Не отворачивайся

— Я поручил дело Саманте, но, может, ты сам хочешь написать что-нибудь? Из первых рук это было бы здорово. Из копов нам пока вытянуть ничего не удалось.

— Нет, пусть этим занимается Саманта.

— Хорошо. Пока.

— Пока.

Я бросил телефон на сиденье. Через несколько секунд он зазвонил снова.

— Дэвид, это Саманта.

— Привет.

— Я тебе очень сочувствую.

— Спасибо.

— Джан по-прежнему неизвестно где?

— Да.

— Ты можешь что-нибудь сказать, для печати?

— Только то, что я надеюсь, что она скоро будет дома.

— Копы напускают на дело такую таинственность, что просто противно. Особенно Дакуэрт. Ведь он ведет расследование?

— Да.

— Я к нему несколько раз подкатывалась. Молчит.

— Послушай, я сейчас еду домой. Скоро встречусь с детективом Дакуэртом, и что-нибудь прояснится. Я ожидал, что они дадут информацию на телевидение только сегодня. Не понимаю, почему так получилось.

— Ладно, держись. — Она положила трубку.

Около полудня я наконец свернул к своему дому. В холле громко позвал Джан. На всякий случай. Никто не отозвался. Последние двадцать миль пути из головы не выходило это пресловутое свидетельство о рождении. Нужно посмотреть на него снова и доказать себе, что оно не плод воображения.

Прежде чем подняться наверх, я проверил автоответчик. Там было пять сообщений — все от разных изданий с просьбой об интервью. Я не стал их удалять, потому что в подобной ситуации общение с прессой необходимо. Затем поднялся наверх и открыл встроенный шкаф, расчистив место у плинтуса. Отогнул. Вгляделся.

Конверт с ключом и свидетельством о рождении Джан Ричлер исчез.

Глава двадцать первая

Только она заснула, как лежащий рядом Дуэйн отбросил одеяло и двинулся по жесткому ковру в ванную комнату. А она после этого уставилась в потолок и принялась вспоминать оставшуюся позади жизнь. Впрочем, рано или поздно это должно было случиться. Женщину, которую она недавно похоронила, ей было не жаль. Просто той не повезло, некстати подвернулась под руку.

Дуэйн Остерхаус, как и она, спал голый. Худой, жилистый, почти два метра ростом, на правой ягодице небольшая татуировка в виде цифры 6, которую он считал счастливой.

— Всем нравится семерка, а мне шестерка, — объяснил он.

Тело у него стройное, моложавое, вот только волосы поредели и начали седеть. Может, так на него подействовала тюрьма?

Дуэйн закрыл дверь ванной комнаты, но все равно было слышно, как он мочится. Это продолжалось долго, целую вечность. Она потянулась за пультом, включила телевизор, приглушив звук. Передавали утреннее шоу из Нью-Йорка. Двое ведущих, мужчина и женщина, спорили о том, какую пару выбрать, чтобы они поженились в прямом эфире. Наконец послышался шум спускаемой воды в унитазе и дверь отворилась.

— Привет, — произнес он, бросив взгляд на экран. — А я удивился, кто это здесь разговаривает. Ты проснулась?

Она выключила телевизор.

— Да.

— Как спала?

— Плохо.

— А я просыпаюсь, потому что не слышу, как храпят сокамерники. Так въелось в мозги, что не вытравишь. Похоже на то, когда живешь в Нью-Йорке и постоянно слышишь, как мимо дома проезжают машины. Ты уже к этому привык и не замечаешь, а потом попадаешь в другое место, где тихо, и не можешь заснуть. Не хватает шума. — Он посмотрел на нее. — Все еще болит голова?

— Нет, — ответила она и сразу пожалела о сказанном, потому что Дуэйн взгромоздился на нее. — Ты чего так торопишься? — поморщилась она. — Боишься, что тебя отправят снова в камеру?

— Извини, — пробурчал Дуэйн.

Он спешил не только в этом. Вчера вечером, когда они ужинали в придорожном ресторане, Дуэйн умял половину порции прежде, чем она успела развернуть на коленях салфетку. Он отправлял в рот один кусок за другим, будто в ресторане возник пожар и он хотел успеть насытиться, пока огонь не подобрался ближе. Когда она спросила, в чем дело, объяснил, что у него выработалась такая привычка. А то зазеваешься, и еду уведут из-под носа.

