Дневник его любовницы, или Дети лета

– Пустяки! Не обременяйся!

Егор кивнул и вышел из кухни. Мы с Глебом остались вдвоем. Несколько минут мы сидели молча. Я допивал кофе, Глеб курил сигарету за сигаретой. Наконец я не выдержал и взвился:

– Слушай, имей совесть! Долго ты будешь меня отравлять!

– Какая разница? – ответил Глеб философски.

Ответ меня озадачил.

– То есть?

– Какая тебе разница, от чего умирать, – перевел Глеб. – У тебя есть потрясающая возможность скончаться гораздо быстрей, чем это происходит от сигаретного дыма.

Я поперхнулся остатками кофе. Вытер рот и попросил:

– Не напоминай…

– Хочешь – не хочешь, придется об этом подумать, – ответил Глеб. – Хотя бы в целях самосохранения.

Я сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Что ты предлагаешь?

Глеб разогнал дым ладонью.

– Пока не знаю.

– Вот и молчи, раз не знаешь.

Он усмехнулся. Допил кофе, загасил окурок и спросил:

– Как у тебя дела на личном фронте?

Я поразился. Глеб, конечно, иногда бравирует своей бесцеремонностью, но эта его бравада носит внешний характер. Приятель хорошо воспитан. Задавать такие вопросы совершенно не в его духе.

– Все нормально, – ответил я обтекаемо. – А почему ты спрашиваешь?

Глеб пожал плечами.

– Понятия не имею. Беспокоюсь за тебя, вот и все…

– Спасибо, – ответил я сухо. – Не беспокойся.

– Как скажешь.

Над столом повисла мучительная пауза. Впервые в жизни я чувствовал себя неловко в присутствии друга детства. Интересно, с чего он начал задавать мне подобные вопросы?

Вошел Егор, и я облегченно перевел дыхание. Кажется, Глеб тоже. Егор сел на свое прежнее место и обвел нас с Глебом пристальным взглядом. И под этим неторопливым взглядом мы с приятелем мгновенно подтянулись, как солдаты на парадном плацу.

– Значит, так, – сказал Егор размеренно. – Через час сюда привезут одежду.

– Какую? – спросил я испуганно.

– Нужную, – ответил Егор веско. Вытянул из-за стола правую ногу и пригласил:

– Посмотри сам. Можно в таком виде показаться противнику?

Брючина заканчивалась чуть ниже икры. Да, не думал, что все так плохо. Оказывается, Егор выше меня почти на десять сантиметров.

– Можно закатать, – сказал я неуверенно.

– Нет, – отказался гость. – Никакой липы. И потом, нужно чем-то прикрыть плечо. Сам понимаешь, светиться с повязкой мне не выгодно.

– Невыгодно, – согласился я.

– Вот я и велел ребятами достать два одинаковых жилета. Один для меня, другой для двойника.

– Ты прав, – сказал Глеб, вклиниваясь в беседу. – Мы не имеем права на небрежность. Уж слишком шаткие у нас позиции.

– Ты даже не представляешь себе, насколько они шаткие, – спокойно подтвердил Егор. – Мне не хочется вас пугать, ребята, но положение кислое. Один заклятый друг костьми готов лечь, лишь бы не выпустить меня отсюда.

– Откуда ему знать, что ты еще здесь? – спросил Глеб.

– На сто процентов он, разумеется, этого не знает, – согласился Егор. – Но допускает такую возможность. И пока он не прочешет всю округу, в том числе и дома в поселке, он не успокоится. Я его знаю, он настырный.

Он посмотрел на меня с сочувствием и договорил:

– А твой дом обыщут в первую очередь.

– Понимаю, – ответил я, стараясь казаться спокойным.

– Присутствие посторонних людей их сдержит, но ненадолго, – продолжал Егор. – И потом, не могут же у тебя вечно быть гости! Согласись, затянувшееся пребывание гостей тоже выглядит подозрительно. Так что, рано или поздно, ребятам придется отбыть. Лучше рано, чем поздно.

– Это точно, – подтвердил Глеб. – Я за пацанов отвечаю.

– А мне в таком случае нужно отбыть еще раньше, – договорил Егор.

Мы с Глебом переглянулись и вздохнули. Егор еще раз прощупал нас черными прищуренными глазами.

– Давайте, мужики, еще не поздно, – подбодрил он нас. – Я не хочу вас вмешивать. Правда, не хочу. Можете оставаться в стороне, я не обижусь.

