Капкан на честного лоха

ли? – усмехнулся Урманцев. – Вы предлагаете мне жизнью рискнуть и при этом не хотите дать никаких гарантий. Мол, потом рассчитаемся. Может, этого „потом“ у меня не будет». «Я предлагала вам хорошую, честную сделку», – сказала Климова. Урманцев выплюнул изо рта короткий окурок, раздавил его ногой: «Значит мы не договорились».

«Черт с вами, – топнула ногой Климова. – Я поеду. Еще раз повторите адрес».

Из поселка она уехала на следующее утро, на поезде добралась до Сыктывкара, оттуда самолетом до Москвы.

Глава четвертая

Маргарита Алексеевна сутки провела в столичной квартире, условилась о встрече со знакомым маклером. Собрав все свободные деньги, на следующий день электричкой отправилась в Павловский Посад.

Стояли теплые зимние дни, будто до срока вернулась весна. Шуршала капель, ручьи пробивали дорогу под высокими сугробами. Маргарита Алексеевна, попетляв по старым улочкам, застроенным одноэтажными деревянными домами, перебралась через мост над узкой речушкой, долго шла вдоль забора текстильной фабрики.

Два раза спросила дорогу, пока, наконец, не оказалась на дальней городской окраине, перед низким штакетником покосившегося на сторону забора. Ни звонка, на таблички «злая собака» на калитке.

В глубине двора, за корявыми яблонями, вперед верандой стоял неказистый, облупившийся от краски дом. Уверено распахнув калитку, Маргарита Алексеевна прошла на двор, поднялась на низкое крыльцо, постучала кулаком в дверь, обитую войлоком.

Хозяйкой оказалась женщина средних лет с худым землистым лицом, одетая в самовязаную кофту и черное платье. «Вы Раиса Николаевна Фомина?» – спросила Маргарита Алексеевна. Женщина кивнула, на её лице не отразилось ни удивления, ни интереса. Климова сказала, что она приехала по делу, с поручением от Урманцева: «Нельзя ли переговорить в помещении?» Хозяйка провела её в тепло натопленную комнату, усадила за стол и даже предложила чаю.

Климова отказалась, перешла к делу, коротко обрисовав суть проблемы. Урманцев якобы поручил ей открыть в сберкассе счет на имя своего сына и положить на этот счет некоторую сумму. Деньги большие, поэтому потребуется составить договор и подписать бумаги. Раиса, как мать Виталика, не сможет потратить деньги с книжки, но получит возможность раз в год снимать проценты с общей суммы вклада и распоряжаться этими процентами по своему усмотрению.

Фомина слушала рассеяно, невнимательно кивала головой невпопад, будто разговор шел вовсе не о деньгах, а черт знает о чем. «А вы Урманцеву любовница или как?» – вдруг спросила Фомина.

Климова оторопела от неожиданного вопроса. «Что вы, – она покачала головой. – Я лишь выполняю его поручение». «Понятно, – кивнула Фомина, что-то решив для себя. – Впрочем, любовница или нет… Мне это без разницы. Он сказал, что больше сюда никогда не вернется». Было видно, что Фомина не поверила ни единому слову нежданной гостьи, возражать или спорить в этой ситуации – бесполезное занятие. «А ваш сын дома?» – спросил Маргарита Алексеевна. «Дома», – кивнула