Ничего личного! (СИ)

Саша объявил, что сегодня он работает волшебником, набрал номер, и заказал мороженого в «Баскин-Роббинсе». Целых три ведерка: мне шоколадное и ореховое, а Вике черносмородиновое!

Я радостно завопила:

– Саша, я так тебя люблю!

Поэтому, когда через полчаса снизу нам позвонили, папа велел пропустить посыльного наверх.

От дверей раздался задумчивый голос:

– В принципе, я и ожидал чего-то подобного. – Мы оглянулись, в вошедшем я сразу узнала маминого брата и своего дядю. В руках он держал три ведерка мороженого. – Я вижу, меня тут не ждали. За стол не пригласишь? – спросил он у папы.

Тот вздохнул, спокойно глянул на нас с Викой:

– Девочки, подсуетитесь, еще один прибор. – Он поднял глаза на Юзика и сказал: – Присаживайся. Может, мы тебя и не ждали, но я тебе рад.

Он потянулся к бутылке:

– Водка, коньяк?

Юзик махнул рукой:

– Давай водку.

Вика подошла к нему, поставила посуду и столовый прибор, принесла какую-то закуску и села на свое место.

Юзик выпил водку, повертел в руках рюмку и поднял на нее глаза:

– Здравствуй, Вика.

Она спокойно, не отводя взгляда, ответила:

– Здравствуй, Юра.

Первым не выдержал Саша. Он хмуро сказал:

– Мне, знаешь, политес с тобой разводить неинтересно. Ты сюда случайно заехал, или я прав, и вчера за мной кто-то катался по городу?

– Прав. Я давно подозревал, что ты или Тимур причастны к Викиному исчезновению. Но больше думал на тебя. Ты вечно возле нее вертелся. Я подумал, что она тогда к тебе могла кинуться. Я нанял ребят, они за тобой следили последнюю неделю.

Саша тяжело посмотрел на Юзика.

– Ну и как?

Тот вздохнул:

– Ну и никак. Я еще второго приставил за Викиной «Шкодой» проследить, вот она меня сюда и привела. Мне позвонили, я подъехал. Внизу был посыльный с мороженым, так я подумал, что будет лучше, если я появлюсь вот так, сразу.

Папа спросил его:

– И чего ты теперь хочешь?

Юзик задумался, повертел в руках вилку и вежливо спросил:

– Я поем? А то сегодня с обедом как-то не получилось.

Папа пожал плечами:

– Ешь, конечно, а то тебя сейчас от водки поведет. Только пьяных разборок нам и не хватало.

Папа сумрачно глянул на меня, и я постаралась сделать самое жалобное выражение лица из всех, мне известных. К моему удивлению, это возымело действие, и отправлять меня в другую комнату папа не стал.

Они разлили еще по одной, выпили.

Юзик внимательно посмотрел на Вику и печально сказал:

– Хорошо выглядишь.

Она пожала плечами и спросила:

– Когда Агнесса Прокофьевна возвращается?

– Через две недели. Ты ей звонила?

– Да.

– А мне, значит, звонить не хотела?

Вика твердо ответила:

– Не хотела.

Папа разлил водку по рюмкам. Юзик взял свою, но пить не стал. Повертел, поставил. Неожиданно для всех он перегнулся через стол и протянул руку к Викиным коленям, открытым распахнувшимся кимоно, и каким-то странным, придушенным голосом, сказал:

– Вика, поедем домой. Я не могу без тебя.

Папа перехватил его руку:

– А вот это ты оставь!

Юзик опустился в кресло, сказал этим своим невозможным голосом:

– Поедем домой, я прошу тебя. Я так измучился за этот месяц.

Вика стянула на груди края кимоно и закрыла глаза. Она молчала.

Юзик потер щеку и, скривившись, сказал:

– И если ты все еще хочешь, давай заведем ребенка.

Вика вздрогнула, и широко открыла глаза.

Саша быстро и резко сказал:

– Не дави на нее, слышишь?

И тут я не выдержала. Я схватила папу за руку:

– Ну, и ты вот так просто отпустишь Вику? Он сейчас разведет ее на жалость, ты же ее знаешь! И в результате все будут несчастны: и ты, и она, и он! – Папа сердито поднял ко мне лицо. – Да, и он! Потому что Вика его не любит. И вообще, я тебя не понимаю. Почему ты-то молчишь?

