Отголоски прошлого (СИ)

- Ну и? – Не выдержала девушка наконец. – Ты же говоришь, что поймал его.

- Поймал. – Подтвердил Бодро, лукаво улыбаясь.

- Как?... Только не говори мне, что ты бежал за поездом вдогонку, я всё равно не поверю.

- Я и не бежал. Я ехал.

- Где ехал?

- На поезде, где ж ещё? Сзади, знаешь, где поручни в конце последнего вагона? Прямо туда запрыгнул и прицепился. Довольно удобно, кстати. Хардену и в голову не пришло, что я до такого додумаюсь.

«Этот Харден просто плохо тебя знает» - Подумала Мэллой и, представив на миг, каково это – ехать по тёмному туннелю, повиснув на вагоне поезда, невольно вздрогнула.

- Ты мог сорваться. – Не удержалась она от мягкого упрёка в адрес друга, на что тот только невозмутимо повел широкими плечами:

- Знаешь, а мне это как-то в голову не приходило. Времени не было, да и вариантов альтернативных тоже. Видела бы ты удивленную физиономию Хардена, когда он сошел на следующей остановке и обнаружил меня рядом! Да ради такого момента стоило по всему метрополитену Портленда проехаться!

Еще бы… Мэллой нисколько не сомневалась, что Адам так бы и поступил. Если бы этого требовала работа. Цель оправдывала любые средства, в том числе и риск собственной жизнью был тут вполне уместен.

- Так что в Управлении сегодня был праздник. Помощник прокурора поёт нам дифирамбы, польщённый Пайн сияет от счастья, ну и мне от общего стола перепала благодарность за мои труды, как главному герою дня.

Конечно же, Бодро только делал вид, что хвастается своей победой. Мэллой знала, что он начисто лишён чувства тщеславия, для него, как для всякого трудоголика важен был сам процесс и положительный конечный результат, а вовсе не хорошие отзывы начальства. Так же, как и когда-то отцу… Мэллой ловила себя на мысли, что слишком часто их сравнивает, пытаясь найти в Адаме как можно больше сходства с Дэннисом, хотя в глубине души прекрасно понимала, что легче ей от этого всё равно не станет. Так же, как вряд ли когда-нибудь сможет бесследно исчезнуть страх однажды потерять ещё одного близкого ей человека. С этим приходилось жить каждый день. Жить и радоваться любой возможности встретиться и пообщаться лишний раз вот так, наедине, за чашкой кофе.

- Да, кстати… Я сегодня был в Группе… - Неожиданно Адам сменил тему разговора, голос его зазвучал более напряжённо. Мэллой уловила это мгновенно и сама забеспокоилась. Что такого необычного мог услышать друг на очередном собрании ветеранов Вьетнама?

- Говорил с Уиллисом. – Добавил Бодро, внимательно изучая дно своей почти пустой чашки.

- По поводу чего?

Впрочем, она уже подозревала, о чем мог разговаривать Бодро с Тэдом Уиллисом. Вернее даже не о чем, а о ком. Старая пластинка… Трудно было реагировать правильно.

- Грейди? – Скорее не спросила, а уточнила Мэллой. Адам кивнул, целиком погруженный в свои мысли.

- Да…Уиллису удалось найти маленькую зацепку. Это еще не сто процентов, но шанс есть.

У Мэллой сжалось сердце. Ах, сколько раз за эти годы она слышала похожие слова! Зацепки, шансы…Из них состояла вся жизнь Бодро. Если бы ещё только эти надежды раз за разом не рушились как песочные замки! Хотя, и в этом случае Адам вряд ли бы успокоился – скрупулёзно и педантично принялся бы за постройку нового, такого же бесполезного, как и все предыдущие.

- Ну и что же он на этот раз нашёл? – Мэллой скорее сделала вид, что ей это интересно. Чувствовала, как нервничает Бодро и как хочет с ней об этом поговорить.

- Одну семью, которая однажды встречала мальчика…По возрасту и описанию очень похоже. – Адам, не отрываясь, смотрел прямо перед собой. – Уиллис встречается с ними завтра в обед, а вечером должен прийти сюда и дать мне ответ.

«А ведь для него это сейчас важнее всего. – Ужаснулась про себя Мэллой. – Важнее удачно проделанной работы, важнее всех Лоуперов и Харденов вместе взятых. Он ведь НИКОГДА не перестаёт думать об этом мальчике, даже когда сам этого не осознаёт».

