Русское видео

Уверенность Шурика остановила несколько преждевременно начавшую хорохориться «вдову». Она послушно развернулась, сделала два неуверенных шага назад, в метре от трупа остановилась. Рядом подпирала дверной косяк Таня. В глазах ее метался животный страх. Она избегала смотреть на убитого, тем самым показывая, что к смерти его и вообще чьей бы то ни было никакого отношения иметь не может, а на разъяренную Нонну просто не подымала глаз. Нонна заговорила властно, по-хозяйски:

— Ну-ка, глянь, Татьяна, в карманах халата! Что стала, время!

Девушка инстинктивно сделала шаг вперед, затем, словно натолкнувшись на стену, двинулась не к креслу, а к выходу. Шурик жестом остановил обеих.

— Не забывайтесь, девочки! Ключи должны быть, иначе обе остаетесь здесь. Если из-за вашей дурости дверь в тамбуре выламывать придется, я уж найду, что в скобы замка вставить. Вот тогда и выбивайтесь. Интересно, кто быстрее оклемается — Лешик или ребята из розыска?

— Я к нему не прикоснусь, ни за что! И вообще — выпустите меня! — Таня срывалась на жалкий писк.

— Ладно, даю минуту, чтобы найти ключ, и ухожу. Ко мне не приближаться, если хотите, чтобы головы были целы, — Шурик приоткрыл двери квартиры, погладил массивную литую скобу и продемонстрировал дамам болтающийся на ручке увесистый замок. — Если я его вставлю на место, тут вам и куковать. Так, время пошло!

Минуту женщины использовали полностью, но без заметного результата. Нонна, отбросив страх, вывернула карманы трупа, вихрем пронеслась по спальне, заглядывая во все мыслимые места, где могли оказаться ключи. Таня исследовала пол в гостиной. Наконец послышался голос Шурика:

— Бросайте, девочки. Тут у Шаха такой засов на тамбуре, что замок изнутри можно не закрывать. Лешик верно рассудил. Уходим. Или, может, останется кто?

— Разве что ты. И вправду, пора… — презрительно отмахнувшись от перекочевавшего к Шурику пистолета, Нонна вновь входила в роль хозяйки, теперь уже не по праву владелицы оружия, а по своему действительному положению в организации.

Всерьез угрозу получить пулю она не воспринимала. Сейчас, после гибели Шаха, только его верная подруга обладала достаточным для продолжения дела влиянием и связями. Гораздо большими, чем Шура Рухлядко. Боевики в счет не шли — тот же Лешик, в принципе, обычная шестерка. Пусть и козырная. При правильно работающих мозгах не взять над ними верх ни мускулам, ни оружию. Все, все. Надо уходить. И так нашумели.

В тамбур Нонна выскочила, словно и не было ее солидной комплекции. Покидали квартиру второпях.

— Танька, что ты там копаешься? Уходим. Не то закрою с Лешиком. Вот повеселитесь, — злобно шипел Шурик.

— Иду-иду. Не бросать же сумку, — наспех накинув короткий песцовый жакет, девушка неудобно вывернула руку, ловя рукав, а другой шарила по полу, нащупывая коричнево-зеленый саквояж на длинном ремешке. — Сам платил пятьдесят долларов… Теперь все так перевернулось, что и не знаешь, когда новую…

— Кому что, а Таньке — шмотки. Ты что, не соображаешь, что теперь головы надо беречь, а не сумки! — Шурик плюнул, случайно угодив на чешуйчатую кожу саквояжа.

Вышли из тамбура, стараясь как можно меньше шуметь. Двигались в темноте. Навесной замок Шурик водворил на место легко, словно занимался этим ежедневно.

Пять выстрелов в панельном доме образцовой звукопроницаемости — хлеб насущный для бдительных добровольных помощников милиции. Так что из подъезда выходили все трое под обстрелом любопытствующих глаз. Нонна, не прощаясь, свернула налево за угол, к стоянке, где ее дожидался не теряющийся в общем автостаде новый сливочный «мерседес». Провожая их цепкими взглядами, не дремлющие и в семь утра зеваки остановить уходящих не пытались. Не по зубам это дело старушкам.

— Куда, дура? — яростно, с присвистом, выдохнул Шурик, стараясь не смотреть вправо и подталкивая Таню под локоть вслед за Нонной. — Думаешь, я не знаю, где к машине ближе? Да пусть она там хоть сгниет! Угнал бы кто — жалеть не стану. Сейчас такое завертится — и казенных на всех не хватит. Без Шаха всех нас перегрызут друзья-товарищи.

— Теперь секи, чтоб самого не украли, что там машина, — съязвила спешащая впереди Нонна.

— Ну, твоя-то на стоянке под охраной, вот и попользуемся. А за моей авось не кинутся… И что нас искать? Захотят — найдут в три минуты. Сейчас бы время выиграть, дела свернуть, прикрыть хоть что-то. Ох, и в окнах торчат… Не меньше, чем у подъезда. Отчалим со стоянки на твоей, Нонка. Все равно светится, как маяк. Нет в тебе скромности. Камушки уши не оттягивают? ТАМ их носить не положено.