Дуэйн пытался что-то там сделать, но у него не получалось. Она решила ему помочь. Так надо. Если взялась играть роль, то нужно играть до конца. Интересно, как у него с этим было в тюрьме? Неужели удовлетворялся мужчинами? Она знала, что он не такой, но пять лет без секса — многовато. Может, она спросит его об этом когда-нибудь, но скорее всего не станет.

Дуэйн наконец завелся и принялся за дело. Весь процесс занял у него чуть больше минуты, и за это она ему была особенно благодарна.

— Ой как замечательно…

— Правда? Я ведь вроде как, ну понимаешь, давно не имел женщину, так что…

— Да все было просто классно, — заверила она.

— Послушай… — Он повернулся к ней, опершись на локоть. — Как мне теперь тебя называть? Давай на людях я будут звать тебя Блонди. — Он кивнул в сторону парика на столике и усмехнулся. — Кстати, ты в нем выглядишь потрясающе.

Она задумалась.

— Меня зовут Кейт.

Он кивнул.

— Так вот, Кейт, — проговорил Дуэйн, глядя в потрескавшуюся штукатурку на потолке, — мне просто не верится, что все закончилось. Я с трудом дотерпел. Другие парни тянули срок и не дергались. В общем, не было похоже, что они ждут с нетерпением конца. А я считал дни, даже часы.

— У них не было такого стимула, как у тебя, — заметила она.

— Вот именно. К тому же меня ждала ты.

Кейт не была такой наивной, чтобы верить ему.

— Да, попался как дурак, — проговорил Дуэйн.

Она промолчала.

— Мы уже подготовились, — продолжил он, — и тут меня взяли, за ерунду какую-то. Я там пинал себя по-всякому каждый день. Надо же, какой дурак. А все дело в том, что тот парень меня, падла, подзуживал. И я поддался. А вскоре адвокат сдал меня, скотина.

Она все это уже слышала. И не раз.

— Ну а если парень нацелился на тебя бильярдным кием и собирается треснуть, что остается делать? — не унимался Дуэйн. — Стоять и ждать, когда он раскроит мне череп?

— Если бы ты отдал ему деньги, которые должен, до этого бы не дошло. Тогда бы он не пошел на тебя с кием и ты не схватил бы шар и не саданул его по лбу.

— Хорошо еще, что этот сукин сын вышел из комы до оглашения приговора, а то бы я загремел на пожизненное.

Они помолчали пару минут.

— Честно говоря, милашка, я немного беспокоился.

— О чем?

— Что ты не станешь меня ждать. Все-таки долго. Куш, конечно, приличный, но все равно долго.

Кейт лениво потянулась.

— Я не хочу сказать, что мне было так же скверно, как тебе, но… это тоже была тюрьма. Ты сидел в своей, а я — в своей.

— У тебя отлично получилось, молодец. Быстро слиняла, нашла прикрытие.

А все потому, что она предусмотрела подобный вариант заранее. Имела заготовку. Не думала, что пригодится так скоро… Смотреть далеко вперед — такая у нее была привычка. Тем более следовало подстраховаться, когда до нее дошел слух, что тот курьер остался жив. Не хотелось раньше времени отправляться в могилу. А тут еще Дуэйн отмочил глупость с бильярдным шаром.

— Расскажи мне об этом парне, — вдруг сказал он.

— Каком?

— О твоем муже.

— А что о нем рассказывать?

— Ну, какой он…

— Он любит меня. Вот и все.

— Что за человек?

— Так… обычный обыватель. Довольствуется малым.

Дуэйн кивнул.

— А я вот не такой. Так что нас с тобой ждет светлое будущее. Знаешь, что я решил? Купить яхту, средних размеров, и поселиться в ней. Вот где свобода. Тебе не понравилось это место, ну, где ты сейчас находишься. А так — плывешь куда хочешь. Можно повидать весь мир. Как тебе моя задумка?

— Не знаю. — Она повернулась на спину и стала смотреть в потолок. — Я вообще-то боюсь морской болезни. В детстве родители повезли меня на пароме через озеро Мичиган, так меня там всю дорогу тошнило. — Она помолчала. — Мне больше нравится мечтать об острове. Где-нибудь в теплых краях. Сижу на пляже, любуюсь прибоем с бокалом пинаколады в руке. И никаких забот. Вот это жизнь.