Капкан на честного лоха

остала из сумочки кошелек, передала хозяину деньги. Тот, обильно слюнявя пальцы, дважды пересчитал купюры и пошел открывать ворота на улицу.

– Водите машину? – спросила Маргарита.

– Вожу, – кивнул Цыганков. – Но права дома оставил. А дом у меня в Подмосковье.

Цыганков в задумчивости поскреб затылок и добавил:

– То есть был в Подмосковье. Сейчас дома нет.

– Сгорел что ли? – заинтересовалась Маргарита.

– Голубятня сгорела со всеми голубями, – кивнул Цыганков. – Дом стоит. Но туда мне все равно нельзя вернуться.

Маргарита устроилась на водительском сиденье, отрегулировала кресло под себя. Цыганков поставил сумку в машину, забрался на заднее сидение. «Нива» тронулась с места, выехала за ворота. Хозяин машины, теперь уже бывший, поднял руку и махал вслед автомобилю, пока тот не скрылся за поворотом.

Возле края тротуара беседовал со знакомой девушкой милиционер из дорожно-постовой службы. На ремешке, накинутом на ладонь, болтался полосатый жезл. Холодок беспокойства проник в сердце Цыганкова.

– А если менты тормознут, ксиву спросят? – спросил он. – Что будем делать?

– Попробуем денег сунуть. Или, – Маргарита не успела договорить, утопила в полу педаль тормоза.

Машина дернулась, пронзительно заскрипели тормоза. Зазевавшаяся худая дворняга, оглушенная весной, оттепелью и солнцем, едва успела выскочить из-под колес.

– Или ещё что-нибудь придумаем, – договорила мысль Маргарита.

На черепашьей скорости проехали знакомую улицу, ту же площадь, одноэтажный универмаг с запыленными черными витринами. Фикус, выставленный за стеклом среди манекенов, пожелтел и загнулся от сквозняков и холода. Через четверть часа выбрались из Ижмы. На выезде не попался ни один милиционер или военнослужащий. Теперь можно прибавить ходу.

Отъехав десять километров от Ижма, остановились. Дождавшись, когда трасса опустеет, съехали с дороги в березовые заросли. Здесь предстояло дожидаться вечера.

Маргарита сняла с заднего сидения чехол, нашла среди березок солнечное сухое место. Бросив чехол на землю, села, привалившись спиной к стволу дерева и вытянув ноги. Пахло весной, сухой прошлогодней травой и солнцем.

Цыганков разложил переднее сидение и проспал до позднего вечера, впервые за многие месяцы поднялся свежим и отдохнувшим. Проглотив банку мясных консервов, выпросил у Маргариты полпачки американских сигарет, скурил одну, и выдал выстраданное собственным опытом наблюдение.

– М-да, это давно замечено. Тот человек, кто курит «Мальборо», в полном порядке. Абсолютно полном. Чего не скажешь обо мне.

– Не волнуйся, и вы будете в порядке, – пообещала Климова.

Цыганкову предстояло пешком топать до староверов, издалека понаблюдать за домами и двором, а там действовать сообразно обстоятельствам. Если нет солдат или милиции, нужно найти того старика, кто приютил беглецов. Старик знает, где Климов и Урманцев. Если же менты и солдаты окажутся на месте, нужно набраться терпения и ждать, когда они отвалят.

К вечеру переменчивая погода преподнесла