Крутая медь

Я чувствовал себя точно так же. Будто я и Бобби Тон из одного теста слеплены. Он сходил в тюрьму, я – в Техасский университет, но есть те, кто считает, что большой разницы тут нет.

Гаррет шагнул к Чарли-Карлосу, тот сделал шаг назад и едва не свалился с крыльца. Гаррет остановился и покачал головой.

– Слушай, Чарли, мне плевать на деньги, – сказал он. – Не знаю, как ты узнал пин-код, и ладно. Я просто рад, что ты снова в Техасе. И не думал, что ты когда-нибудь домой вернешься.

Я слегка позавидовал Чарли. Насколько я знал, никто не обрадовался тому, что я домой вернулся. А я ведь даже ни у кого банковский счет не взламывал.

– Мне пришлось, – мрачно ответил Чарли. – Калифорния уже не та, что раньше. Техас – то место, где мне сейчас лучше всего играть мою музыку. Я собираю свою группу, Дэвид. Потусовался в Бахе с реальными парнями, научился играть реальную музыку.

– Правда? Тогда скажи что-нибудь по-испански, Чарли.

Чарли надулся.

– Нет. Знаешь, почему? Если ты не певец, реальным парням плевать, какие слова ты сказать умеешь. Важно, какие ноты ты сыграть можешь. Так что, пока ты торчишь в школе, уча детей играть гаммы и марши, я буду создавать реальную музыку в реальном мире и для реальных людей.

Он ткнул себе пальцем в грудь.

– Больше никакого второго места в ряду и фибергласса.

Гаррет разозлился.

– Значит, ты решил нарушить завещание мамы, покупать и продавать инструменты, украденные в школах? Инструменты, которые были куплены, в первую очередь, на мамины деньги?

– Мама оставила деньги на то, чтобы помогать музыкантам, – ответил Чарли. – А не только школьным оркестрам. И ты должен был советоваться со мной. Однако сделал все сам. Я выражаю свое несогласие.

– Погодите-ка, – вмешался Бобби Тон. – Вы тут говорите, типа, что у вас одна мать? Мне кажется, это невозможно, с точки зрения цвета.

Я едва не заговорил, так мне хотелось выговорить ему за грубость, но решил, что это тоже будет грубостью.

Гаррет едва глянул на Бобби.

– Не ваше дело, – сказал он. И снова поглядел на Чарли. – Ты действительно хочешь получить желаемое, воруя у детей?

У Чарли скривилась верхняя губа.

– У детей, которым и так плевать. Если бы им плевать не было, они бы сами не принялись продавать школьные инструменты.

– Эти ребята не из оркестра, – сказал Гаррет. – А ребята из оркестра пытались позвонить мне сразу, как узнали, что происходит. Но у меня… у меня телефон был выключен. И они сделали то, что сочли наилучшим. И не позвонили шерифу, потому что не хотели, чтобы их друзья в тюрьму попали, за что ты должен быть им благодарен.

– Новая подружка? – спросил Чарли. – Обычно так и бывает, когда ты кому-то нужен, но предпочитаешь заняться чем-то получше.

О да. Они точно братья.

– Я пытаюсь сказать тебе, что ребята из оркестра ничего не крали, – возразил Гаррет. – Плохого они сделали лишь то, что попытались защитить пару здоровых дурней из белой швали родом.

Из дома послышались протестующие крики. Донни и Тайлер явно не были согласны с такой характеристикой. Будучи сам из той же породы, я, тем не менее, не мог не согласиться с точностью определения.

Бобби Тон прокашлялся.

– Простите, сэр, но мне тоже кажется, что это оскорбительный термин.

На этот раз Гаррет даже не поглядел на него.

– Скажите, что вы никогда не использовали аналогичный, говоря про черных, и я извинюсь.

Бобби почесал подбородок.

– Принято, – сказал он. – Но ближе к делу. Ребята, вы со своим дерьмом разобрались, чтобы мы могли завершить сделку?

Гаррет повернулся к нему.

– Неужели не понял? Сделки не будет. Ты и Чарли достаете тубу «Грониц» из вашей машины, а потом возвращаете сузафон «Конн». И даете деньги на новый раструб для «Кинга». Взамен – никто не отправится в тюрьму.

– И что мне потом делать? – спросил Чарли.

Гаррет повернулся обратно.

– Ты мой брат. Оставайся у меня. Верни деньги, какие еще остались. С этого и начнем.

