Черные тузы

или. Видно, собес оказался закрыт. Или случилось что дорогой. Может, кошелек тяпнули, она и вернулась. Васильев поставил бутылку на прежнее место, замер в кресле, прислушиваясь, затаил дыхание.

– Марья Никитична, это вы пришли? – напрягая горло, крикнул он.

Молчание. Гудящая, звонкая тишина. Только капли влаги все ударяют и ударяют в подоконник. Чертыхнувшись, Васильев поднялся на ноги, почувствовав, как его слегка качнуло в сторону. Не надо было хлебать столько водки на пустой желудок, не прибавляет сейчас спокойствия это пойло, лишь злость, лишь раздражение растет, распирает душу.

– Марья Никитична, это вы?

Нет ответа. Не слышит что ли дура старая? Чувствуя неприятную слабость в ногах, он шагнул к двери, распахнув её настежь, и так и оставив дверь открытой, вышел в тесный пропахший пылью предбанник, отделяющий верхнюю комнату от лестницы. Крепко держась за перила, чтобы не споткнуться в темноте, он медленно спустился вниз, отдернул занавеску, загораживающую лестницу и уже сделал несколько шагов по комнате по направлению к входной двери, решив проверить, заперта ли она. Васильев остановился, неожиданно внутренним звериным чутьем поняв, что в комнате он не один, есть ещё кто-то совсем рядом.

Повернул голову направо, и встретился глазами с начальником службы безопасности покойного Марьясова Сергеем… Как бишь его, зовут? Сергей с непокрытой головой стоял посередине бабкиной горницы, глубоко засунув руки в карман светлого плаща. Васильев закашлялся в кулак и пьяно усмехнулся. Он вспомнил фамилию Сергея. Поливанов – вот его фамилия.

– Так и до смерти испугать можно, – сказал Васильев.

– Можно, – подтвердил головой Поливанов, но с места не сдвинулся, руки из карманов плаща не вынул, даже выражения лица не поменял, продолжая стоять окаменелым истуканом.

– Я же просил ни при каких обстоятельствах не приходить сюда. Просил ведь.

Васильев ляпнул первую же спасительную глупость, что пришла в голову. Кого он мог просить, чтобы сюда не приходили? Покойного Марьясова? Или того же Сергея Поливанова, с которым, если хорошенько вспомнить, за все знакомство лишь пару раз словом перебросился? Да, глупые слова. Ни Марьясов, ни кто другой не знал этого адреса, связь была только через сотовый телефон. Значит, выследили заранее, момент выждали удобный, чтобы напасть. Наивно было на случай полагаться.

Скорее всего, его адрес давно знали. Чего-то Васильев не додумал, чего-то не дорешил за всей этой суетой последних дней. Надо было раньше отсюда бежать, вчера вечером не поздно было. Дурак, он сидел и дожидался непонятно чего. Оказалось, смерти своей дожидался.

– Я предупреждал несколько раз, чтобы не совались сюда. Чтобы не ходили зря. Может, пасут меня.

Еще одна непроходимая глупость. Кто его пасет, по какому случаю? Но сейчас любые слова хороши, лишь бы выгадать хоть одно лишнее мгновение. Почему-то вспомнился странный сон, виденный сегодня под утро, Васильев на нетвердых ногах отступил на шаг назад и ещё раз выругал себя за выпитую водку.