Шурик трепался, хохмил, старательно разгоняя тоску, заполнившую салон «мерседеса». Вела Нонна машину, что называется, на автопилоте. Мысли ее витали далеко от трассы, что едва не кончилось печально для парочки пешеходов.

Внезапная гибель могучего босса таила массу опасностей. Кроме того, совершенно очевидно, что один из них — убийца. От этого дышалось не легче. Помимо ноющего «что делать?», мысли вновь и вновь возвращались в только что покинутую квартиру.

Там было на что посмотреть. Опергруппа разминулась с троицей участников бурной ночи ненадолго. С запорами прибывшие справились не хуже первоклассных взломщиков, — не прошло и пяти минут.

Оставшемуся наедине с трупом Шаха Лешику нельзя было позавидовать. Крови он потерял немного — рана была специфическая, не тяжелая, но выводящая из игры. Вид начавшего очухиваться боевика, ошеломленно разглядывающего пригвожденный к креслу труп, вовсе не позабавил привыкшего ничему не удивляться майора Строкача. Обитатели квартиры розыску были в общем-то неплохо известны. Юрий Семенович Шах «ныне присно и во веки веков» умолк, бывший же тренер по рукопашному бою, а ныне уголовный элемент Алексей Пугень усиленно изображал нечто вроде шока, в то же время мучительно шевеля мозгами и прикидывая, как выкарабкаться из критической ситуации.

Изнурительное молчание и необходимость оказания медицинской помощи пострадавшему вынудили Строкача на время с ним расстаться. Если нажим «по-горячему» сразу и определенно ничего не дает, лучше сосредоточиться на осмотре места преступления. Благо есть что посмотреть. Квартира, обставленная разрозненной дорогостоящей мебелью, не поражала избытком вкуса. Денег — да, денег затрачено было много. Огромные, действительно ценные старинные фарфоровые вазы соседствовали с изолятором высокого напряжения, используемым в качестве подставки для чахлой пальмы. Кричаще-красный дешевый ковер диссонировал с изящными, палевых тонов, гобеленами, словно в насмешку вправленными в аляповатые гипсовые рамы. Книжные полки с безукоризненно подобранными заботливой Нонной изданиями загромождали не вмещающиеся в бар пестрые бутылки с импортным спиртным. Очевидно, они ласкали глаз хозяина дома. «Ну, что ж, за годы своей не столь уж долгой деятельности на свободе покойный поубавил количество спиртного на планете, хватило бы не на одного долгожителя», — подумал Строкач, оглядывая гостиную, где, очевидно, происходили основные события. Небольшой ручеек крови, сбегавший из-под стилета по груди Шаха, уже полностью высох. Судя по лужице крови, скопившейся и у выхода из коридора, свою долю Пугень получил на пороге все той же гостиной. Говорить на эту тему он пока отказывался, назвав только свое имя. В этом как раз особой нужды не было: участники таких постоянных, налаженных предприятий, как наперсток и лотереи, были известны наперечет.

Тем временем дотошный Родюков усердно рылся в недрах симметрично расположенных спален. Строкач же всей этой велюрово-атласной затхлости предпочел скрупулезное изучение балкона. Добротная, на совесть застекленная лоджия с достаточно прочно для спокойного сна закрытыми шпингалетами. Майор был из тех, кто на вопрос, не доставляет ли ему неудобств то, что в его «восьмерке» всего две двери, обязательно поправит: «Дверей в моей машине три». Так или иначе, но выходы должны быть обследованы. Впрочем, в этом случае балкон можно было смело сбросить со счетов. Одинаково удаленный от земли и от крыши двухподъездного дома, он годился для восхождения разве что какого-нибудь спешно прибывшего из Страны восходящего солнца ниндзя. Но и те (известные, благодарение богу, сотрудникам угрозыска лишь по видеофильмам) все же оставляют следы на поле брани, без жалости кроша мебель и прочий инвентарь. Здесь же все осталось в целости. Справа и спереди рамы были заперты. Слева высилась общая с соседним балконом стена, имевшая, как и везде, неширокое — тридцать на пятьдесят сантиметров — прямоугольное отверстие, заделанное прессованной фанерой и прикрытое стопкой разного рода планок и обрезков досок. В сущности, мусор, невесть зачем хранимый нынешними домохозяевами. Скорее всего — остатки остекления балкона. Так и есть — вот сверху кусок деревоплиты с глубоким поперечным пропилом со вставленным куском стекла. То же стекло, тот же материал. Проникнуть из соседней квартиры через отверстие в перегородке, отодрав фанерную заслонку и не свалив всю эту прикрывающую лаз стопу обрезков, невозможно. Еще менее реально вернуться назад и присобачить изрядную кучу к стене обратно. Изловчившись, Строкач ткнул кулаком в узкую щель между планками и стеклом. «Нет, забито наглухо. Что, однако, не исключает знакомства с обитателями соседней квартиры»