Унесенные блогосферой (СИ)

– Нет, работать-то он работал, – пояснила она. – Писал. Но при этом постоянные претензии, обиды, в общем, не знаю…

– Как это «не знаю»?.. – удивился я.

– Ну вот так вот, не знаю, – повторила она.

Пока Вика ставила чайник, я тупо втыкал в свой смартфон и думал, могут ли разногласия на почве работы породить ненависть? Гнев, ярость, так называемые аффекты. Обида более-менее долгая – возможно. Можно разозлиться на нерадивого соавтора, накричать, обвинить, даже убить, но чтобы ярость превратилась в ненависть и продолжалась долгие годы – для этого должны быть серьезные причины. Не врет народная мудрость про один шаг от любви до ненависти, и связь между заклятыми врагами по силе привязанности такая же, как между любящими. Ненависть, как постоянная реакция ярости на кого-то, просто так не возникает. Такую реакцию надо сначала заслужить, сформировать, выпестовать. А чтобы тебе еще и физически мстили, – о, это только за особые заслуги! Так что же действительно произошло? На кону стояли как минимум мой красный диплом и Викина работа. Как максимум… впрочем, кто знает, что может стать максимумом в такого рода делах?

– Что делаешь? – спросила Вики, жестом показывая, что чай готов, и я могу перетекать потихоньку на кухню.

– Ничего, – сказал я, откладывая телефон, но она вдруг перехватила мою руку.

– Что? – удивился я.

– Смартфон! – ни к селу, ни к городу проговорила тетка потрясенно, как сказал бы слово «сиськи» Гомер Симпсон после недельного сексуального воздержания.

– Смартфон! – повторила Вика, и я подумал, что, наверное, моя тетка могла бы попробоваться на роль зомби-Катерины в скандальную постановку режиссера Новоселова, однако сама она даже не заметила, что я на всякий случай отсел от нее подальше.

– Эврика! Занятый работающий человек ведет свои дела по телефону! – продолжала она.

– Ты о чем?

– Не тормози!

Вика закружилась по комнате, как будто искала что-то, и, приземлившись в конце концов в кресле, в котором только что сидел Орлов, снова уставилась на меня, размышляя о чем-то своем.

– Смартфон он же с тобой всегда. И интернет тоже!

– Ну?!

– Сын профессора Романихина тоже пользовался сотовым телефоном, он же целыми днями был на работе. Он менеджер в торговой фирме, наверняка много ездит по городу, к тому же в таких фирмах обычно установлено ограничение на выход в соцсети. Поэтому он заходил с телефона, отсюда и краткость комментариев, и репосты со стены жены. Так что, судя по всему, это соглашательная речевая стратегия, а не молчаливое потакательство.

– Ты думала сейчас про Романихиных? – удивился я. – Когда вы разговаривали про спектакль?

– Боже, что с тобой сегодня? – она закатила глаза. – Я помню про спектакль и про оскорбленного в лучших чувствах режиссера и даже про зомбиапокалипсис, хотя лучше было бы про последнее забыть. Но голова на то и дана, чтобы думать больше одной мысли одновременно. Иначе это не голова, а подставка для шляпы.

Я предпочел воспринять это замечание как риторическое, несмотря на то, что Вика кинула парочку красноречивых взглядов на мою голову, видимо, на что-то намекая. Но я не обратил внимания, и она продолжала:

– С красивыми женами так бывает – проще промолчать, чем спорить. Сначала я так и решила. Помнишь, Новикова говорила о том, что Светлана Романихина требовала деньги то на рестораны, то на новые губы, то на дорогой фитнес, то на личного диетолога? Я думала, что ее муж Валерий Романихин просто молча потакал, но нет! Тут другой случай! При всей своей занятости на работе Романихин-младший не забывал появляться в соцсетях, поддерживая свою жену. Так что писанина на стенах друг друга – это их совместное увлечение. И все остальное тоже.

Проверив что-то в компьютере, Виктория удовлетворенно передала мне ноут:

– Ну, так и есть. «Согласен с мнением моей жены», – говорит страница Валерия Романихина. Отсюда и репосты, и небольшое количество его собственных записей.

– И что нам это дает? – поинтересовался я.

