Беги, Василич, беги. Часть 2 (СИ)

Я достал блесёнку из добычи, привязал леску к прутику, намотал красную нитку и на один из крючков нацепил глаз пойманного окуня. Поклевка последовала сразу, как только я опустил блесну в воду. Клюнул увесистый окунь. В течение пяти минут я поймал полтора десятка солидных окуней. Похоже, что они в воде дрались за возможность ухватить приманку, а у меня не было возможности выбрать из них самых крупных, поэтому я дёргал всё, что мне попадалось. Затем один самых шустрых окуней оборвал у меня леску и ушел с блесной.

- Для следующего путешественника, - подумал я и стал прикидывать способы разделки рыбы для ужина, благо наступала темнота.

Как разделывал рыбу и как я её ел, рассказывать не буду, чтобы не портить никому аппетит. В темноте всё естся быстро и всё кажется таким вкусным, когда ты отчаянно голоден.

Насытившись, я лег прямо в средину куста, где было всё-таки посуше и чтобы не скатиться во сне в трясину.

Глава 8

6

Пробуждение было таким, что его смело можно называть воскрешением из мёртвых.

Открыв глаза, я подумал, что снова нахожусь в раю, так как я видел ровный свет сверху и совершенно не чувствовал своего тела. Душа была, а вот тела не было. И солнца не было, как и в раю. Небо было облачным белым и свет был неярким, как в пасмурную погоду.

Скосив глаза в сторону, я увидел болото и ветки куста. Вокруг стояла какая-то необыкновенная тишина, изредка прерываемая бульканьем то с одной, то с другой стороны.

Ещё сильнее скосив глаза, я увидел свое тело, лежащее в какой вычурной позе, причём голова и ноги были ниже уровня туловища. То есть, я лежал, изогнувшись на кочке, и тело моё совершенно не слушалось меня.

Я попробовал шевельнуть пальцами и это у меня получилось. Пальцы чуть-чуть шевельнулись и по сосудам побежала кровь, укалывая мои бедные пальцы тысячей невидимых иголок. Я всё сильнее двигал руками и потихоньку шевелил телом, возвращая себе подвижность. У кого во сне затекала рука и тот, кто растирал затёкшую руку, тот поймет меня.

С невероятными усилиями мне удалось сесть. Кроме того, что у меня затекло всё тело, я ещё зверски замерз, поэтому процесс восстановления был более длительным, нежели тоже самое, но только в теплом месте.

Я вспомнил, кто я есть и что я делаю здесь. Вокруг меня лежали пойманные вчера окуньки и обрывки съеденной рыбы. Как же я это умудрился кушать их вчера почти что ночью?

Делать было нечего. Нужно идти вперед. Позади было сплошное болото, не видно никакого дома, откуда я пришел и не видно белой сигнальной тряпочки от того куста, который был промежуточной точкой между прошлым и каким-то неясным будущим впереди.

Сначала продовольствие. Моя блесна уплыла в болото. Возможно, что кто-то, идущий по моим следам, поймает рыбу с блесной и следующая рыба снова утащит её в болото.

Руками я разрывал рыбу, выкидывал внутренности и нанизывал на прутик для подсушивания. Вопрос в том, сколько мне их сушить? Если я буду сушить их долго, то за это время я их съем и останусь без продовольствия и без сил на дальнюю дорогу. Вывод - в путь нужно отправляться немедленно. А за рыбу можно не беспокоиться. Если она и протухнет и подгниёт, то будет рыба с душком, что очень любят народности Крайнего Севера, так как в этой рыбе появляются все микроэлементы, которые мы потребляем в бананах, апельсинах, персиках и прочих продуктах, не растущих на Севере.

Я не буду описывать те трудности, которые достались мне в трехдневном пути в болоте от одной большой кочки к другой, но я вам скажу, что два раза я чуть не погиб в трясине, чудесным образом избежал укуса болотной гадюки, нашел гнездо с птичьими яйцами и обессиленный и чуть ли не голый вышел на земную твердь.

