Капкан на честного лоха

лся машинистом, но проработал недолго. Зверски убил начальника направления узловой станции и его престарелую мать. А затем пытался сжечь части расчлененных тел в топке учебного паровоза. Причиной кровавой расправы стала невыплата мизерной просто-таки копеечной надбавки в зарплате, обещанной начальником.

В другой заметке описывалось, как ревнивый любовник пытал в заброшенной бойлерной свою сожительницу, не желавшую признаваться в измене. Сначала прижигал грудь жертвы сигаретами, потом взялся за нож, и так увлекся этим занятием, так зашелся, что здорово порезал бедную женщину. Когда немного остыл, спохватился, то бросился за помощью, но эта помощь уже никому не требовалась. Позднее, когда любовника задержали, вскрыли бетонный пол бойлерной отбойными молотками, то обнаружили под ним останки старухи и совсем юной девочки.

Климова передернула плечами. Ну и нравы здесь.

Словно сам черт подсунул ей эту газету. После такого забористого чтения щеки горели огнем, а спина холодела. Маргарита подумала, что она совершенно беззащитна здесь, на этой пустоши, где за многие километры ни одной живой души не встретишь. А если и встретишь, то, возможно, последний раз в своей жизни.

Она тут же успокоила себя той мыслью, что все преступления, самые жуткие, самые кровавые, самые необъяснимые, затем только и нужны, чтобы газеты лучше продавались.

Читать дальше почему-то не хотелось, да и глаза быстро уставали от этого занятия. Солнце совсем погасло. Темный дождливый вечер перерождался в глухую ночь.

Часовая стрелка наручных часов достигла цифры два.

Низкие тучи летели на север, к Баренцеву морю, дождь не унимался. Капли ползли по лобовому стеклу, монотонно стучали по крыше, навевая дремоту. Климова легла на разложенное сидение, пытаясь задремать, но сон не приходил. Странные звуки сводили с ума. Слышалось, будто кто-то скребется длинными ногтями в заднее стекло, царапает гвоздем крылья машины. Она пересела обратно на водительское место, закурила, хотя к сигаретам прикасалась не часто, в крайних случаях.

Время от времени Климова включала «дворники», и, наблюдала, как высоко в небе вспыхивали и гасли голубые зарницы, так мерцают ночью проблесковые маячки на милицейских машинах. Временами ей казалось, что в низкорослых зарослях мечутся человеческие тени или напуганные внезапной грозой крупные животные.

Ветер гнул из стороны в сторону молодые березки, и можно было так понять, что ветви раздвигают чьи-то руки, невидимый в темноте человек наблюдает за Климовой, готовясь к чему-то недоброму. Кто этот человек? Может быть, восставший из мертвых Сергей Сергеевич?

Среди ветвей Климова и мерещилось залитое кровью лицо хозяина дома, его выкатившиеся глаза. На горле зияет дыра, одной рукой Сергей Сергеевич придерживает распоротой живот, чтобы не вывалились кишки. Он пришел сюда, чтобы последний раз взглянуть на свою квартирантку, позвать её с собой в тот мир, откуда нет возврата.

Видение было таким явственным, что Маргарита перекрестилась.

Она успокаивала