– Как минимум то, что увлечения супругов были совместные, значит, могли быть совместные долги, какие-то траты, о которых, например, мог знать кто-то из общих друзей…

Спрашивать было излишне. По довольной физиономии Вики все было понятно и без слов. Она собиралась провернуть оба дела одновременно.

Это был один из тех уютных тихих вечеров, за которые мы оба обожаем нашу профессию: словари, ароматный кофе на журнальном столике, желтый свет ламп, отгораживающий от трескучей зимней ночи за окном, и слова, слова, слова.

Я не выдержал первым:

– Повторение! – прошептал я, удивляясь своему внезапному открытию.

Вика скосила на меня глаз, нехотя отрываясь от экрана своего компьютера.

– Они постоянно повторяют обращения «любимый» и «любимая». Или их аналоги, – продолжал я, почувствовав ее внимание. – «Любимый, это наши выходные!», «Любимый, я заказала нам пиццу», «Любимая, лечу к тебе», «Мой любимый в китайском ресторане», «Любимый, никаких аутлетов, только реальные бренды!», «Дорогой, я купила путевки в Грецию!», «Сижу в ресторане с моим любимым». Эти сообщения не несут реальной информации. СМС быстрее оповестит о заказанной пицце, чем надпись на стене в соцсети. Кстати, в СМС обращение «любимый» смотрится уместно, а в соцсети эта информация распространится на всю ленту друзей. Похоже на какую-то навязчивую трансляцию, и делается она сознательно. Я вот даже не знаю этих людей, а мне почему-то за них неудобно… И что такое аутлеты?

– Аутлеты – это магазины, где брендовые вещи продают в несколько раз дешевле из-за мелких дефектов, – меланхолично отозвалась тетка с дивана, но все-таки продолжила общение, видимо, из педагогических соображений. – А неудобно, кстати, не только тебе. Обрати внимание, много ли под этими высказываниями лайков или комментариев?

– Везде по два. Они сами себе лайки ставили, – констатировал я, бегло пролистав страницы. – Изредка три-четыре.

– Именно. Потому что любая навязчивая демонстрация – это агрессия.

– Почему именно агрессия, а не банальное хвастовство? – уточнил я, хотя, кажется, понял о чем она говорит, но мне хотелось знать точно.

– Хвастовство – это тоже разновидность агрессии. Особенно когда ты всех уже достал, но продолжаешь.

– А такой вариант как желание похвалы?

– Они тебе нравятся? – вдруг вопросом на вопрос ответила Вика.

– Как-то не очень, – признался я.

– Вот именно, – кивнула она. – Вопрос только в том, за это ли их шлепнули? В Интернете ты обращаешься сразу ко всем в своем ареале сети, но в данном случае, думаю, есть и конкретный адресат.

– Почему? – насторожился я.

– Потому что это не просто хвастовство для всех. Мы имеем дело с целой речевой стратегией, которая называется «неутомимый долдон». Иными словами, прием концентрированного повторения информации.

– Девушка была более активна, и именно ее пытали кляпом… – заметил я.

– Именно, – Вика одобрительно кивнула. – Пока только предположение, но если убийство связано с ее жизнью в Интернете, а я все больше убеждаюсь в такой возможности, так как все, что Светлана делала в реальности предназначалось для сети, то скорее всего был один конкретный адресат.

Конечно, я подумал про рыжеволосую подругу Анжелу, но Виктория отрицательно покачала головой.

– Что-то не верится. Завидовать – это одно, а убивать. М-м-м. Вряд ли. Эта Анжела не похожа на сумасшедшую или неуравновешенную особу.

Тем не менее она попросила еще раз открыть страницу Анжелы. С экрана компьютера на нас смотрела симпатичная, загорелая, крепкого телосложения девушка с огненно-рыжей шапкой волос и крупными ярко подведенными губами.

«Что я знала о Воронеже? – писала Анжела в последнем посте. – Да в общем-то ничего – город какой-то в центральной России, ну и мультик дебильный там снят… А оказался-то клевым большим городом! Ухоженные улицы и парки, куча хороших гостиниц, среди которых есть и моя любимая сеть-Холидэй инн;)».