Минутная слабость

Ранним утром Хомер Хеа уже сидел за своим рабочим столом. Он позвонил детективу отеля «Спэниш Бэй» Трассу.

— Я бы хотел поговорить наедине с миссис Барнетт, — сказал Хеа. — Вряд ли она примет меня, если я пошлю ей мою визитную карточку. Что мне делать?

— Как насчет пляжа? — подумав, произнес Трасс. — Ежедневно с десяти до двенадцати утра она лежит на пляже. Приезжайте сюда к десяти, я покажу вам ее. А в чем дело?

— Я приеду к десяти минутам одиннадцатого, — сказал Хеа и опустил трубку.

Он подошел к сейфу, открыл его, взял оттуда зажигалку и куртку Барнетта. Сунул зажигалку в карман и положил куртку на стол. Позвонил Люсиль. Войдя в кабинет, она вопросительно посмотрела на отца.

— Будь добра, заверни куртку, — сказал Хеа.

Люсиль поглядела на куртку, потом снова на отца.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — спросила она. — Мне это не нравится. Судя по прессе, Треверс — малый не промах, он очень опасен.

Хеа улыбнулся дочери.

— Не беспокойся, — сказал он. — Сначала я поговорю с его дочерью. Если кто-то способен уговорить Треверса расстаться с половиной миллиона, так это она.

Люсиль пожала плечами.

— Хорошо, но помни: я тебя предупредила.

Она с гримасой отвращения взяла куртку и унесла ее.

Хеа зажег сигару и сел в кресло. Нахмурившись, посмотрел в окно. «Я рискую, — подумал он. — Но пятьсот тысяч долларов — слишком большой соблазн». Говорить с миссис Барнетт следует крайне осторожно. Почувствовав малейшую опасность, он тотчас откланяется.

Через десять минут он надел на голову свою желтую панаму, взял завернутую в бумагу куртку и медленно, тяжело зашагал к лифту. Выйдя на улицу, он забрался в свой автомобиль и поехал в отель «Спэниш Бэй».

Он нашел Трасса, мордастого, розовощекого отставного полицейского, который ждал Хеа. Мужчины прошли вдоль цветника по дорожке, которая вела на огороженный пляж.

— Если кто-нибудь узнает, что я показал вам миссис Барнетт, — прохрипел Трасс, — я потеряю эту работу. В чем дело?

— Мне надо поговорить с ней, — сказал Хеа. — Да, я уже немолодой человек. Мне за вами не угнаться.

— Ваша беда в том, что вы переедаете, — сказал Трасс, сбавляя шаг. — О чем вы хотите с ней поговорить?

— Это личное дело, Генри. Не представляющее для вас интереса.

Трасс настороженно посмотрел на Хеа, затем остановился перед пляжем. В этот ранний час на песке было мало людей.

Трасс указал на далекую фигурку сидящей под тентом женщины.

— Это она. Я не виноват, если она прогонит вас. Если она закричит, я же вас и вышвырну отсюда.

— Она не закричит, — сказал Хеа. — Вы получите двадцать долларов, Генри.

Сжав рукой сверток, он неторопливо направился к тому месту, где сидела Вал.

На душе у нее было скверно. Прежде чем отправиться на пляж, она позвонила доктору Густаву. Он сказал, что состояние Криса ухудшилось.

— Вам не следует тревожиться, — заверил ее врач. — Такие дни бывают. Он словно что-то замышляет. Думаю, вам стоит навестить его сегодня днем. Возможно, он поговорит с вами.

Вал обещала прийти.

— Держитесь естественно. Расскажите ему, как вы проводите время, — продолжал Густав. — Не спрашивайте, его ни о чем. Есть шанс, что он откроется вам.

После этого разговора Вал едва заставила себя пойти на пляж, но сейчас она была рада тому, что находится здесь. Тут было тихо, и она могла немного расслабиться.

Она увидела ковыляющего по песку очень полного пожилого человека в мятом костюме и выцветшей панаме. Любопытно, кто он такой, подумала она и поняла, что он направляется к ней. Она тотчас отвернулась. Раскрыв пляжную сумку, взяла оттуда пачку сигарет.

Толстяк приблизился к ней. Когда она выбила сигарету из пачки, он произнес:

— Позвольте, мадам.

Изысканным жестом он приподнял шляпу и щелкнул золотой зажигалкой, зажатой в его огромной лапе.

Вал обернулась.

— Спасибо, не беспокойтесь.