– На твоих условиях, – сказал Чарли и язвительно фыркнул. – И никакой группы у меня.

– Как я уже сказал, с этого начнем.

Бобби Тон встал между ними, щелкнул языком и вытащил из-за пояса «Судью».

– Из того, что я слышу, я понял, что вы двое между собой все решаете, а я ни с чем остаюсь. Ни от сегодняшней сделки, ни от дальнейшей перепродажи. Я так старался не жадничать, поскольку для меня это новый бизнес. Рад был роли посредника, на соответствующей оплате.

Гаррет поглядел на револьвер.

– Могу за труды семьдесят шесть долларов дать, – сказал он. – Больше с собой нет.

Бобби держал «Судью» стволом вниз, но взвел курок.

– Семьдесят шесть баксов? – переспросил он. – У человека с благотворительным счетом в банке, и все такое? Нет, мне нужно не меньше тысячи, чтобы освободить тубу из заключения в этом минивэне.

Он снова почесал подбородок свободной рукой.

– На самом деле тысячу просто за то, что я уйду, не пристрелив тебя. А пристрелить придется обоих, чтобы меня в расизме не обвинили. Одна тысяча долларов. А потом можете делать все, что вам вздумается, с тубами, сузафонами, стеклянными гармониками, мать их, и что там еще у вас есть.

Чарли поглядел на него.

– Ты знаешь, что у меня сегодня только пять сотен. Здесь на крыльце тысячи долларов нет.

Бобби Тон поднял револьвер.

– Тогда кто-то из вас пойдет и найдет их.

– Или ты получишь пятьсот семьдесят шесть долларов прямо сейчас, – сказал Гаррет.

Бобби, похоже, не услышал это предложение. И начал покачивать стволом револьвера, переводя его с Чарли на Гаррета и обратно.

– Эни, Мини, Майни, Мо, – сказал он.

Открылась дверь, и вышла Элизабет. У нее в руке был мобильный, и она глядела на Бобби Тона.

– Хочешь, чтобы шериф тут оказался? – спросила она.

– Элизабет, нет… – со стоном начал Гаррет.

Бобби перестал качать «Судьей» и слегка опустил ствол. И поглядел на Элизабет иронически.

– Мэм, никто из службы шерифа не попадет сюда быстрее, чем за тридцать минут. Если вы решили потревожить меня тем, что собираетесь обвинить меня в противозаконных действиях, что ж, мне придется просто пристрелить вас всех, чтобы это предотвратить.

Я снова напрягся. Бобби Тон не знает, что я здесь. Если колени не подведут, я смогу на него наброситься, прежде чем он среагирует. Или не смогу. Я собрался мысленно кинуть монетку.

И в этот момент по подъездной дороге снова захрустели колеса машины.

Что ж, хорошо. Интересно, насколько еще может усложниться ситуация. Скоро узнаем.

_{12. Всем пришел Бизвэкс}

Похоже, никто из стоящих на крыльце шума не услышал. Они были слишком заняты своей четырехсторонней техасско-мексиканской ничьей.

Черный «Крайслер 300» медленно подъехал по дороге, мимо моего укрытия. С погашенными фарами. Практически беззвучно, если не считать хруста гравия под колесами.

У меня возникло предчувствие, что развитие событий приведет к тому, что «Судье» придется снова высказаться.

Поэтому, пока машина тихо ехала мимо меня, я на полусогнутых вышел из укрытия и пошел вплотную к ее заднему бамперу. Может, если смогу подобраться поближе к крыльцу, то успею прыгнуть и попытаться закрыть собой Элизабет.

Затем кто-то, кажется, Чарли-Карлос, заметил «Крайслер» и заорал. Так что я был готов к тому, что машина резко остановилась, мигнув стоп-сигналами, и я не разбил голову о багажник.

Выглянул из-за левого стоп-сигнала в тот самый момент, когда зажглись фары «Крайслера», заливая светом крыльцо. Бобби Тон, Чарли, Гаррет и Элизабет вздрогнули от внезапно яркого света.

Дверь машины открылась, и водитель вышел, отгораживая себя ею от крыльца.

– Всем оставаться на местах, – сказал он низким спокойным голосом. – Подозреваю, мне следует кого-то арестовать. Но дайте разглядеть, кого именно.

Это был Эрнест, также известный как помощник шерифа Бизвэкс. Видимо, в какой-то момент после нашей утренней встречи он решил, что следует сделать нечто большее, чем просто стоять посреди вестибюля. Но допустил тактическую ошибку.