Капкан на честного лоха

участкового Стаднюка явственно попахивало свежим водочным перегаром. От лейтенанта пахло приятнее, пивом и сладким десертным вином. Новая работа, этот чертов труп, перепавший именно в субботу, не вписывался в планы сыщиков.

Милиционеры осмотрели безжизненное тело, переворачивая бедного Сергеича с боку на бок, словно котлету на сковороде. Стаднюк все поторапливал лейтенанта, беззвучно шевелил губами, округлял глаза. И все щелкал пальцем то по циферблату наручных часов, то по горлу. Звук из горла выходил смачный, словно из дубовой бочки.

Тот, что в штатском, самый трезвый, усевшись за стол, стал писать бумажки. Прервав осмотр места происшествия, участковый сгонял за понятыми, стариками Засоховыми. Заставил их расписаться в протоколе. Молодой лейтенант все вздыхал, качал головой, наконец, задал волновавший его вопрос Стаднюку:

– Товарищ капитан, а не мог он сам себя, ну, порешить? Может, это самоубийство?

– Хрен его знает, – глубокомысленно ответил Стаднюк и щелкнул пальцем по часам. – Вскрытие, друг мой, покажет. Все покажет.

Петухова вылезла вперед из-за спин понятых.

– Так он же был в ковер закатан, – заявила она. – Под кроватью лежал. Это я его вытащила оттудова.

Стаднюк округлил глаза, нахмурился.

– Что? – вдруг заорал участковый. – Что ты сказала, старая? Ты вообще соображаешь, что мелешь? Или как? Совсем из ума выжила?

Мясистая физиономия Стаднюка налилась кровью, пошла пятнами. Он едва не налетел на старуху с кулаками.

– Какого черта, дура старая, ты наделала? Что ты натворила, безмозглая ведьма? – он передразнил старуху, шепелявя и выставляя вперед нижнюю губу. – Ковер, мать твою. Под кроватью, мать твою, лежал.

Петухова, почувствовала свою вину, испугалась начальственного гнева, багрового лица Стаднюка. Она пожалела, что вставила свое нетактичное замечание. Отступила на прежнюю позицию, вжала голову в плечи. Валентина Николаевна поняла, что на объективное расследование гибели Сергея Сергеевича надеяться нечего. Все спишут на самоубийство или на несчастный случай. Худшие прогнозы Петуховой тут же подтвердились.

– Может ведь и так быть, что бутылкой потерпевший поранил себя по пьяному делу, – объяснил умный лейтенант. – А потом хотел остановить кровотечение. Ну, и закатался в ковер. Потому что ничего другого, кроме ковра, под рукой не было.

– Кстати, мужичок он был сильно выпивающий, – при слове «выпивающий» Стаднюк поморщился, словно сам состоял активистом общества трезвости. – И ко всем своим достижениям трижды судим. Теперь, кажется, завязал. Но как знать, как знать…

– Да, это многое объясняет, – кивнул лейтенант. – Ну, то, что пострадавший бухал, многое объясняет. По пьяному делу не то что в ковер закатаешься…

– Ладно, вскрытие покажет, – подвел итог Стаднюк, нетерпеливо щелкнул себя по горлу, выбив бочковой звук, и сердито глянул на Петухову.

Хорошо хоть она догадалась перенести чемоданы квартирантки на свою половину, да ещё наволочку набила шмотьем и парфюмерией. А то милиционеры объявили