Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

расчухаются – народ разбежится. Его, кстати, скоро и кормить

будет нечем – в магазинах шаром покати, а у нас по двенадцать

часов вкалывать без куска мяса просто нереально».

Такие вот дела рядом с нами творятся. Представил, как

ребята отреагируют, когда разговор с Сергеем я им переложу –

мы то в артели надеялись от всех неприятностей отсидеться и

даже хорошо заработать. Золотом ведь страну обеспечиваем!

«Ну и что предлагаешь всем нам делать?» -

поинтересовался мнением геолога, как более информированного

человека, только что вернувшегося из другого мира, о

изменениях в котором я и ребята мои многое не знали. Сидим

ведь в лагере безвыездно, кроме Доки, который иногда партию и

«городок» Мирный посещает, и новости привозит тоже не

радостные.

«А ничего», - спокойным голосам подтвердил геолог

неверие в лучшее, - «Ничего изменить невозможно. Будем

сидеть здесь, и ждать с моря погоды.» С возмущением выдал

совсем невероятное: «Комбинат, куда я руду сдал, деньги нам в

банк перевел. А тот их не выдает, нет у него средств свободных!»

- и поспокойней добавил, - «Вот и попробуй что-то делать».

«Значит, второй экскаватор у нас не появится, и заработать

за сезон нормально не получится», - сделал я вывод из

услышанного.

Сергей вспомнил, как я говорил ему о необходимости еще

одного экскаватора – параллельно с добычей руды вести снос

сопки, мешающей расширению карьера. Но на этот раз он не

стал предупреждать, что бы не лез я не в свое дело, а с выводом

моим согласился:

«Да, в этом сезоне будем только в карьере ковыряться,

пока можно руду поднимать. Протянем сколько возможно, пока

горючка будет. А что дальше – сам господь бог не знает»,

Геолог замолчал, и несколько минут мы молча тянули из

стаканов остатки налитого в них вина. Говорить ни ему, ни мне

больше не хотелось. Я решил, что вино допью, и с Сергеем

попрощаюсь. Что толку сидеть молча, когда в голове мысли

сплошь неприятные и никакого среди них просвета. Наверное и

у Сергея было такое же состояние, но как хозяин он все же

посчитал себя обязанным гостя (то-есть меня) как- то развлекать.

«Заметил, что Николая Игнатовича давно в лагере нет?» -

посмотрел, как я кивнул головой, что да, есть такое, - «Это он

деньги в банке для артели выбивает. И пока не выбьет, сюда не

вернется, потому что без них – крах у нас будет полный». Он еще

немного помолчал, пока я переваривал очередную неприятность,

и познакомил с еще одной, о которой я и предположить не мог:

«Инфляция в стране начинает гулять, и деньги нужно тратить

сразу, как только в руки попадают - потому что рублики наши

обесцениваются. Вот и получается, что в банк ложить их сейчас,

что бы с рабочими по окончанию сезона рассчитаться, нет

никакого резона. Обесценятся они в два-три раза! И теперь

скажи: что Николай Игнатович делать должен?»

«А ты что думаешь?» - проявил я нетерпение.

Сергей посмотрел на меня, усмехнулся: «Прямо сейчас

наши деньги в доллары переводить пора. Только как это сделать

– я не знаю. И дай бог Николаю Игнатовичу что-то придумать.

Иначе в конце сезона бумажки пустые поимеем».

Я пытался вникнуть в суть его последнего высказывания,

для меня удивительного, потому что в стране советов простой

человек о долларах мало что знал, а многие их и в глаза не

видели. Но Сергей посмотрел на меня, посмотрел, и предложил:

«Хватит о грустном, пора к отбою готовиться.» - я с

отрешенным видом покивал головой соглашаясь, но думая

совсем о другом. И он улыбнулся, состояние мое поняв отлично:

«Не переживай, как- нибудь все образуется. А я тебя в курсе

держать буду».

Неприятные новости я принес в домик и выложил

приятелям. Ошарашил их так же, как и Сергей только что меня.

