Апельсин–желание

Елена Петровна стянула сапоги и с головой накрылась одеялом. Почему, почему ушел Варламов? Мелькнула мысль позвонить Ивану Аркадьевичу и все объяснить, вернуть его, но сил идти за сотовым не было. Почти двое суток она провела на ногах, спала урывками. «Пять минуток полежу…» – решила Елена Петровна. И не заметила, как задремала.

Пот градом катился по лицу, дыхание сбилось. Елена Петровна откинула одеяло и глубоко вздохнула. Надо же было уснуть в одежде и под одеялом. Часы показывали четыре утра. Она стянула с себя кофту и… замерла, настороженно прислушиваясь. Из глубины квартиры раздался странный царапающий звук, скрипнула дверь в туалет, и все стихло. Четыре утра – любимое время домушников и убийц, мелькнуло в голове. Елена Петровна пошарила под кроватью, достала двухкилограммовую гантель и на цыпочках вышла в коридор. Свет в туалете не горел, но слышался шорох – преступник затаился. Зотова подняла над головой гантель, включила свет и резко распахнула дверь – на унитазе сидел кот Ефим и сосредоточенно щурился. Явлением Елены Петровны в столь интимный момент он был явно смущен и недоволен.

– Пардон, – сказала Зотова и торопливо прикрыла дверь.

Через пару минут Ефим гордо вышел из клозета, потерся о ее ногу и направился в кухню, где уселся у холодильника и истошно завопил на всю квартиру, требуя еды.

– А кто воду в унитазе за собой спускать будет и руки мыть после посещения туалета? – строго спросила Елена Петровна, расхохоталась и порезала котейке единственную сосиску. – Завтра куплю тебе рыбы и молока, – пообещала Зотова, зевнула и отправилась в постель, размышляя про себя, что кота иметь не так уж и плохо. Тем более такого, как Ефим.

Глава 11. День сурка

Запланированный выход на сцену в роли влюбленного жениха Макс проспал самым безобразным образом. Пробудился после полудня от стука в дверь. Болело все, кроме головы.

В комнату вошла очкастая девушка в белом переднике, поинтересовалась, что он желает на завтрак. Очень хотелось спросить, а что у вас есть? Но Макс скромно пожелал кофе и какой-нибудь бутерброд. Девушка удалилась.

Троянцев поковылял в ванную комнату. Пока он умывался, на столике рядом с кроватью появился… ЗАВТРАК. Белоснежный кофейник, фрукты, сок, молоко, сыры нескольких видов, тонкие ломтики ветчины и салями, масло, хрустящий хлеб, круассаны и джем. Хороший бутербродик! Он так не завтракал даже тогда, когда у него работа была. От одного вида изобилия его снова потянуло в сон, но Макс сделал над собой титаническое усилие, все съел и выпил. Потом переоделся в шелковую пижаму и опять уснул.

Около трех его снова разбудил приход горничной – та поинтересовалась, что он желает на обед и ужин. От обеда Макс отказался, на ужин попросил то, что будут есть все, и опять отрубился. Так и продрых до позднего вечера.

– Мама права, считая, что сон – лучшее лекарство, – пробормотал Троянцев. Чувствовал он себя гораздо лучше.

На столике-тележке рядом с кроватью стояли два блюда, каждое закрыто серебряным полукругом крышки. Одна крышка была теплой, на горячее семейство Гайворонских употребляло форель с брокколи, залитой светло-зеленым соусом. Под вторым колпаком оказался салат из помидоров и сельдерея. Еще ему принесли кефир. Расправившись с ужином, Макс затосковал. Весь день он проспал, что же будет делать ночью? И где, собственно, его невеста? Ни разу не заглянула, не поинтересовалась, как его здоровье. Макс с раздражением откатил столик и заметил на ковре яркую бумажку. Поднял.

– Бабочка… Ты откуда прилетела? – Он улыбнулся, подбросил бумажку в воздух. Та описала дугу и спланировала обратно на пол. – «А бабочка крылышками бяк, бяк, бяк, бяк! А за ней воробушек прыг, прыг, прыг!» – Макс вскочил и, размахивая руками, аки птица, проскакал вокруг столика, чуть не сбив с него тарелки. – «Он ее, голубушку, шмяк, шмяк, шмяк, шмяк!» – Троянцев попрыгал по комнате к окну. – Шмяк-шмяк-шмяк-шмяк! Ам, ням, ням, ням! Упс!

На подоконнике лежала еще одна бумажная бабочка, розовая с фиолетовыми буквами, он сунул ее в карман и попрыгал дальше по комнате. У входной двери на ковре нашлась третья бабочка, по расцветке похожая на его пижаму.

– Прикольно! – с восхищением воскликнул Троянцев, сунул третью бабочку в карман и выглянул за дверь.

В коридоре горел приглушенный свет и было тихо. Наверное, все уже спят, подумал Троянцев, хотел было вернуться в комнату, но страстное желание найти еще одну бабочку не отпускало. Он поправил воротник Шанца и ступил на мягкое ковровое покрытие. Прошелся по коридору сначала влево, потом вправо, внимательно осматривая пол – бабочек больше не обнаружилось. Стало отчего-то грустно. Он уселся на ступеньку лестницы, вытащил бабочек из кармана, расправил им крылышки и тяжело вздохнул. Розовая бабочка слетела с руки и теперь планировала куда-то вниз. Макс перегнулся через перила и отпрянул, торопливо запихав бабочек обратно в карман. По ступенькам поднималась дочь Гайворонского – босая, в пижаме, с плюшевой игрушкой в одной руке и с кружкой в другой. Дарья заметила его и замерла. Минуту они смотрели друг другу в глаза.

– Молока хотите с инжиром? – откашлялась девушка. Покраснела и спрятала игрушку за спину.

– С инжиром? – спросил Троянцев. – Никогда не пил молоко с инжиром.

– Попробуйте… – Дарья поднялась на несколько ступенек и протянула ему кружку.

Он сделал глоток и вернул кружку обратно. Улыбнулся:

– Ничего так.

– У вас усы, – хихикнула Даша.

– Два дня не брился, – сказал Макс.

– Да нет – молочные.

– Ах, эти! – рассмеялся Троянцев и стер молоко ладонью.

Дарья тоже сделала глоток.

– Теперь у вас усы, – хихикнул Макс.

– Не может быть! – Дарья расхохоталась, достала из кармана носовой платочек, промокнула губы и протянула кружку Максу.

Он сделал глоток и облизал губы.

– Божественно вкусно! Никогда не пил ничего подобного!

– А мне мама перед сном всегда молоко с инжиром делала, чтобы я спала хорошо и не болела, – сказала Даша.

– Замечательная у вас мама, – сказал Троянцев.

– Мама умерла, когда мне было восемь лет. – В глазах Даши мелькнули тоска и боль.

– Простите, – смутился Троянцев, чувствуя, как холодок по спине пробежал.

– Не стоит, вы же не знали. Спокойной ночи, Максим.

Даша пошлепала вверх по лестнице. Хлопнула дверь. Оказалось, что ее комната располагается на третьем этаже, судя по звуку – над его апартаментами.

– Спокойной ночи, – запоздало пожелал Макс и вернулся к себе.

Господи, какой он тупой! Надо же такое спросить! Светка ведь говорила, что Гайворонский свою жену… того… Макс улегся в кровать и задумался. Его тоже скоро… того… Опять он забыл изобразить влюбленного. Завтра обязательно изобразит.

Троянцев проворочался в постели до утра, уснуть получилось, когда за окном запели птицы и в комнату ворвалось яркое весеннее солнце.

Его разбудил стук в дверь. В комнату вплыла очкастая горничная. Макс потянулся. Не жизнь, а «День Сурка».

– Что желаете на завтрак? – прогундосила девушка.

– Кофе и то же самое, что вчера, а еще спицы и пару клубков пряжи.

– Что, простите?

– У вас вязальные спицы есть?

– Что, простите?

– Ладно, не надо, – расстроился Макс.

– Вязальные спицы? – дошло наконец-то до девушки.

– Да, и пара клубков пряжи. Скучно просто так в постели лежать.

– Я попробую вам помочь, – сказала горничная и удалилась.

Вернулась через пятнадцать минут с объемным пластиковым пакетом.

– Нашла! В кладовке лежало, – счастливо сообщила горничная и вытряхнула содержимое пакета на кровать – по одеялу в разные стороны разбежались разноцветные пушистые мячики. – Тут еще спицы разных размеров, крючки и коробочка с пуговицами, бисером и стразами, нитки, иголки. Я все принесла на всякий случай.

– Огромное спасибо!

– Да не за что. Это от прошлой поварихи осталось. Она постоянно спицами стучала. А вы правда умеете вязать?