Чужая осень (сборник)

Только в отличие от тех деятелей, я позабочусь о судьбе Астронома. Весь видеоскарб, оборудованный для личных нужд, и прочие чердачные мелочи — уже его собственность. Придет время — получит надежные документы и хорошие деньги вместо памятной медали «За защиту чердака». Захочет, я ему и настоящую медаль зашуруплю, долго ли умеючи. И обойдется мне она куда дешевле, чем генеральские звездочки для одного полковника по заказу партнера.

Но пока ясный день, Астроном спокойно спит, и вряд ли ему снится медаль за нелегкую службу. А я сижу в той самой комнате, откуда отправился в мир иной Леонард Павлович Вышегородский, и в который раз любуюсь картиной Александра Рослина, одного из немногих по-настоящему великих живописцев, подаренных миру Швецией.

Этот портрет Рослин написал в первой половине восемнадцатого века, когда работал при дворе маркграфов Байрейтских. Это потом были Италия, Париж, знакомство с Буше и его влияние, мировая слава, поездка в Россию по приглашению Екатерины Второй. Все это было после того, как создал Рослин портрет с прекрасно выписанными деталями, сохранившим по сей день характер старого маркграфа. Интересно, отчего Вышегородский, которому всегда импонировала абстрактная живопись, повесил этот портрет в своей комнате? Быть может, оттого, что в частных коллекциях находятся всего две работы Рослина, несмотря на его гигантское наследие, и старику импонировало именно это обстоятельство. Кто теперь знает. Но как бы то ни было, одна из картин Рослина украшает коллекцию барона Гейнриха Тиссен-Борнемиса, вторая — находится в моей. Пока в моей. Потому что я сдержу слово, данное Вышегородскому: когда Гарик подрастет, все это будет его. В том числе и дело. А я куплю где-то неподалеку от города маленький домик, если не захочу жить в большом доме, который пустует в Майами уже третий год.

Есть у меня еще и скромная хижина на берегу Адриатики, но хотя Южноморск давным-давно эмигрировал, меня туда отчего-то не тянет. Быть может оттого, что я слишком люблю этот город, боюсь навсегда уехать из него и погибнуть, подобно Антею, оторвавшемуся от земли. Хотя чего-чего, а смерти я не пугаюсь. К слову сказать, Рябов уже построил небольшую виллочку на морском берегу. Может, оттого он так рьяно борется с преступностью, чтобы снять с окон железные решетки и спокойно встретить старость? Пока Южноморск стремительно одевается в металл, нужно ведь кому-то подумать о тех временах, когда на загородных домах будут установлены стеклянные двери, как во всех нормальных странах.

Так что Рябов старается. И от вынужденного безделья я изучаю его отчеты, газетные вырезки, кассеты с записями телевизионных передач. Сережа, наверное, думает, мою грудь при этом распирает чувство гордости за то, что деньги, брошенные в топку предвыборной борьбы Карпина, несут людям благо, А главное, Карпин считает: он великая шишка и других целей, кроме его поддержки, я не преследую. Пусть считает. Тем более, что независимые газеты, естественно не те, которым отсылает бумагу Котя, вовсю хвалят Карпина за наконец-то действенные результаты в борьбе с обнаглевшей преступностью.

Жаль, что я не министр внутренних дел, а то бы без колебаний влепил Рябову орден на его широкую грудь. И не только за освещение Южноморска, о котором горожане стали забывать. Ведь даже трудно себе представить всю организационную мороку по заменам ламп дневного освещения. Но что лампы, Рябов способен на большее. Каждый вечер он запускает только около десятка бригад, то есть дружинников из «Содействия», при менте, конечно, на вариант «подсадной утки». Идет по улице какой-то раззява, разодетый в пух и прах, как вдруг налетают на него бедовые ребята, тянут с хилых плеч кожаную курточку, но откуда ни возьмись, появляются мальчики, тренировки которых оплачивает банк «Надежда». И козе понятно, при таком стечении мускулистых обстоятельств попасть в милицию для налетчиков наиболее счастливый вариант. Они ведь, в основном, пополняют больничные койки и мечтают только лишь о том, чтобы встать с них через несколько месяцев, зарекаясь бегать на гоп-стоп. Есть в «Содействии» и девичья группа, к которой пристают вечерами особенно активно, но, как правило, столкновения с ней заканчиваются для хулиганов летальными исходами. Ну, в самом деле, разве девчушка какая-то виновата, когда просто отбивается от вора и насильника, а он после этого напрочь не хочет дышать? Я всегда знал, что из всех животных баба самая опасная, но не до такой же степени. Особенно, если учесть последний подвиг наших девиц.

