Иной жизни для себя не представляю! (СИ)

принцип: если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе. То-

есть, следующее воскресенье отдыхать в поселке партии, и разузнать,

что же с Зинулей случилось. Ну а где переночевать, подсказал Коля – у

него друзья по техникуму в общаге живут, тоже практику проходят. Вот

он записочку им и черканет, что б меня приняли на ночь.

Пока рассуждал о превратностях любви, пока строил планы на

будущее, глаза у меня не закрывались, и еще одну шишку я себе не

поставил. А время подошло к восьми, и к роднику попить уже

прилетали две стайки пернатых неизвестного мне вида. Скоро должна

была, по идеи, появиться и сайга.

Начал повнимательней осматривать окружающее пространство,

для удобства высунув голову поверх загородки. Пока никого видно не

было, и мысли потекли в приятном направлении. Хорошо то как на

юге! Тепло, даже жарко – не надо постоянно таскать с собой телогрейку

или свитер, как это делается в Сибири. Нет постоянных дождей,

мрачных облаков, днями закрывающих небо. Нет гнуса и комаров! И

какие пространства, в не скрываемой деревьями красе! О живности не

говорю: здесь ее больше, чем в тайге. И понятно почему: солнце в

избытке, и за короткую весну, когда в земле есть влага от стаявшего

снега, корма для пропитания вырастает много, и он потом не гнием, а

под солнцем высыхает, превращается в высококалорийное сено, не

теряющее своих качеств целый год. Тоже и с рыбой. Есть вода – она в

ней кишит! Рваной сеткой мы в момент поймали семь сазанов по 1-2 кг.

весом! Виталий говорил, что в озере есть и судак, и сом, и даже осетр!

Впрочем, что это я? Не только в местную рыжую красавицу, а и во все

остальное влюбился?

Дальше приятные мысли развивать не пришлось: сайга, стадо

голов в двадцать показалось в долинке из ниоткуда, метрах от меня в

33

трехстах. Голову я тут же опустил, и начал наблюдать за ней в дыру в

загородке.

Стадо медленно двигалось в мою сторону, соблюдая военный

порядок. Впереди крупный рогач, постоянно поднимающий голову и

внимательно осматривающий пространство впереди и по сторонам. За

ним самки с уже большими сайгачатами. Самки по сторонам смотрят

поменьше, часто опускают головы к земле, выискивая травку

повкуснее, сайгачата рядом с мамашами резвятся, смешно взбрыкивая

задними ногами. В конце стада – парочка молодых рогачей.

Я медленно-медленно просунул ствол ружья в дыру в загородке,

и замер в неудобной позе, наблюдая за сайгой. Метрах в пятидесяти от

воды рогач остановился, остальные за ним тоже, и все на пол минуты

замерли. Потом рогач издал звук – раньше я такого не слышал, и пошел

к воде один. Остальные остались на месте, наверное, ждали от вожака

команды. И наверное ее получили: разом и галопом все полетели к

воде, к которой рогач успел подойти.

Минуту или даже больше я сидел за загородкой чуть ли не дыша.

– сайга в это время пила воду. Потом разом и быстро от родника начала

отходить. Время пошло на секунды: выбрал одного из рогачей,

замыкавших стадо – явно не вожака – и нажал на спуск. В то же

мгновение стадо полетело галопом, я же зачарованно провожал его

взглядом, пока не скрылось из долинки за сопкой. И только тогда

перевел взгляд на родник – метрах в двадцати от него лежал

поверженный рогач.

Сердце у меня стучало как после кросса на тройку километров.

Уфф! Смахнул ладонью пот с лица, поднялся на ноги, и не торопясь

пошел рассмотреть добычу. А заодно и успокоиться.

Рогач громадный, тяжелый – с трудом оторвал его от земли,

захватив в одну руку передние, в другую задние ноги. Далеко не

унесешь, а отнести подальше нужно, не свежевать же прямо здесь,

можно сказать у воды. Пришлось поднатужиться, и метров пятьдесят

до ближайших кустов я его все же допер, с частыми остановками. А

дальше проблема ждала другая: как его свежевать, ежели большой

Лешкин охотничий нож остался в лагере – ну забыл его взять, и все тут,

а в наличии только мой собственный, годный лишь для заточки

карандашей.