Искушение было велико, но я наступил ему на горло. Если я брошу Егора и предоставлю ему выпутываться одному, то потом не смогу без стыда смотреть в зеркало. Это вопрос самоуважения, а не глупого принципа. Поэтому, несмотря на то, что мне было очень неуютно и очень страшно, я собрал в кулак все свое мужество и твердо сказал:

– Даже и не думай. Только вместе, и никак иначе.

– Согласен, – быстро поддержал Глеб.

Егор откинулся на спинку дивана. Его глаза немного потеплели.

– Ну что ж, – сказал он негромко. – Вместе, так вместе.

Подумал, почесал нос и попросил:

– Ребят, я посплю немного, ладно?

– Иди в мою спальню, – сказал я поспешно.

Гостевую спальню занимал Глеб, вторую комнату, предназначенную для гостей, я отвел хроникам. Олина комната служила в доме местом заповедным. Жена улавливала посторонние запахи лучше любой служебной собаки. Мне не хотелось, чтобы Олин нос сунулся в это дело.

– Спасибо, – ответил Егор. – Я вполглаза, не раздеваясь.

– Можешь и не вполглаза, начал Глеб, но Егор его перебил:

– Не получится.

Он посмотрел на часы, вмонтированные в висячий шкафчик, и напомнил:

– Через час привезут одежду. Через полтора придет лодка.

Мы с Глебом одновременно уставились на часы. Сейчас половина третьего. Значит, лодка придет в четыре.

– Так рано? – ахнул я. – Ты с ума сошел! Нужно было дождаться темноты!

– Рыбаки приходят днем или вечером?

– Днем, но…

– Никаких «но»! – повысил голос Егор. – Все должно быть так, как обычно! В темноте все будет выглядеть гораздо подозрительней. Они и разбираться не станут, положат всех прямо на берегу… А днем есть шанс…

Он не договорил, сочувственно оглядел наши вытянувшиеся физиономии и легко вздохнул:

– Да уж… Свалился я на ваши головы.

Рассмеялся своим бесшумным зловещим смехом и утешил:

– Ничего. Зато, если все обойдется, будет что вспомнить.

– Это точно, – только и смог проговорить побледневший Глеб.

А я ничего не мог сказать. Только подумал: «Черт, я даже завещания не составил! Хотя Ольга и так все получит. А с Сашкой что будет?»

Думать об этом было так неприятно, что я потряс головой и отогнал дурные мысли.

Егор встал из-за стола, вышел из кухни и скрылся в глубине дома. Мы с Глебом молча слушали, как скрипят старые деревянные ступени под его огромным хорошо накачанным телом. Наконец, скрип затих. Открылась и тут же захлопнулась дверь моей спальни наверху. Настала тишина.

– Железный парень, – сказал Глеб. Он был очень бледен и непрерывно курил одну сигарету за другой. Я подумал, что нужно призвать его к порядку, но неожиданно для себя потянулся к пачке и взял сигарету.

– Железный, – ответил я и тоже закурил.

– Представляешь, спать пошел, – позавидовал Глеб. – И, я уверен, он заснет!

– Не сомневаюсь, – откликнулся я.

Глеб поставил на стол локоть и задумчиво подпер щеку кулаком.

– Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим, – пропел он на известный мотив. Затушил окурок и сказал:

– Знаешь, что? Пойду-ка я поваляюсь. Заснуть у меня вряд ли получится, я не такой несгораемый шкаф, как наш общий друг, но все же…

Он немного помедлил и признался:

– Колени дрожат.

– Не у тебя одного, – ответил я со вздохом.

– Ну, и ты полежи!

– Мне нужно со стола убрать.

Глеб досадливо махнул рукой.

– Оставь, ради бога! Смерть дышит в затылок, а он посуду мыть собирается! Хроники помоют! Должны же они хоть как-то оправдывать свое существование!

– Тоже верно, – согласился я охотно. – Я бы полежал. Только моя спальня занята.

– Можешь занять половину моей кровати, – предложил Глеб великодушно. – Она широкая.

– Нет, – отказался я. – Два взрослых мужика в одной кровати… Это, знаешь ли, как-то не эстетично. Подышу-ка я лучше воздухом. Напоследок.

– Как хочешь.

Глеб вылез из-за стола и удалился следом за Егором. А я бросил разгромленный стол с горой грязной посуды и вышел в сад.