Сердце заныло от жалости.

- Адам… - Она попыталась говорить как можно мягче. – Ты ведь понимаешь, что это…

- Я понимаю. – Оборвал её Бодро. В голосе таился вызов всему миру. – Не надо со мной как с больным разговаривать, ладно? Я вполне адекватен и знаю, что шанс очень невелик. Тем не менее, он есть, и я не могу его упустить.

- С каждым разом тебе всё больнее разочаровываться. – Мэллой настойчиво пыталась поймать взгляд своего друга, по-прежнему устремлённый куда-то на дно чашки. Лицо Адама как будто окаменело от напряжённых раздумий и внутренних переживаний. Он словно заранее готовился отмести все её аргументы и доводы, он не принимал их и не хотел даже слышать. Потому что ему хотелось её поддержки, её уверений, что всё будет в порядке и на этот раз ему действительно повезёт. И ей оставалось только подыграть ему хотя бы ради милосердия.

- В принципе, всё может быть… Почему бы и нет, в конце концов? - Обречённо вздохнув, Мэллой забрала пустую чашку прямо из под носа Бодро. Он, казалось, этого даже не заметил, погружённый в свои мысли. Можно было только догадываться, о чем он думает в этот момент, и какие несбыточные надежды возлагает на завтрашнюю встречу с Уиллисом.

На город спустились сумерки, сквозь окна теперь можно было разглядеть только фары проезжающих мимо машин и огни на вывесках магазинов напротив бара.

- А знаешь, что самое интересное? – Неожиданно заговорил Адам, словно самому себе, а не Мэллой, отвечая на какой-то беззвучно заданный вопрос. – Ведь мне никто не верит. Все вокруг усиленно делают вид, что всё прекрасно понимают. Все кивают, соглашаются, а сами продолжают думать, что я просто дурью маюсь все эти двадцать лет. Никто со мной не хочет спорить, потому что это бесполезно, но все уверены, что я впустую трачу своё время. Даже Уиллис. Он замечательный человек, без него я бы, наверное, уже давно с ума сошел от своих ночных кошмаров. Он помогал мне раньше и так же продолжает помогать сейчас. Он собирает информацию по моей просьбе, использует все свои связи и каналы, только ради того, чтобы мне было хорошо. Он, правда, делает всё, что в его силах. И всё равно, он мне НЕ ВЕРИТ. Я это прекрасно чувствую. Он заранее не верит в то, что наши с ним поиски могут дать положительный результат Он просто из солидарности помогает мне не упасть духом. И так же все остальные, включая тебя. Ты ведь тоже считаешь меня одержимым?

Родные пронзительно чёрные глаза требовательно смотрели на Мэллой. В такие минуты душевных откровений Адам всегда становился болезненно-уязвимым, и всякий раз, когда он вот так вдруг раскрывался перед девушкой, она не могла лгать даже ради его же блага.

- Я бы не назвала это одержимостью, Адам. – Тщательно подбирая слова, произнесла Мэллой. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы так плохо о тебе думать. Но… Я, правда, считаю, что ты напрасно себя мучаешь. Я допускаю, что ты вполне отдаёшь себе отчёт в своих действиях, но если хорошо обо всём подумать, Адам, то… Мне кажется, что всё это только самообман.

- Почему? – Тут же поинтересовался Бодро, жадно ловя каждое её слово.

- Потому что ты не можешь смириться с потерей близкого человека. Знаешь, нам в этой жизни часто приходится кого-то терять. Это судьба, и она не всегда бывает к нам справедлива. Помнишь, что со мной было, когда погиб папа? Я долго не могла в это поверить, я просто не представляла, КАК это вообще возможно – жить БЕЗ НЕГО… Но ведь именно ты научил меня справляться со своим горем, помнишь? Мы так много тогда с тобой о нём говорили, мы столько всего вспоминали, что нам казалось, будто ничего не изменилось, и папа незримо присутствует рядом с нами. Мне очень помогла тогда эта терапия разговорами. Мы говорили об отце как о живом, о настоящем…И пока мы его вспоминали, так оно и было на самом деле.

- К чему ты мне всё это говоришь?

- К тому, что любую потерю можно пережить, какая бы тяжелая она ни была. Можно смириться с тем, что человека, который был тебе дорог, нет рядом, если представить, что он здесь, с тобой…Можно говорить о нём, хранить о нем память – и жить, продолжать жить с этим дальше. Сперва это тяжело, но со временем становится легче…