Африканский след

олеть и дряхлеть на глазах. Хотя условия жизни у них в городе были куда лучше, даже телефон в домике имелся… Настя его ненавидела. За то, что по нему приходилось все чаще вызывать «скорую помощь», а больше звонить было особо некому. Разве что паре подружек-одноклассниц, с которыми она хоть и дружила, но не особенно близко.

А потом случилась та ужасная зима: Насте только что исполнилось пятнадцать лет, она, уходя в школу, знала, что бабуля с утра поставила тесто, значит, будут ее любимые пироги с капустой. Но никаких пирогов не получилось, потому что, вернувшись с занятий, девочка нашла бабулю на полу, возле так и не растопленной печки.

Как сказал врач, это был инсульт, на глазах Насти бабушку положили на носилки и увезли. Девочка выскочила вслед за «скорой», замерла, глядя вслед страшному фургончику, поглотившему бабусю, вместе с ней на улице оказалась и соседка, которую они с бабушкой недолюбливали за ее пристрастие к сплетням, за то, что она всегда все и про всех знала, хотя никто ей о себе сам ничего не рассказывал.

Соседка поглядела вслед удалявшейся машине, перекрестилась и с чувством произнесла:

— Ну царствие небесное рабе божией Антонине!..

Смысл сказанного дошел до Насти не сразу. А когда дошел, что-то внутри девочки оборвалось и рвануло, словно взрыв, и, вопя «Не-е-ет! Не-е-е-т! Не-е-ет!..», она кинулась на проклятую бабу, вцепилась ей в глотку и… Дальше Настя ничего не помнила, потому что очнулась уже в лечебнице и снова завыла дурным голосом, заорала, повторяя это свое «Не-е-ет!..».

Все доктора, лечившие Настю, ей лгали, и она их за это ненавидела. Врали, что бабуля жива, только плохо себя чувствует. Поэтому и приехать к ней не может. Врали все, кроме дяди Юры, который не только сказал Насте правду, но и открыл перед ней совсем другой мир — мир, в котором, оказывается, никто по-настоящему не умирает, а просто становится для них, людей, невидимым… И если тебе невыносимо без кого-то на свете жить, можно открыть ворота, которые правильно называются «врата», туда, где тебя ждут родные и близкие люди… Не только бабуля, но, наверное, и мама, которую едва помнила, тоже. И отец, погибший еще до ее рождения… Целая настоящая семья — в мире, где никто уже не назовет Настю «сиротой» и уж тем более не станет за это дразнить… Никто и никогда!..

— Слушай, ты опять?!

Настя вздрогнула и смешалась, поняв, что она действительно «опять»… Опять, вместо того чтобы бегать, стоит посреди дорожки, бессмысленно уставившись, неизвестно куда и неизвестно на что. И Аня совершенно права, что смотрит на нее так сердито.

— Я задумалась… — пробормотала девочка и виновато отвела глаза. — Не говори дяде Юре, ладно?

— По-твоему, я должна ему врать, что свою норму ты выполнила?

Аня, слегка запыхавшаяся, возмущенно пожала плечами.

— Смотри, Анастасия, в последний раз!.. Если ты и завтра, вместо того чтобы бегать, будешь стоять столбом, я ему скажу… Забыла, что ли, что дядя Юра говорил?.. Дорога туда требует от нас трудов, а иначе двери не