Где бы ты ни скрывалась

Я целых полчаса рассматривала записку: как аккуратно он написал мое имя, как вывел свое… прикидывала, сколько времени у него ушло на это короткое послание. Правда, выглядело все так, словно он собрал наугад пачку бумаг, а сверху черкнул, не думая, первое, что пришло в голову.

Я осторожно перевернула страницу, пролистала всю пачку. Нет, случайных материалов здесь явно не было. Сначала шло описание центра при клинике Модсли, где лечат самые разные нервные и психические расстройства, и другого центра, консультативного, для пациентов с синдромом навязчивых действий, это еще иначе называется: «обсессивно-компульсивное расстройство». Потом шли статьи, которые он, скорее всего, скачал с разных сайтов. Кое-что было выделено желтым маркером. Краткий обзор типичных случаев моего синдрома, новые методы его лечения — статья была подписана «д. м. н. Алистер Ходж, профессор» и еще дюжиной таких же маститых врачей. Целая страница оказалась посвящена альтернативным методам лечения, в самом конце страницы была сделана приписка от руки: адрес Центра йоги и Центра полной релаксации, что бы это ни означало, и номера телефонов. Еще я нашла в пачке координаты нескольких групп поддержки пациентов с моим диагнозом, желтым был выделен один: «Группы встречаются по адресу: Кэмден, в 19.30, каждый третий вторник месяца, для записи звоните Элен», и номер телефона. И в заключение — три главы из книги под названием «Раскрепощение: как освободить себя от синдрома навязчивых действий». И еще три разных опросника, видимо, чтобы проверить, действительно ли я страдаю этим синдромом.

А на последней странице я неожиданно нашла еще одну записку от Стюарта:

И снова его номер телефона, на случай если я потеряла или выбросила карточку, которую он дал мне в прошлый раз. Я ее не выбросила. Я точно знала, где она лежит, если вдруг мне понадобится его телефон. Но мне она была ни к чему — я выучила этот номер наизусть.

Выучила, но звонить не собиралась.

Пятница, 28 ноября 2003 года

В тот вечер Ли работал в «Ривер-баре».

Я пришла в своем алом атласном платье. Видели бы вы, какое у Ли сделалось лицо, — не передать словами! Я с улыбкой ему подмигнула, помахала рукой и направилась прямиком на танцпол. Ох и оторвалась я в тот вечер! Танцевала без передышки часа четыре, всласть наболталась у бара со знакомыми, некоторых не видела пару месяцев, а потом заявились Клэр и Луиза, и мы начали отжигать втроем. Но все это время я знала, что Ли наблюдает за мной, иногда сквозь толпу я ловила его взгляд; он стоял у входной двери, вроде бы обозревая зал, а на самом деле не сводил с меня глаз.

Ближе к полуночи, после трех или четырех бокалов вина, я совсем осмелела. Дотанцевав почти до самого выхода, я остановилась в нескольких шагах от Ли и, подняв руки над головой, призывно покрутила бедрами. Не говоря ни слова, Ли схватил меня за руку и поволок за собой по коридору, ведущему в служебные помещения. Спотыкаясь на десятисантиметровых каблуках, я семенила за ним, повторяя:

— Ли! Ли, да пусти меня, какого черта…

Ли распахнул дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», захлопнул ее уже за нашими спинами, и музыка, как по команде, стихла. Не отпуская мою руку, он пинком открыл еще одну дверь и втащил меня в боковой офис, освещенный только экранами мониторов, передающими данные камер слежения. Все так же молча он скинул со стола стопки бумаг и документов, без малейшего усилия подхватил меня, как пушинку, и посадил на стол, жадно целуя в губы. Я попыталась устроиться поудобнее, но он задрал мне юбку, второй рукой резко сдернул трусики, разорвав тонкое кружево, отбросил их в угол и грубо вошел в меня.

А несколькими минутами спустя, так и не сказав ни одного слова, он застегнулся, заправил под ремень рубашку и вышел из комнаты, даже не обернувшись. Я осталась сидеть на столе, свесив расставленные в стороны ноги, все еще дрожа от возбуждения и испуга и бессмысленно глядя на мигающие голубоватые экраны. Вот Ли появился на одном из них. С таким видом, как будто отошел лишь на минуту, чтобы проверить обстановку в зале, все ли там в порядке.

И вдруг, подняв голову, посмотрел в камеру прямо на меня — широко раскрыв глаза, не мигая.

Я растерянно осмотрела комнату — что, собственно, произошло? Пол завален бумагами, мои шикарные трусики, варварски порванные, валяются в углу, а я сама сижу на столе. Безумие какое-то. Что я тут делаю? Зачем мне это надо? Что это за бред?

Понедельник, 3 декабря 2007 года

Всю прошлую неделю я прожила как в бреду, ей-богу, с трудом ноги переставляла. Всюду чудилась красная физиономия Робина, его зловонное дыхание на моих губах, толстый язык, шевелящийся у меня во рту… Из-за этого типа я совсем ошалела от проверок, но ведь кончится же это когда-нибудь, уговаривала я себя. Со временем его запах выветрится с моей кожи, и тогда я не буду приходить на работу на три часа позже из-за своих бесконечных проверок и вернусь к обычному получасовому опозданию.

По вечерам я читала записки Стюарта о синдроме навязчивых действий, только что-то они плохо мне помогали. Все эти медицинские термины жутко напоминали мне больницу, о которой я старалась не вспоминать. На самом деле я не могла четко припомнить, почему я вообще туда попала. Как будто все это случилось с кем-то другим. Как будто, когда стало совсем тяжело, я заснула, а потом, примерно полтора года назад, проснулась, но не до конца. Я точно знала, что жива, что мне придется жить дальше, хоть как-то шевелиться. И хватит уже просто читать про все это, пора переходить к чему-то более конструктивному.

Обычно я слышала, как Стюарт возвращается домой, чаще всего — очень поздно. Иногда я лежала в постели, ожидая, когда он протопает мимо моей двери, а потом сразу засыпала. Почему? Да потому, что точно знала: раз он дома, значит нижняя дверь надежно заперта. Правда, иногда мне приходилось ждать чуть ли не до полуночи. Что у него за сумасшедший график! Так можно и сгореть на работе.

Сегодня ноги почему-то сами принесли меня к местной библиотеке. Когда я проходила мимо, двери автоматически раскрылись, как будто приглашая войти. Вообще-то, я никогда не хожу в такие места, там слишком много людей, но сегодня, сама не знаю почему, зашла. Внутри почти никого не оказалось: несколько студентов за столами, еще парочка у стоек с бесплатным Интернетом и две библиотекарши. Они штамповали книги и громким шепотом сплетничали.

Я походила вдоль стоек, нашла раздел «Психология» и стала водить пальцем по книжным корешкам, пытаясь определить, где говорится про депрессию и навязчивые состояния. Я узнала книгу, которую мне рекомендовал Стюарт, сняла ее с полки, погладила пальцем корешок.

А тут тишина и покой. Стоя в проходе, я стала листать страницы, читая названия глав. Страшноватая складывалась картина. За спиной раздался негромкий хлопок, я вздрогнула и, зажав страницу пальцем, оглянулась. С того места, где я стояла, не видно было ни одной живой души.

Я водворила книгу обратно на полку и, медленно пройдя вдоль узкого прохода, выглянула в зал. За длинным столом еще сидели двое студентов, разложив вокруг себя учебники, тетради и маркеры. А за стойкой теперь осталась одна библиотекарша, молодая женщина с короткой стрижкой и серьгами до самых плеч. Она как раз принимала стопку книг у мужчины, который подошел к стойке.

Белокурые волосы, крепко сбитый, темно-синий свитер, уверенная стремительная походка. Это был он…

Голова слегка закружилась, я едва успела отпрянуть назад, в проход между полками, сердце гулко колотилось. Дурнота не отступала, перед глазами вдруг потемнело, комната поплыла, закружилась все быстрее, быстрее… Я даже не почувствовала, как грохнулась на пол.