Опередить дьявола

— Роза! Шшш, успокойтесь. Уже все прочесали. В туннеле пусто.

Но Роза, развернувшись, уже кричала последним сотрудникам полиции, дико размахивая руками:

— Еще раз! Еще раз проверьте!

— Роза, послушайте. Роза! — Ник пыталась поймать взлетающие руки. Прижать их к бокам. При этом ей приходилось уворачиваться и почти зажмуриваться, чтобы не получить шального удара в глаз. — Они не могут вернуться, слишком опасно. Роза! Да послушайте же! Они не могут сейчас туда спуститься… Роза!

Роза отскочила, крича и еще быстрее размахивая руками, точно раненая птица, пытающаяся взлететь. Прошла, покачиваясь, несколько шагов, пока не уткнулась в лежащее дерево, сделала полуоборот, словно меняя направление, но потом снова повернула, зашаталась и вдруг рухнула, как будто ее подстрелили. Она сложилась пополам и уткнулась лбом в землю. Руки ее сошлись на затылке — казалось, она хочет вдавить себя в землю поглубже. Она раскачивалась из стороны в сторону, воя в промерзшую твердь, которую обильно смачивала текущей слюной.

Джэнис подошла и опустилась рядом на колени, прямо в ежевику. Хотя у нее тоже сердце ходило ходуном, чувство самоконтроля только росло. Росло и крепло.

— Роза. — Она положила руку на спину старшей по возрасту. — Послушайте меня.

Услышав этот голос, Роза перестала раскачиваться и затихла.

— Послушайте. Нам надо идти. Мы оказались не там, где надо. Теперь нам помогает его жена. Мы их найдем.

Роза медленно подняла голову. Ее лицо, с маленьким шрамом, являло собой месиво из красной плоти и соплей.

— Правда, Роза, я обещаю. Мы их найдем. Его жена — она хорошая. Она нам поможет.

Роза потерла нос.

— Вы так считаете? — прошептала она слабеньким голоском. — Вы правда так считаете?

Джэнис глубоко вздохнула и окинула взглядом поляну. Судмедэксперт уже отъезжал, старший офицер возвращался на парковку, последние спасатели захлопывали двери своего фургона. Некая сила, замешанная на жесткости, горечи и отчаянии, уже готова была пробить броню внешнего спокойствия, вырваться из пустоты, которая уже никогда не будет заполнена. Но, сглотнув подступающий комок, она кивнула.

— Да. А теперь вставайте. Вот так. Вставайте, и пойдем.

81

Фли понятия не имела, что ей вкатили, но она отдала бы половину годовой зарплаты за повторную инъекцию. Она попыталась это объяснить парамедику, закрепившему ее каталку в вертолете для экстренной эвакуации, попыталась перекричать заработавшие на полные обороты несущие винты. То ли он привык к подобным просьбам, то ли у нее по-прежнему было плохо с членораздельной речью, но он просто улыбнулся в ответ, кивнул и показал ей жестом, чтобы она лежала спокойно. От дальнейших попыток она отказалась. Она смотрела, как вибрирует обивка на потолке. Вдыхала голубоватый свежий воздух, который шел через открытую крышку люка. А еще — запахи авиационного топлива и солнца.

Глаза сами закрылись. Она снова погрузилась в грезы. Пусть расправят над ней свои белые крылья. Она всего лишь точка в небе. Кружащееся семечко одуванчика. Над ней безоблачное небо. Под ней британская земля в разноцветную клетку. Никаких теней. Лишь четкое чередование зеленых и коричневых квадратов. А вот лес. Густой, плюшевый. Небольшие вырубки с пасущимися оленями. А вот и люди. Кто-то устроил пикник. Другие стоят группками. Среди зеленоватых стволов ясеней, обступивших тропу, она увидела трех женщин, идущих к автомобильной стоянке: одна в штормовке, другая с розовым шарфиком, третья в зеленом пальто. Последняя идет босиком, обнимая за плечи ту, что с шарфиком. Головы у всех трех так низко опущены, что, кажется, они сейчас упадут.

Семечко Фли завертелось и полетело поверх деревьев. Она видела вход в вентиляционную шахту, над которой кружился пепел. Сверху туннель просматривался до самого дна. До нее доносились звуки. Детский плач. Она вдруг вспомнила. Тело Марты. В яме. Оно и сейчас там. С этим надо что-то делать.