Она уже собралась снова отвернуться, но тут ее взгляд упал на зажигалку. Сердце Вал екнуло, она затаила дыхание.

— Извините за вторжение, мадам, — прошипел Хеа. — Стариковская слабость. Галантность в наше время выходит из моды.

Он погасил огонек зажигалки. Его глаза-буравчики следили за реакцией Вал. Заметив, что она колеблется, он опустил зажигалку в карман. Сдвинув панаму на затылок, он повернулся и медленно зашагал прочь.

— Обождите…

Вал встала. На ней был бледно-голубой пляжный костюм; стройная, прелестная девушка вышла из-под тента на солнце.

Хеа остановился. Они посмотрели друг на друга.

— Эта зажигалка… кажется, я ее уже видела, — срывающимся от волнения голосом произнесла Вал. — Можно посмотреть?

— Ну конечно, мадам, — сказал Хеа.

Он приблизился к Вал. Она ощутила жар, исходивший от необъятного тела Хеа, почувствовала его дыхание.

— Эта зажигалка?

Он вытащил вещицу из кармана, повернул ее надписью к Вал и протянул девушке.

Она уставилась на зажигалку, затем пристально посмотрела на Хеа.

— Ничего не понимаю, — сказала Вал. — Она принадлежит моему мужу. Где вы ее взяли?

Хеа поглядел на зажигалку так, словно впервые видел ее, затем, тяжело ступая, направился к тенту. Кряхтя, сел на песок.

— Давно я не бывал на пляже, — сказал он, осматривая песчаный берег. — Здесь очень приятно. Моя покойная жена обожала пляжи.

Вал смотрела на верхушку желтой панамы, ее сердце билось быстрее обычного. Что-то в этом старом толстом человеке пугало ее.

— Я спросила вас, где вы взяли эту зажигалку, — произнесла она сдавленным голосом.

— Зажигалку? А, я ее нашел.

Хеа наклонил голову, чтобы видеть Вал.

— Не хотите ли сесть, мадам?

— Где вы ее нашли? — не двигаясь, спросила Вал.

— Значит, она принадлежит вашему мужу, — задумчиво промолвил Хеа. — Как он себя чувствует сегодня?

— Вы скажете мне, где вы нашли ее?

— Моя дорогая, не торопите старого немощного человека, — сказал Хеа. — Пожалуйста, сядьте. Вы же не хотите заставить старика стоять на ногах, правда?

Вал опустилась на колени. Она почувствовала, что ее ждет нечто ужасное. Хитрая, самодовольная улыбка незнакомца и его глаза-буравчики говорили Вал о том, что этого внушавшего ей страх человека не следует торопить.

Выдержав долгую паузу, Хеа сказал:

— Вы — миссис Кристофер Барнетт?

— Да.

— Если я не ошибаясь, ваш муж находится в лечебнице?

Пальцы Вал сжались в кулаки; овладев собой, она ответила:

— Да.

— Два дня назад он исчез из отеля, а спустя сутки был найден двумя полицейскими?

— Это опубликовано в газетах, — сказала Вал. — Но вам какое до этого дело?

Зачерпнув ладонью песок, Хеа поднял руку, и песчинки потекли обратно на пляж меж его толстых пальцев.

— Неудивительно, что дети любят играть на пляже, — сказал он и усмехнулся. — Наверное, я совсем постарел. Я бы не отказался сейчас от ведерка и совочка.

Вал молчала. Она смотрела на него с растущим страхом.

— Кажется, у мистера Барнетта отключилось сознание, — после длинной паузы продолжал Хеа, — и он понятия не имеет о том, что он делал ночыо восемнадцатого числа.

Мурашки озноба пробежали по спине Вал. Солнце, казалось, больше не грело ее.

— Вас это, видно, очень тревожит, мадам, — произнес Хеа, многозначительно улыбнувшись. — Даже жены, имеющие нормальных мужей, волнуются, когда не знают, где были их мужья, а уж за сумасшедших приходится волноваться еще сильней.

— Что вам надо? — сказала Вал. — Я не собираюсь вас больше слушать. В чем дело? Откуда у вас эта зажигалка?

Хеа вытащил из бумажника газетную вырезку.

— Не угодно ли взглянуть на это, мадам, — сказал, протягивая бумажку.

Вал с опаской взяла ее. Это было краткое сообщение об убийстве Сью Парнелл, которое произошло в «Парк Мотель»; начальник полиции Террелл в своем интервью утверждал, что преступление, несомненно, совершено сексуальным маньяком.