Лонтано

Они находились в терминале западных доков автономного порта Марсель-Фос. На агенте был темно-синий свитер с молнией на вороте. Он словно явился из «Кэрверека» или с борта «Шарля де Голля».

По прибытии в Марсель Эрвана встретили два офицера судебной полиции из Центрального комиссариата Ноай и сразу отвезли в порт. Он проспал весь полет, и ему казалось, что в его черепе плещется тяжелая вода. Он едва помнил, зачем понадобилась эта поездка. Полчаса спустя они оказались в огромном несоразмерном пространстве, ограниченном двумя стенами из разноцветных ящиков. С одной стороны – грузовые суда с контейнерами на борту. С другой, на причале, – те же блоки, выстроенные, как домино. Краны на рельсах связывали оба фронта, разгружая ящики на поразительной скорости. Погрузчики, гигантские «Фенвики» [124] в форме параллелепипедов, принимали груз и раскладывали его так же аккуратно, как он был складирован на контейнеровозах.

– А вообще, – продолжил Эрван, – что он обычно перевозит?

Эрван был в безупречном черном костюме, поэтому дистанция, отделяющая его от морского офицера, вскормленного мощным ветром и кальмарами, и от двух полицейских, явных выпендрежников, спешащих вернуться к футбольному матчу, должна была исчисляться в морских милях – учитывая, что те почти вдвое длиннее обычных.

– Солидный груз. Дерево. Кожа. Специи. В любом случае только «dry», то есть товар, не представляющий опасности.

– Ничего другого?

– Вообще-то, из Африки импортируют не так много высокой технологии.

Эрван не подхватил шутку.

– Вы нашли следы контейнеров от «Heemecht»?

Офицер достал электронную ручку и провел ею по цифровому считывающему устройству:

– Номер 89AHD34 и номер 89AHD35.

– По моим сведениям, – сблефовал он, – один из них содержит железный лом, который необходимо изъять.

– У меня не было времени изучить декларацию – в этом документе указывается полный перечень того, что содержится в каждой коробке. Здесь несколько тысяч страниц, как в телефонном справочнике.

– Коробки уже на причале?

– Нужно свериться с документацией.

В их направлении катился погрузчик, за его вертикальными штангами виднелся контейнер метров шести в длину, похожий на небольшой дом, и весом наверняка двадцать-тридцать тонн. Водитель находился в кабине, подвешенной на десятиметровой высоте. Им пришлось посторониться и прижаться к вагонам, ожидающим погрузки. Все здесь происходило в зашкаливающих масштабах, низводящих человека до уровня мелкой помехи.

Собственный план вдруг показался Эрвану абсурдным. Или как минимум построенным на безосновательных предположениях. Первое из них: хищнику необходимо пополнять запас гвоздей. Второе: он добывает их именно здесь, с задней стороны грузовика. Третье: в ящиках как раз то железо и все должно произойти сегодня вечером.

– Контейнеры вскрывают здесь?

– По-всякому бывает. Некоторые отправляются поездом в нетронутом виде. Другие на грузовиках. А третьих потрошат прямо на складе и рассылают уже в виде отдельных деталей.

Послышался лай. Таможенники с собаками шли вдоль ящиков, выискивая подозрительный груз. Парни надрывались еще громче псов: в микрофоны, подсоединенные к рациям, они давали указания водителям кранов и погрузчиков.

– Вы можете предупредить меня, когда ящики окажутся на причале?

– Конечно, только трогать их нельзя.

Эрван повернулся к марсельским коллегам:

– Нужную бумагу обеспечим.

Офицер прикурил сигарету. Пламя зажигалки, казалось, расщепило надвое его красное лицо.

– Все не так просто. В море мы у морского префекта. На земле – у земного префекта. А здесь мы у таможенников…

Эрван не слушал – обычное административное пустословие. Зато картинка стала проясняться: если похититель гвоздей явится за добычей сюда, этой ночью…

– Контейнеры легко открываются?

– Лучше прихватить с собой газовый резак. Кстати, краж здесь никогда не было. Если уж такую броню пытаются пробить, то скорее изнутри.

– Не понимаю.