Он пожал плечами и взял меня за руку:

– Вероника, не все в жизни бывает так, как хочется тебе. Вика сама должна принять решение.

Я топнула ногой:

– Как же вы мне надоели со своими взрослыми недомолвками и гордостью, просто беда! Чего бы проще – поговорить друг с другом начистоту. А у вас сплошные туманы при ясной погоде…

Я взяла его за руку и сказала:

– Давай, я попробую тебе помочь? Скажи Вике, что давно любишь ее, что ни одна женщина так глубоко не входила в твою жизнь, что до сих пор, пока она была женой твоего друга, ты и посмотреть не мог в ее сторону, а теперь просто не знаешь, как будешь жить, если все вернется назад…

Папа больно сжал мое плечо и грозно спросил:

– Ты подслушивала? Я ведь просил тебя не вмешиваться в отношения взрослых!

Я гордо освободилась из его рук:

– Я и не подслушивала вовсе. Я просто слышала, как ты разговаривал с Сашей, тогда, в субботу вечером.

Неожиданно Вика повернулась к папе и с трудом проговорила:

– Тим, почему ты сам не сказал это мне?

– Зачем? Твоя жалость мне не нужна, как-нибудь обойдусь. А то я временами чувствую себя чудовищем из «Аленького цветочка».

Я поднялась и строго посмотрела на Вику:

– Я думаю, что теперь тебе в самый раз повторить то, что ты ответила мне, когда я спросила тебя, нравится ли тебе папа по-настоящему?

Вика недоуменно подняла ко мне лицо, и я громко и злорадно сказала:

– Могу тебе напомнить. Ты сказала: «Я так люблю твоего отца, а он, кажется, сожалеет обо всей этой истории!» – Я повернулась к папе и спросила: – Отбросить вторую часть предложения, и будет самое то, правда?

Юзик нервно рассмеялся:

– Вика! Не слушай ее, она просто ребенок, и выдает желаемое за действительность. Вспомни о том, как нам было хорошо вдвоем! И давай, в конце концов, поговорим наедине, я не могу объясняться с тобой при посторонних!

Сашка засмеялся:

– Юра, где ты видишь посторонних? Здесь собрались все сколько-нибудь близкие тебе люди. Хочешь совет?

– Пошел ты со своими советами, знаешь куда? – Он поднялся, подошел к двери и сказал: – Вика, поедем домой! Я обещаю, что предоставлю тебе возможность все решить самой, дай мне только еще один шанс! В конце концов, я – все еще твой муж, и имею право на то, чтобы ты выслушала меня!

И вот тут папа, наконец, пришел в себя. Во всяком случае, он поднял голову, посмотрел на нас с Викой и весело удивился:

– Вы еще здесь? Ну-ка, обе марш в спальню!

Я попыталась протестовать, но он и в самом деле сердито глянул на меня:

– Давай, давай! Без тебя разберемся!

Вика схватила меня за руку и утащила в спальню. Мы услышали голос отца:

– Сашка, неси водку, она уже остыла. А ты не стой в дверях, как неродной, присаживайся.

Вика присела на край кровати и закрыла лицо руками. Я тревожно забегала вокруг нее:

– Вот теперь все будет, как надо. Я своего папочку знаю.

Дверь гостиной за нами плотно закрыли, так что, при всем моем желании, услышать, что у них там делается, было невозможно. Я разочарованно вздохнула и улеглась, прижавшись к свернувшейся калачиком Вике.

Глава 13. Тимур.

Утро вышло скомканным.

В голове гудели такие колокола, что я с трудом расслышал дверной звонок. Распахнув дверь, я увидел Сашку.

Вот уж кому повезло! Свеж, чисто выбрит. Перешагнув через порог, насмешливо и сердито он посмотрел на меня:

– Я за тобой.

Организм у него такой, как будто и не пил вчера до трех часов. В полчетвертого, осатанев от выпитого, мы готовы были уснуть, благо свободных комнат полно, но Сашка вызвал водителя, и увез Юрку. Я с благодарностью подумал, что это было к лучшему: мне было бы трудно утром увидеться с ним.

После ухода Вики мы ни слова не сказали друг другу о том, что нас обоих мучило и беспокоило, даже имени ее не упомянули, но под утро я почувствовал, что Юрку отпустило. И тогда мы вышли на лоджию с сигаретами, вдохнули свежий ночной воздух, и Сашка сказал: