Дневник его любовницы, или Дети лета

– Вы что-то сказали?

– Я говорю, нужно отсюда уезжать, – повторил Глеб. – Прямо сегодня.

Юрик посерьезнел.

– Согласен, – сказал он отрывисто. – Нужно дать им возможность осмотреть дачу. Иначе ситуация накалится так, что станет непредсказуемой.

– Значит, после завтрака будем собираться, – подвел я итог.

Разлил кофе по чашкам и уселся за стол.

– Меня вот что беспокоит, – сказал Глеб, делая глоток. – Ох!.. Горячо… Меня беспокоит то, что вчерашний патрульный может помнить Юрика в лицо. Совершенно ни к чему им сталкиваться еще и сегодня.

– Ты прав, – ответил я. – Если вчера вечером они собственными глазами видели, как Юрик прыгнул в лодку и отплыл, то откуда, спрашивается, он взялся сегодня? Да еще в одной машине с нами?

– Вот именно, – поддержал Глеб.

– Я думаю, что на трассе и на пляже дежурят разные люди, – сказал Юрик.

– Хорошо бы, – пробормотал Глеб.

– По логике, должны быть разные, – согласился я. – Но какая может быть логика в государстве Российском?

– Что предлагаешь? – спросил Глеб.

– Предлагаю сделать так, – начал я. – Ты забираешь хроников и едешь вперед. Проходишь проверку на блокпосту и отзваниваешь мне. Если все в порядке, и там дежурят другие люди, я забираю Юру и еду следом.

– А если нет?

Я пожал плечами.

– Тогда не знаю. В любом случае, вам с ребятами нужно уезжать. А мы с Юрой что-нибудь придумаем.

– В кустах отсижусь, – хладнокровно предложил Юрик.

– Не дури, – ответил я. – Наверняка, по кустам они каждый час рыскают.

– Ладно, посмотрим, – резюмировал Глеб. – Ребят я отсюда увезу. Узнаем, какая обстановка на дороге, отсюда и будем плясать. Чего заранее кровь себе портить?

– Согласен, – сказал я.

– Согласен, – повторил Юрик.

Мы, не торопясь, допили кофе.

Не знаю, может, мне это только кажется, но знакомство с Егором не прошло бесследно. Какая-то часть его железобетонной выдержки передалась нам с Глебом воздушно-капельным путем и растворилась в нашей крови. Честно говоря, мне это нравилось. Мне нравилось ощущать себя уверенным в собственных силах. Можно сказать, что это ощущение было для меня внове.

Мы допили кофе, посудачили о том о сем. Потом Глеб отбыл искать хроников, а я удалился из кухни под предлогом того, что нужно проверить подвал на предмет окровавленных бинтов и тому подобных улик. Мыть посуду снова пришлось Юрику.

В подвале я собрал все, что имело отношение к Егору. Проверил матрац и подушку. Нет, крови на них нет. Сложил все тряпки, подлежащие сожжению, в пакет и вернулся на кухню.

– Вот, – сказал я и протянул пакет Юрику.

– Тут все? – спросил он.

– Все, – подтвердил я. – Пойду разожгу камин.

– Зачем?

– Как это? – удивился я. – Чтобы сжечь!

– Если они увидят, что ты недавно разжигал камин, то насторожатся.

– Почему? Я, что, не имею права разжечь собственный камин?

Юрик поднял брови и минуту молча смотрел на меня. Потом указал рукой в окно, за которым пел великолепный солнечный день и напомнил:

– В июне месяце?

Я молча хлопнул себя рукой по лбу. Действительно! Вот на таких мелочах разведчики и прокалываются!

– Что же делать?

– Разведем костер, – ответил Юрик. – Эти ваши… как их… хроники жарили рыбу на мангале…

– Точно!

– Так что, угли подозрения не вызовут, – заключил Юрик. – И еще…

– Да? – спросил я, останавливаясь. Расторопность парня начала вызывать у меня уважение.

– Сделаем это после их отъезда.

– Тоже верно, – согласился я.

– Пойду проверю: ты ничего не оставил, – сказал Юрик и испарился.

Через десять минут явился Глеб.

– Ну, – весело начал он, – спасибо тебе за гостеприимство, дорогой друг.

– Приезжай еще.

Глеб слегка поперхнулся.

– Нет, уж лучше вы к нам, – ответил он многозначительно. Мы посмотрели друг на друга и нервно прыснули.