Всё-таки Бог или кто-то, кто создал нас, а мы стали называть его Богом и он следит за нами, особенно за теми, кто вырывается из общей массы и не идёт в толпе, понурив голову и повинуясь стадному чувству, а ищет что-то новое и идёт в неизведанное, часто безрассудно и совершенно не нужно, но иногда всё это складывается в цепь таких случайностей, которые можно назвать только Провидением, и достичь того, чего люди всё равно бы достигли, но не сейчас, а через много лет.

Возможно, что и я из тех, кого Бог поддерживает только для того, чтобы узнать, что со мной случится в будущем, и что я могу привнести в его удачный и долголетний эксперимент.

Упав на землю, я уснул и спал неизвестно сколько, пока, наконец, кто-то не стал тормошить меня.

Глава 8

7

Открыв глаза, я увидел перед собой молодого человека, который на корточках сидел около меня и с удивлением разглядывал. Человек был одет в сиреневые брюки "афгани" с большой мотней и такую же рубашку, как и брюки, только с прорезью для головы и ниспадающим как мотня воротником для шеи.

- Экономно и удобно, - подумал я, - не надо заморочиваться с фасонами, главное - не перепутать брюки с рубашкой. С похмелья, вероятно, и такое бывает.

Человек что-то говорил мне, но я его не понимал. Вроде бы что-то знакомое проскальзывало в его речи, но эта знакомость быстро исчезала при произнесении других звуков.

Незнакомец делал знаки, как бы показывающие и спрашивающие, хочу ли я кушать и я утвердительно кивнул головой, потому что последние сутки я был без еды, так как не мог заставить себя проглотить то, во что превратилась распотрошённая руками рыба. Возможно, что голод был всё-таки не так силён или рыба не дошла до северной кондиции.

Однако, человек меня не понял и побежал к какой-то стеклянной будке, из которой принёс что-то похоже на электронный планшет и ручку. Написав несколько букв латиницей, он предложил мне ручку и знаками попросил что-то написать.

Я встал в тупик. Если человек пишет латиницей, то по-русски он не понимает. Его язык я не могу никак определить. Собственно говоря, любой грамотный человек, учивший иностранные языки или смотревший иностранные фильмы, или имеющий у себя кабельное телевидение легко отличит испанский язык от немецкого, английский от французского, китайский от японского или корейского. А язык этого человека не похож ни на какой другой. Напишу я, например, иероглифами: во чжу цзай э луо сы - я живу в России - и человек подумает, что я китаец, и общение наше прекратится. Или на фарси то же самое: манн дар луси зэндеги миконам. А я русский и по-русски должен писать. Поэтому я взял электронный карандаш и написал: я русский и живу в России. И хочу ещё отметить, что карандаш на экране пишет точно так же, как если бы он писал на бумаге. Где-то хороший планшет оторвал.

Молодой человек взял планшет, посмотрел и расхохотался:

- Едрёна корень, да ты же русский, а я перед тобой расшибаюсь на мультиязыке...

- На каком мультиязыке? - спросил я. - Это что, эсперанто, что ли?

- Ты чего, мужик, с дуба рухнул? - удивился мой собеседник. - Эсперанто это такая ломовина, которую отбросили за ненадобностью и сделали средний язык, который в состоянии выучить любой житель земли. А вот ты почему его не понимаешь?

- Первый раз о нем слышу, - честно признался я. - У нас в школе учат русский язык, ну, ещё английский да немецкий. Шесть лет учат и толку никакого, кроме хэнде хох да хао ду ю ду никто ничего и не знает.

- Это в какой же ты дыре живешь? - удивился парень. - У нас даже индейцы в бассейне Амазонки на рыбалке с миронетом не расстаются.

- А что такое миронет? - спросил я.

- Слушай, а ты случайно не из этих, - и он характерно покрутил указательным пальцем у виска, - они всё пытаются в старину уйти, говорят, что всё это от дьявола и придёт какой-то мужик по имени Армагеддон, который наваляет всем по первое число за грехи наши, а потом мужики с трубами соберут оставшихся и ещё наподдают. Городят черт те что.