Фли подняла голову, озираясь. Полицейские и прочие машины уезжали с парковки. Местные дороги расползались во все стороны на многие мили, как желтоватая паутина, раскинутая поверх зимнего ландшафта. На одной из дорог, уползавшей змеей на юг в сторону большой автострады, тусклый солнечный луч отразился от крыши машины. Такой игрушечный автомобиль «Тонка» [36]. Она развернулась на лету в сторону этой крыши, ожидая, что сейчас ее подхватит воздушный поток. И поток, схватив за плечи, помчал ее головой вперед сквозь облака. Под ней проносились поля и деревья, вот возникла дорога, тут она спикировала и полетела так низко, что могла разглядеть каждую частицу уносящейся асфальтовой ленты. Впереди снова возникла крыша автомобиля. Ветер перекатывался через крышу как ртуть. Серебристый «мондео». Модель, популярная в некоторых полицейских подразделениях. Фли замедлила свой полет и, поравнявшись с автомобилем, пошла на снижение. Она зависла у пассажирского окна, положив руку на боковое зеркальце.

Внутри сидели двое, в костюмах. Водителя она помнила смутно, но ее внимание привлек другой, сидевший ближе к ней с отрешенным лицом. Джек. Джек Кэффри. Единственный человек в мире, который одним взглядом мог разорвать ей сердце.

— Джек? — Она приникла к окну. Постучала в стекло. Он продолжал смотреть прямо перед собой, голова слегка качалась в такт движениям автомобиля. — Джек.

Он не отреагировал. Он выглядел потерпевшим поражение, потерявшим всякую энергию или надежду; казалось, вот-вот заплачет. Из-под бронежилета выглядывали галстук и рубашка со следами крови на рукавах. Он даже пытался затереть какие-то следы, но явно неудачно. На запястьях виднелись полоски ржавчины. Фли просунулась через стекло. Просочилась сквозь молочную прозрачность и оказалась в салоне с его густым перегретым воздухом. Здесь пахло смесью пота, выхлопного газа и лосьона после бритья. Она приникла губами к его уху. Почувствовала носом шевеление волос.

— Она лежит под туннелем, — шептала ему Фли. — Он ее закопал. В яме. В яме, Джек. Яма.

Кэффри вставил в ухо палец. Прочистил ухо.

— Я сказала «в яме». Яма под туннелем.

Кэффри никак не мог избавиться от натужного дыхания Проди. От его предсмертных хрипов. Они его преследовали. Постоянно звучали в правом ухе. Он похлопал себя по уху, потер его. Тряхнул головой. Странно. Как будто кто-то сидит рядом и что-то нашептывает.

— Яма. — Он вдруг поймал это слово. — Яма. Тернер бросил в его сторону беглый взгляд.

— Вы что-то сказали, босс?

— Яма. Чертова яма.

— Вы о чем?

— Пока не знаю. — Он подался вперед, глядя на убегающую под колеса дорожную разметку. Солнце слепило глаза. Мозг снова заработал. Причем быстро. Даже очень. Яма. Он попробовал это слово на язык. Интересно, почему оно вдруг, в готовом виде, возникло в голове? Яма. Отверстие в земле. Место для укрывания чего-то… или кого-то. Поисковые команды тренируются прочесывать подозрительное место по всему периметру. Вот где закавыка! Не над головой. Если бы в туннеле они задрали головы, то обнаружили бы Проди. А еще можно смотреть под ногами. Не просто на земле, а под землей. До этого он до сих пор как-то не додумался.

— Босс?

Кэффри барабанил пальцами по приборной доске.

— По словам Клер, ее сыновья смертельно боялись полиции.

— Не понял?

— Каким-то образом он сумел их убедить в том, что полицейские — это враги. Последние люди, к кому стоит обращаться.

— К чему вы клоните?

— Что закричали спасатели первым делом, когда спустились в туннель?

— Первым делом? Не знаю. Наверно, «Полиция!», ну да. Как полагается в таких случаях.

— А где был Проди, пока они обследовали туннель? Тернер посмотрел на Кэффри так, словно у того выросла вторая голова.

— В туннеле, босс. Он был там же, где и все.

— Правильно. И что он делал?