Ребята не знали, как на них отреагировать, а потому и молчали, в

себе новости переваривая. Владимир этот процесс завершил

первым:

«Вот сволочи!» - не знаю о ком он, но можно предположить:

о нашем перестроечном правительстве, - «В партии жить не

дали, без зарплаты людей оставили, и здесь обобрать до нитки

норовят!» Злой посмотрел на меня и Доку, будто мы во всех

грехах виноваты, и твердо, как о деле решенном, сообщил:

«Хрен больше буду вас слушать! Не хотят, что бы мы работали

по-хорошему – буду деньги заколачивать по- плохому! Пол

отвала сюда перетащу, и ничего вы не сделаете!» Осмотрел

наши удивленные таким решением рожи, и поспокойней добавил:

« У меня дочка в институт поступать едет, как я по другому для

нее могу деньги найти?»

Действительно никак. Нормальному трудяге, каким

Владимир, да и мы с Докой были всю жизнь, по-хорошему, не

нарушая закона, действительно денег не заработать. И что

остается? Идти всем в криминал, как это уже сделали «бандюки»

во главе с «Милочкой»? Тоже заняться рудным отвалом,

выбирать там самые ценные камушки, где золота побольше, как

это теперь решил делать Владимир? С нашим опытом можем

хорошо развернуться, дилетантов вроде «бандюков» за пояс

заткнем запросто.

Но мысли мыслями, а высказывать их сразу, как только они

в голове появляются, во многих случаях неправильно. Вначале

желательно определиться с порядком их озвучивания, и я сейчас

это делал – то-есть молчал. Доку же планы Владимира задели

ощутимо, и как менее меня сдержанный, он тут же ему ответил,

правда, не столь агрессивно, как мне хотелось бы:

«Можешь таскать свои камни и золото ковырять, только в

тюрягу передачи тебе носить мы не будем!»

«И не надо», - на удивление спокойно ответил Владимир, -

«я лучше в тюрьме посижу, зато дочь в институте учиться будет!»

Ну и как на эти слова ответить, как оценить выбор нашего

товарища?

Дока только вздохнул и махнул рукой; я же отреагировал

почти также:

«Спать ложимся. Сейчас у всех нас одни эмоции, вот завтра

на свежую голову хорошенько и подумаем».

За ночь никто ничего полезного не придумал, потому что на

этот процесс времени не оказалось – после двенадцатичасового

рабочего дня засыпали мы мгновенно, как только оказывались в

кроватях в горизонтальном положении. Дальше не реагировали

ни на какие звуки, не только привычные, вроде шума машины, но

и экзотические, когда в домик забирался еж и начинал топать по

полу не хуже слона, а Чапа норовил с ним сразиться. Да что там

топот – стрелять можно над ухом, и никто им даже не пошевелил

бы. Единственное, что будило стопроцентно и мгновенно - это

сигнал, подаваемый подвешенной на столб возле вагончика-

столовой железякой, когда Варя или ее сменщица колотили по

ней куском арматуры, приглашая всех на завтрак.

Сегодня вставали непривычно молчаливые и хмурые –

вечерние неприятные разговоры вспомнились каждому, как

только открылись глаза. Молча сходили в столовую и

позавтракали, так же молча разошлись по рабочим местам.

Геологу артели я вчера дела передал, и вместе с Владимиром

пошагал в карьер, к ожидающим нас зубилам и кувалдам. Успели

немного поработать, и Владимир отложил инструмент в сторону,

уселся на камень, прикурил сигарету и наконец-то его прорвало:

«Если все, что Серега тебе вчера рассказал правда – то и

нам пора перестать из себя святых строить.»

«Что в виду имеешь, каких святых?» - интересно услышать,

с кем Владимир в данный момент нас сравнивает.

«А таких, что о себе мало думают!» - в голосе приятеля

проявилась агрессия, - «Ты не понял, что сейчас каждый для

себя живет, ни на государство, ни на начальство не

рассчитывая? И нам нужно так делать!»

«Золото в артели воровать, что ли?» - напомнил я