Дневник его любовницы, или Дети лета

– Понятно.

– Вас подождать? – спросил Глеб.

– Не надо, – ответил я. – Сами доберемся.

– Мало ли…

– Поезжайте! – велел я, повысив голос.

– Я волль, майн фюрер, – ответил Глеб насмешливо и отключил аппарат.

Юрик поднял голову и посмотрел на меня.

– Все в порядке, – ответил я на его не заданный вопрос. – Патрульные новые. Можем ехать.

– Отлично, – повторил он за мной.

Мы быстро собрались, сели в машину и выехали с дачного участка. Я вышел из салона, запер ворота, мимоходом подумав, что можно было бы и не запирать. Все равно заберутся. Но открытые ворота будут выглядеть как-то подозрительно. Я сунул в карман ключи от дачи, уселся в машину и посмотрел на Юрика.

– Жмут? – спросил я сочувственно.

Юрик с трудом втиснул свои ноги сорок третьего размера в мои кроссовки на два размера меньше.

– Жмут, – ответил он.

– Ничего не поделаешь, – сказал я. – Не мог же ты ехать с босыми ногами!

– Не мог, – согласился он с несчастным видом.

Блокпоста мы достигли через пять минут. Место для проверки они выбрали правильное: здесь сливались две асфальтовые дороги, ведущие в Город от пляжа и от дачного поселка. Объездных путей нет, по песку, как верно заметил Глеб, не разгонишься. Тем более что пляж они тоже патрулируют.

Мы приближались к двум тяжелым джипам, припаркованным на обочине с двух сторон. Навстречу нам из машины выпрыгнул парень, лениво встал поперек дороги, преграждая путь.

– Ого, – сказал я вполголоса. – Старый знакомый!

Это был молодой парнишка в желтой майке, просивший у меня автограф. «Лучше он, чем Сеня», – подумал я невольно. Парнишка вытянул вперед руку, приказывая остановится. Я послушно затормозил. Он подошел к моему открытому окну, наклонился и осмотрел нас обоих. Его каменное лицо дрогнуло, на губах появилась неуверенная улыбка.

– Это вы, – сказал он.

– Я.

– В Город?

– Да. Продукты кончились, – объяснил я. – А у вас как дела? Поймали психа?

– Еще нет, – ответил мне голос сзади. Я высунулся наружу. Сзади неторопливо приближался Сеня. В одной руке у него была странная небольшая палка, которой он похлопывал по ладони. Электрошокер, что ли? Я открыл дверь и вышел наружу.

– Добрый день! – сказал я приветливо.

– Добрый, – откликнулся Сеня.

Он подошел ко мне вплотную и остановился, поигрывая своей короткой дубинкой. Его маленькие глазки, не отрываясь, буравили мое лицо.

– Напраздновались? – спросил он коротко.

– Не напоминайте, – ответил я, потирая висок.

Сеня нагнулся и впился взглядом в пассажира. Его глазки внезапно расширились, и он велел:

– Из машины выйдите.

Юрик, не вступая в пререкания, вышел из «нивы». Выпрямился во весь свой исполинский рост и застыл, переминаясь с ноги на ногу.

Сеня обошел машину спереди и подошел к нему так близко, словно хотел обнюхать. Пошевелил ноздрями, словно впрямь, принюхивался, минуты три, не отрываясь, внимательно разглядывал лицо Юрика. «Грим, что ли, высматривает?» – подумал я.

Наконец Сеня опустил глаза. Минуту стоял неподвижно, потом вдруг поднял руку, вцепился короткими пальцами в левое плечо Юрика и изо всех сил встряхнул его. Юрик пошатнулся, но устоял.

– Вы чего? – спросил он изумленно.

– Ничего, – ответил Сеня.

Опустил руку и отошел в сторону. Помялся на месте, приказал напарнику:

– Багажник осмотри.

– Вы думаете, псих у меня в багажнике? – спросил я.

– Откройте, – велел Сеня, не вступая в дискуссию. Его глаза продолжали буравить меня, как электросверло. Я пожал плечами, поднял дверцу багажника и отступил в сторону.

– Прошу!

Парень в желтой майке неохотно порылся среди немногочисленных вещей. Поднял голову, встретился взглядом с боссом и отрицательно качнул головой. Сеня снова быстро упустил глаза. Он заметно осунулся за прошедшие два дня. Скулы стали еще более квадратными, а глазки заметно сузились из-за появившихся темных ям под нижними веками. Я ему даже немного посочувствовал.