– Господи, неужели выбрались? – спросил я задумчиво.

– Почти, – ответил Глеб. И тихонько повторил:

– Почти.

Я понял, что он имеет в виду Юрика.

– Ладно, мы готовы к отбытию. Пойди, простись. Хроники мечтаю поблагодарить тебя за оказанное гостеприимство.

– Да ладно! – ответил я беспечно. – Еще не известно, кто кому больше обязан!

Глеб насупился.

– Я тебе говорил про уважение к старшим? – начал он угрожающе.

Я мученически закатил глаза и ответил одним словом:

– Иду!

– То-то…

Я двинулся к выходу, но на половине пути затормозил.

– Да! Совсем забыл! Сколько я тебе должен за продукты? Ты же целый багажник приволок.

– Да ладно! – ответил Глеб, в точности скопировав мою беспечную интонацию.

– Не «ладно», – ответил я твердо. – Это серьезный расход.

Глеб наклонился к моему лицу и шепнул:

– Возместим. Сейчас самое хлебное время.

Я оторопел.

– Шутишь?

– Еще чего!

– Ты берешь взятки? – ужаснулся я.

– А как же? – удивился Глеб. – Конечно, беру! Кто не берет?

– Я не беру…

Глеб пренебрежительно свистнул.

– Тебе просто не предлагают, – сказал он со снисходительной ухмылкой.

Я отдувался, как закипающий самовар.

– Нет, – сказал я решительно. – Просто не могу представить, чтобы ты, интеллигентный человек…

– Слушай, – перебил меня Глеб, – не впадай в патетику. У меня есть свои маленькие принципы, если это тебя успокоит. Например, я не беру денег с людей, которые честно учатся. Заработал честную тройку – значит, получишь ее без всяких материальных вложений. То же самое с пятерками и четверками. А если ты, пардон, не желаешь учиться, то почему из-за этого должен страдать преподаватель? А? Почему я должен три раза ходить на переэкзаменовку в свой законный отпуск? Какого черта? Не проще ли сразу заплатить и не мотать друг другу нервы?

– Какая-то порочная философия, – ответил я, не найдя контрдоводов.

– Ты просто завидуешь.

– Ну, да, – согласился я. И попросил:

– Хроникам тройки поставь!

– Само собой, – ответил Глеб. – Получат они свое условно-досрочное освобождение, не переживай… Заработали.

Мы вышли из дома. Хроники ждали у машины и бессвязно выразили мне переполнявшую их благодарность.

– Приезжайте еще, – ответил я гостеприимно.

Но Глеб кашлянул, внушительно повторил:

– Лучше вы к нам.

И велел студентам:

– Чего стоите, недоросли? По машинам!

Хроники влезли в заднюю дверь и чинно уселись на сидении. Мне показалось, что они немного поправились за прошедшие два дня. Меня это порадовало. Сам жил в общаге, прекрасно помню, что это такое. Труден путь к диплому, но ничего не поделаешь.

– Я позвоню, – сказал Глеб. Его левая бровь многозначительно дернулась.

– Жду, – ответил я коротко.

Пошел к воротам, распахнул обе створки и пропустил машину Глеба. После этого запер ворота на замок и вернулся к дому. Юрик уже разводил рядом с мангалом небольшой костерчик.

– Уехали? – спросил он, не поднимая глаз.

– Ага.

– Хорошо.

Юрик сунул в робкий язычок пламени сухую ветку и подождал, пока она превратится в молнию. Ветка занялась, разгорелась, чуть потрескивая. Вверх поползло белое рваное кружево дыма.

– Неси вещи, – сказал Юрик.

Я притащил к разгоревшемуся огню пакет с уликами и уселся на землю. Огонь разгорался все ярче, завораживал взгляд переливным бликом.

Юрик отобрал у меня пакет, достал из него разорванную майку и бросил ее в середину костра. Пламя жадно охватило тонкую ткань, по ней побежали черные раковые метастазы. Минут десять мы сидели на земле и жгли остатки вещественных доказательств. Мы молчали. Да что тут можно было сказать? Дело сделано!

Затрезвонил мобильник, я быстро сунул руку в карман.

– Да?

В ухо проник насмешливый голос Глеба.

– В Багдаде все спокойно. Патрульные новенькие. Езжайте без проволочек.

– Отлично, – сказал я, не отрывая глаз от огненных переливов. – Проверяют тщательно?

– Машину – да.