поклонник"? Если это так, то его надо срочно найти и поменять руки с ногами, а голову понятно с чем. Пока же надо решать проблему с одеждой? Решается она просто: девочки извлекают из своих сумок спортивные костюмы, футболки...

У меня "богатый" выбор - натягиваю черные лосины и красную майку с ликом какого-то бородатого революционера в берете набекрень.

- Прикольно, - смеются девчонки. - Можно идти на баррикады.

Я же чувствую, что события, имеющие анекдотический желтенький окрас, все более приобретают неприятный оттенок, близкий к серому. Нужно иметь крепко сырые, как больничные простыни, мозги, чтобы пытаться так бездарно влиять на мое моральное состояние. Какая зараза ко мне прицепилась, как гадкий плющ к дереву? Нет ответа, но я его должна получить.

Арт-директор Хосе крайне удивился, узнав о мелком происшествии в раздевалке: кошельки тырили, случалось, но чтобы носильную одежду?

- Безобразие, вах, - сказал он. - Разберемся. Беру под свой контроль.

- Сторожа надо приставить к нам, - посоветовала я, - к каждой.

Хосе посмеялся, решив, что я шучу. А какие могут быть шутки, когда возникает навязчивое чувство, что за каждым твоим шагом следят. Главное, понять с какой целью? Если это дурные игры больного воображения, это одно, а если это серьезные попытки сломать меня, воздействуя на психику, это другое.

Неужто, кто-то тешит себя надеждой, что я испугаюсь и отступлю от своей мечты. Глупо, право. Помои по телефону, дохлятина под ноги, кража одежды - недостаточно, чтобы я прекратила движение вперед. Все напрасно меня это не остановит.

... Я говорила, что стилист Валечка Сорокин мне не понравился с первого взгляда. Еще больше не понравился - со второго взгляда. Должно быть, мы были антиподами, как кошка и собака. Когда явилась в гримерную, где он колдовал над послушными личиками топ-моделей с видом эстетствующего знатока, то почему-то представила: руки у него холодные и липкие, как забытая с вечера вареная вермешель.

Стилист же, увидев меня в чужой одежде, окислился, будто раздавил во рту клюквенного клопа. Так мы провели полчаса в ожидании: я фыркала, он кислился. Наконец упала в кресло перед зеркалом и увидела себя в мятой маечке и со злым лицом - неприятным лицом.

- Какая у вас смуглая кожа, - задумался Валечка. - Вы с юга?

- С него, - проворчала.

- А если мы осветлим лицо. Вы не против?

- А зачем?

- Это его облагородит. Для портфолио образ молоденькой благородной леди подойдет больше всего.

- Леди?

- Именно так.

И я согласилась: пусть буду леди. И стилист принялся работать над моим лицом, как художник эпохи Ренессанса. Руки у него, моего современника, оказались теплыми. Сквозь свои подрагивающие ресницы, напоминающие еловые ветки, наблюдала за его работой. Валечка трудился с вдохновением, и даже его эстетствующая бородка уже не так меня раздражала.

- Вот таким вот образом, - сказал Сорокин. - И сохранили индивидуальность, и возвысили социальный статус. - И, поправляя мою прическу, добавил: - А волосы я закрепил заколочками...

Я посмотрела на себя в зеркало. Создавалось впечатление, что мое лицо было холстом и каждый живописец рисовал свой портрет дамы сердца.

На этот раз на меня смотрела возвышенная натура со строгим ликом. Не каждый бы посмел приблизиться к такой снежно-королевской "красоте".

- Нравится?

- Не знаю, - признаюсь. - Слишком холодно.

- Лед и пламя, - говорит стилист. - Образ на контрасте глаз и строгих линий лица. А знаете, почему у Мерлин Монро были такие сексуальные губы? Из-за разных контрастных помад, их накладывали в пять слоев. - И тем же ровным голосом сообщает. - Не принимайте никаких предложений от Мансура, фотографа, это чревато для вашей красоты.

- Что?

- Прелестно-прелестно, - обращается к моему зеркальному отражению. Надеюсь, на дальнейшее плодотворное сотрудничество, - и целует ручку мне, встающей из кресла.

Покидала гримуборную с чувством глубокого недоумения. Что за интрижки в холодном "датском" королевстве? Что это все значит?

- Это ты, Маша? - восклицает Лаура, увидев меня в коридоре.

- Нет, это не я, - отвечаю. - А Мата Хари.

- Кто?

Кто бы мне сказал, что происходит? Почему не чувствую легкости и радости от того, что нахожусь в самом эпицентре Моды. Не слишком ли много неприятных недоразумений вокруг? Это меня пугает? Нет. Однако, признаться, напрягает. Не хочу быть грустной игрушкой в лапах какого-нибудь гнусного кукловода.

Естественно, шла на съемку портфолио, как в последний бой. И встретила самый радушный прием со стороны маленького и юркого человечка по имени Мансур. Мелкое личико его было желто, а глаза огромны и темны, как у пугливой газели.

- Так, это у нас новенькая? - вскричал он радостно. - Какая строгая красота, господа! Я бы сказал: девственная красота неприступных гор. - И, узнав мое имя, продолжил восторгаться: - Машенька! Я сделаю из вас звезду подиума. У вас, Маша, будут сумасшедшие контракты! Париж! Рим! Нью-Йорк! Лос-Анджелес! Голливудские режиссеры будут за вами бегать, как мальчики! И не забывал работу. - Так, выставляем свет! Маша, переоденься, пожалуйста, в нечто темное, но воздушное...

- Где?

- Там, - Мансур указывает на задник, где изображен солнечный закат на море с квадратным корабликом вдали.

Я отправляюсь за крашеные доски и обнаруживаю склад вещей, развешенных в художественном беспорядке. Нахожу полупрозрачный туник цвета сумерек по-моему, то, что надо. Переодеваюсь, и выхожу под свет юпитеров.

- Так-так, прекрасно, - говорит фотограф. - Машенька, садитесь на стул. Изгиб спины, улыбка!.. Думаем о чем-то приятном. О любимом, например!.. Так, о любимом лучше не надо... Машенька, сейчас птичка вылетит.