Капкан на честного лоха

сторонам. В этом темном подвале Климов на минуту почувствовал себя заживо похороненным, но страхи быстро прошли.

Вопреки ожиданиям, тут довольно тепло. Стены подвала обшиты тесом, пол земляной. Друг против друга стоят два самодельных топчана с матрасами, сверху накрытыми грубой овчиной. Посередине подвала квадратный стол и пара табуреток. Климов посмотрел вверх. Старика он больше не увидел, по ступеням спускался Урманцев, неся на плече мешок.

Едва Урманцев ступил на пол, как упала крышка люка. Наступила гудящая тишина. Климов почувствовал груз усталости, присев на топчан, скинул сапоги, стянул мокрые носки. Вытянув ноги на топчане, накрыл их овчиной, ступни горели огнем.

– А где Цыганков? – спросил Климов.

– Сейчас я все объясню, – Урманцев поставил лампу на стол, сел на другой топчан. – Тебе надо отлежаться. Старик говорит, что до Ижмы часа три-четыре ходу. Короче, я объяснил все Цыганкову, начертил план. Ну, где твою жену искать. Я обещал парню, что мы вытащим его отсюда. Поможем с документами.

Климов с головой укрылся овчиной, закрыл тяжелые веки. Через минуту сон навалился на него, как каменная стена. Климов не слышал, как снова распахнулся люк, молодой мужик передал вниз Урманцеву пустое ведро, справлять нужду.

Женщина со строгим лицом принесла бутылку, в которой был заварен лечебный травяной настой для Климова, посудину с киселем и две плошки, в которых лежала еда, приготовленная к поминальному столу. Рисовая каша, смазанная маслом и медом, в другой плошке пирог с запеченной свежей рыбой и блины. Урманцев растолкал Климова, заставил его попить лекарство из бутылки. Сделав три глотка, Климов положил голову на подушку и снова заснул.

Урманцев попробовал теплого киселя и зажмурился от удовольствия. Кисель приготовлен на кислом квасе, в который добавили муку и сахар. Наспех проглотив кусок пирога и кашу, он погасил лампу, лег на топчан и отвернулся к стене. В это самое время старейшина староверов и ещё один молодой мужик вернулись в сарай. Присыпали люк в полу землей, а землю плотно утоптали ногами.
* * *

Маргарита Алексеевна убивала время, собирая в дорогу чемоданы. Она решила провести в Ижме последнюю ночь, а завтра утром сжечь в печке липовые паспорта Климова и Урманцева и уехать навсегда. Ждать больше нечего.

В душе окрепла уверенность, что случилось худшее: муж больше не вернется, он пропал навсегда, сгинул в этом холодном крае. Теперь ничего поправить нельзя, надо спасаться. И наплевать на все угрозы Сергея Сергеевича. Оставаться здесь – выше человеческих сил. И пусть в дороге её арестуют, пусть предъявят обвинение в организации побега заключенных из колонии. Будь что будет, но она завтра же уезжает. Маргарита Алексеевна закрыла замки чемоданов, села к столу.

Возможно, они с мужем изначально наделали массу ошибок. И нужно было действовать по-другому. Возможно, Урманцев оказался не тем человеком, на которого стоило делать ставку. Но теперь уже ничего не исправишь.

…После первого свидания с мужем Маргарита