– В Африке парни забираются внутрь, не забыв прихватить с собой пилу по металлу. Когда отплывают достаточно далеко от берега, прорезают дыру. А иногда ждут прибытия. В этом случае их находят в специфическом состоянии…

Эрван рассматривал бок контейнеровоза: похоже было на металлическую гофрированную скалу, состоящую из многих этажей пестрых ящиков, прогретых средиземноморским солнцем и просоленных морскими ветрами.

– Вы знаете, сколько времени «Апнеа» останется у причала?

– Около двенадцати часов. Завтра утром его уже здесь не будет. Контейнеровоз, который не в море, – это корыто, теряющее деньги.

– Всего одна ночь, чтобы разгрузить несколько тысяч контейнеров?

– Каждый кран разгружает шестьдесят ящиков в час, можете подсчитать. Одновременно они грузятся, заправляются мазутом, а потом – вперед и с песней!

Эрван глянул на своих коллег: у них была одна-единственная ночь, чтобы уладить все процедурные проблемы, убедить таможенные власти и марсельскую прокуратуру в том, что «Апнеа», возможно, связан с уголовным парижским расследованием. Иными словами, миссия невыполнима. Не говоря уже о том, что корабль ходит под флагом Антигуа.

– Я могу встретиться с кем-нибудь из «Heemecht»?

– Конечно, – бросил офицер, – но это люксембургская компания: они не обязаны вам отвечать. Я организую встречу завтра утром. Мне надо туда вернуться. – Он повернулся к марсельским полицейским. – У вас несколько часов, чтобы сверить все со своими копиями, парни.

Эрван отошел на несколько шагов, чтобы окинуть взглядом «Апнеа Гайар»: под стрелами подъемных кранов многоцветное нагромождение напоминало ему знаменитое полотно Герхарда Рихтера «1024 цвета», состоящее исключительно из маленьких прямоугольников.

Находились ли гвозди убийцы внутри этого альбома?

Он попытался придумать план «Б», но вариант оставался всего один: нести вахту у контейнеров всю ночь.

– У вас есть номер моего мобильника, – сказал он. – Позвоните мне, как только ящики будут на причале.

95

22:00. На «Апнеа Гайар» разгар разгрузки.

«Его» контейнер – за номером 89AHD34 – был доставлен на причал около девятнадцати тридцати, и офицер зоны морского и речного регулирования его немедленно предупредил. После проверки установили, что данный ДФЭ – так называли ящики: «двадцатифутовый эквивалент» – содержал, среди прочего, «предметы из старого железа». Первое подтверждение. Эрван не стал звонить марсельским коллегам, эту ночную вахту он мог обеспечить самостоятельно. Взял табельное оружие, проверил полицейское удостоверение и вышел из отеля, расположенного поблизости от терминала. Пройдя через контрольный пункт, выбрал место рядом с будкой ночных сторожей, у склада. Отсюда он мог одновременно следить и за своим ящиком, и за разгрузкой, которая шла за рядами впритирку стоящих контейнеров.

Действие разворачивалось под лучами сверхмощных прожекторов. Все завывало, рычало, крутилось, взвизгивая скрежетом металла, скрипом кабелей и человеческими голосами, искаженными треском радио. Самого человеческого присутствия заметно не было: только машины, снующие во вспышках света. Контейнеры перемещались с палубы на причалы, с причалов на парковки. Погрузчики бегали туда-сюда, как гигантские официанты, подносящие огромные блюда. Крюки, как исполинские сахарные щипцы, охватывали очередной ДФЭ. Похоже было на городок из лего в момент окончательной разборки.

Вначале Эрван следил за всеми операциями с интересом. Теперь же, оглушенный грохотом, утомленный световыми всполохами, позволил мыслям идти своим чередом. Человек-гвоздь, его демонические ритуалы, его жертвы. Коп снова возвращался к своей двойной гипотезе: с одной стороны, убийца мстил Морвану, с другой – пытался изгнать собственных бесов, в частности гомосексуальность и некрофилию.

Поразмыслив, Эрван добавил к общей картине еще одну черту: импотенцию. В конце концов, убийца насиловал свои жертвы булавой или чем-то в этом роде – железо заменяло плоть. Возможно, потому, что действовать иначе он не способен. Но зачем подражать Человеку-гвоздю? Откуда он знает его историю? Целится ли он в Морвана потому, что тот арестовал его кумира? Или потому, что Морван сыграл мрачную роль в его личной судьбе?