Сеня подошел к задней дверце «нивы» и спросил:

– Сиденье поднимается?

– Нет, – ответил я.

Сеня перестал постукивать дубинкой по ладони. Распахнул дверь, приложил дубинку к сиденью и медленно провел от одного края до другого. «Прибор! – догадался я. – Теплодатчик, что ли? Я таких не видел…

Еще минуту после этой процедуры Сеня внимательно рассматривал табло прибора. Поднял голову, бросил на меня неприязненный взгляд и затоптался на месте, как конь.

– Нам можно ехать? – спросил я непринужденно.

Он еще немного потоптался.

Сеня напоминал мне бойцового стаффордшира, который видит собаку своей весовой категории, но по какому-то капризу хозяина не имеет права с ней подраться. Сене очень хотелось вцепиться мне в глотку, потому что его вел по следу безошибочный нюх, инстинкт натасканного на добычу пса, но он не мог этого сделать. Поэтому он меня так ненавидел.

– Поезжайте, – сказал он наконец. Я видел, что он дрожит от сдержанной ярости и возбуждения.

– Спасибо, – ответил я коротко. Сел на свое место, справа от меня на сиденье шлепнулся Юрик.

– Книжку привезите, – шепнул мне парень в желтой майке, бросив на напарника опасливый взгляд.

– Привезу, – пообещал я вполголоса. – Сегодня вечером вернусь и привезу.

Он незаметно улыбнулся мне и отступил, освобождая дорогу. Жалко птичку. Его бы в хорошие руки…

Я тронул машину с места.

– Это ты хорошо сделал, – сказал Юрик вполголоса.

– Что?

– То, что предупредил о возвращении. Незачем вам сталкиваться в твоем доме. Возвращайся попозже, дай им время хорошенько все осмотреть. А еще лучше – возвращайся завтра.

– Так и сделаю, – пообещал я.

До Города мы доехали за пятнадцать минут.

– Где тебя высадить? – спросил я.

– Все равно, – ответил Юрик.

– Деньги-то у тебя есть?

Он хлопнул себя по лбу.

– Ты чего? – удивился я.

– Спецодежду мою сожгли, – ответил он.

– И что? – не понял я. – В чем трагедия? Надеялся ее отстирать?

– Я забыл вытащить из кармана твою пятихатку, – ответил он виновато.

Я вспомнил о пятистах рублях, которые дал Юрику вчера на пляже и рассмеялся. Припарковал машину возле летнего кафе, достал из кармана бумажник, вынул из него пятисотрублевую купюру.

– Посидишь, мороженое съешь, – предложил я. – Когда еще за тобой приедут… Кроссовки-то жмут.

– И не говори, – ответил Юрик. Посмотрел на деньги и нерешительно почесал нос.

– Бери, бери, – подбодрил я. – Не последние.

– Спасибо.

Бумажка перекочевала в карман пассажира.

– Я отдам.

– А как же! – ответил я.

Юрик протянул мне руку и повторил:

– Спасибо.

Я молча пожал его твердую горячую ладонь.

– Егору привет.

– Передам. Только вы с ним еще увидитесь.

Юрик вышел из машины, наклонился к окошку и сделал рукой прощальный жест. Я ответил ему тем же. Он развернулся и, хромая, направился к таксофону, стоявшему через дорогу. Я проводил его взглядом. Потом обернулся, окинул окрестности проницательным оком контрразведчика.

Кажется, чисто.

Впрочем, меня это больше не касается. Свое дело я сделал.

Прежде чем поехать домой, я заехал в банк и перевел на счет Ольги пятнадцать тысяч долларов. В суматохе вчерашнего дня я позабыл об этом, а являться домой с таким грехом на совести мне не хотелось. Заодно перекинул на Сашкин счет причитающуюся ей тысячу долларов. «Нужно все же составить завещание», – подумал я. Недавние события подтвердили старый добрый постулат о том, что человек смертен. Иногда даже внезапно смертен. Нужно позаботиться о том, чтобы Сашка не оказалась у разбитого корыта в случае непредвиденных обстоятельств.

Я приехал домой. Поставил машину в гараж и поднялся на седьмой этаж. Наш дом построен недавно, пять лет назад. Планировки застройщик предлагал индивидуальные, и нашу квартиру лихо расчертил какой-то модный архитектор. Мне, честно говоря, все эти сложности были по барабану: я уже говорил, что городское жилье у меня восторженных эмоций не вызывает. Это царство Ольги, и здесь я уступил ей трон целиком и полностью.