Но делать нечего, и подправив его на камне, свежеванием я

занялся. И очень быстро приноровился. И даже собой возгордился,

потому что и шкуру снял культурненько, не вываляв то, что под ней

было, в земле, и тушу разделал на сочленении костей, ни одной из них

не сломав. Правда, повозиться пришлось больше часа.

Солнце припекало во всю, когда дела я закончил. Сполоснулся

водичкой из родника, наполнил ею фляжку, и забросил тяжеленный

рюкзак за спину. Килограмм сорок, не меньше! И размеренным шагом

пошел в отряд.

34

На пол пути вода из фляжки была выпита, ноги подрагивали от

усталости, а руки еле справлялись с ношей, когда после отдыха мне

приходилось закидывать неподъемный рюкзак за спину. Да еще и ружье

– теперь и оно казалось слишком тяжелым.

Наконец впереди показался лагерь, а сил у меня уже не

оставалось. И не только сил: последний раз я еле-еле забросил рюкзак

на спину, и еще раз этого сделать точно не получится. А передохнуть

мне нужно обязательно, ноги уже подгибались. И что делать?

Выход был один, и я, найдя куст повыше, спрятал рюкзак под

ним в слабенькой тени, сверху на него положил использованный

патрон, с запахом сгоревшего порохом – отпугнет хищников, ежели они

схрон обнаружат. И налегке пошагал к отряду за подмогой.

Через час мясо было в столовой – съездили за ним на машине, - и

Лешка объяснял поварихе, как из него приготовить охотничий суп-

кодер или суп-шурпу, со специями, но без всем надоевших круп и

макарон. Народа в лагере, по случаю воскресенья, было немного, мяса

на всех хватит. Я же почистил ружьишко и отнес его хозяину. После

чего опустился на кровать и моментально заснул, первый раз за

полутора суток. Если не считать пары секунд, за которые я ухитрился

получить шишку на лбу.

Часть девятая.

Честно говоря, топтаться на маленьком пятачке мне быстро

надоело. Сколько можно возвращаться на одно и то же место! Но любая

новая канава давала дополнительную информацию - как правило,

вскрывала маломощные разрывные структуры или измененные породы,

и их нужно было от канавы прослеживать, схему подрисовывать и

подрисовывать. Она становилась все сложнее и сложнее, более

насыщенной, и вряд ли легче читаемой, о чем мне заявил Николай

Федорович. Не знаю для чего, но в среду он появился на пятачке,

пробежался по профилю, посмотрел давным-давно пройденные дудки

БКМ. После чего подошел ко мне, попросил мою схему, и начал

сравнивать свои записи с тем, что у меня нарисовано. Выискивал какой-

нибудь ляпсус. Нашел другое:

«Слишком усложняешь», - отчеканил хмуро, - «разобраться не

каждый сможет», - и протянул картонку мне. Я, естественно, пожал

плечами, спорить с ним никакого желания не было. И получил то, что

ожидать следовало:

«Опять отмалчиваешься!» - это он с возмущением, - «К советам

старших не прислушиваешься!» - махнул рукой, повернулся, и побежал

к поджидавшей его машине. Ну и черт с ним. За схему я отвечаю перед

старшим геологом, а он мне никаких претензий за излишнюю

сложность не предъявлял. Да и вообще: сложное упростить всегда

можно.

35

А после работы, Лешка в лагере встретил меня новостью:

«Электрики в отряд заезжали. Работу на старом твоем участке

закончили, завтра у меня в долине начинают».

«Поздравляю!» - буркнул я не очень вежливо - мне такая новость

по барабану, Зиночки в бригаде давно уже нет.

«Да я не о том!» - Лешка заулыбался, - «Девчата на воскресенье

нас в партию приглашают! День рождения у кого-то, ну а без ребят им