Какой-то придурок долго и нудно развлекался тем, что уродовал городские статуи. Тут вся пресса спелась дружным хором: и та, что поддерживает Пенчука, ругая Карпина, и та, которая делает вид — гнуснее Пенчука никого в природе нет, а Карпин — просто венец ее творения. Орут газеты: караул, вандализм, доколе… А этот деятель ломает памятники, потому что прессу читать не привык. Девки его случайно возле статуи у музея накололи, когда он голому мужику отбивал мраморное яйцо. Так они его в два счета на того мужика похожим сделали, разве что у мраморного инвалида осталось на одно яйцо больше и обе руки целые. Раз вандала никто обнаружить не смог, чтобы похвалить за работу по памятникам культуры, то девчушек этих вообще искать никто не будет. Потому что «Содействие» есть «Содействие». И менты, у которых не хватает людей и горючего для патрулирования, должны быть просто довольны тем, что многие бандитствующие элементы не рискуют уже вести себя в городе чересчур нагло. Но это так, мелочи. За Рябовым числятся и более звонкие дела.

Вот раскрутил он меня на две роскошные иномарки, но сам почему-то на них не часто разъезжает. Все оттого, что воруют эти машины, минимум, трижды в неделю. Те ребята, которые прельщаются внешним видом автомобилей и их заводской начинкой, включая стереосистемы, даже не догадываются, что Рябов лично усовершенствовал систему управления. А именно — запузырил под бампера «БМВ» и «Ниссана» радиомаяки, которые без труда помогают устанавливать мастерские, где ведется напряженная работа по обеспечиванию рынка автотранспортом. В основном, из числа угнанного. Так что милицейская спецгруппа «Сокол» без особых проблем берет ворюг с поличным. Вдобавок, тут же находятся и другие свежеугнанные машины. Ну, а если у «Сокола» чересчур много работы, так «Содействие» приходит на выручку. Как, например, было с притонами. «Сокол» четыре месяца вел съемку скрытой видеокамерой, накапливал доказательства и, наконец, закрыл на длительный переучет магазин на дому, снабжавший всех страждущих коноплей и «соломой». А «Содействие» за это же время без всяких санкций и видеокамер разбомбило несколько других малин, попутно обеспечив дополнительной работой лагерные конвои, тюремные больницы и городской морг.

А маньяк сексуальный, чикатила местная? Приладился детей насиловать, невзирая на пол и юный возраст. Родители были сильно недовольны тем, что этот урод имеет шанс встретить их детей после окончания уроков. Менты, конечно, колдовали, сравнивали группу крови с анализом слюней, но бригада важняков над этим делом потела бы до сих пор. Сколько бы еще детей отвел этот придурок в кустики, а потом на тот свет — кто знает. Но Рябов запросто выставил почти к каждой школе своих парней, в аккурат к последнему звонку; в отличие от ментов у него людей куда больше. И когда ребята заловили грозного трахателя, до того обозлились на него, что не стали проверять психику всякими экспертизами, намекать, что этот урод имеет право на адвоката, а просто и незатейливо сотворили с ним примерно то же, что вытворял он с детьми перед тем, как отправить их на тот свет. И сэкономили деньги на судебном процессе, и родителям спокойнее стало.

Словом, идет незаметная, но очень нужная работа. Пользуясь случаем, Вершигора выборочно чистит и свои ряды, посадив вместе с «кукольниками» прикрывающих их ментов. А что Вершигоре кисло, он свою пайку и без подачек снизу имеет. И главное — стал начальником областного управления по борьбе с организованной преступностью, отбросив главного соперника в ряды пожарников не без помощи Рябова. Полковник Вершигора на генеральской должности, а сколько стоит замена трех больших звездочек на более красивые погоны, мне хорошо известно. Ладненько, пусть этот режиссер, устроивший мне болезненный спектакль, поет арию «Как хорошо быть генералом», где моя денежка не пропадала. Особенно, если учесть, сколько жрут газеты и телевидение, формирующие общественное мнение, так генеральское звание Вершигоры вообще мелочь. Равно, как и поддержка прокурором города его славных начинаний. Карпин, конечно, думает: прокурор из его команды, поэтому ведет себя соответственно. Так оно и есть. Но вряд ли наш страж закона расстарался бы только из-за бескорыстной дружбы с Карпиным, я-то это хорошо знаю, а главное — чувствую по собственному загашнику. Так что придется мне восполнять все эти затраты, хотя другой, может быть, и удовлетворился бы исключительно морально.