Криминальное наследство

– Ничего с ним не случилось, дела просто, – буркнул Василий, проклиная день и час, когда согласился, да еще по собственной инициативе, встретиться с Кутковой. Хотя вроде бы ничего особенного и уж тем более опасного в этом не было, однако чувство тревоги и холодок, пробегавший по спине, почему-то никуда не отступали. Следовало побыстрее сплавить тетку отсюда, покончив предварительно с делом, ради которого и назначена встреча.

Но Нина Степановна, как назло, расселась не на пять минут. Она уже успела снять шубу и, удовлетворенно оглядевшись, поинтересовалась:

– Заказ-то сделал уже? Женечка-то завсегда мне шашлычок заказывает, оченно я его уважаю...

Словно специально подгадав момент, белобрысая официантка как раз тут-то и выплыла из-за бара с дымящейся тарелкой в руках, даже не удосужившись поставить ее на поднос.

Увидев ее, Нина Степановна удовлетворенно кивнула, ничуть не сомневаясь, что шашлык был заказан для нее.

– А пиво? – кисло спросил Василий, поняв, что сплавить тетку быстро вряд ли удастся.

– Щас... У меня не сто рук! – бросила блондинка, напомнив тем самым ему старый «добрый» советский общепит. Однако пиво действительно принесла, а заодно и крошечное блюдечко с мелко порезанными белесыми огурцами и розовыми парниковыми помидорами, наводившими на мысль о нитратах.

– Если можно, – вздохнул Василий, – сразу счет...

– Угу... Двести шестьдесят рублей сорок копеек...

Его так и подмывало поинтересоваться, а за что, собственно, такая сумма?! Но делать этого Василий не стал, покорно достав из заднего кармана брюк бумажник.

Зато Нина Степановна не упустила возможности прокомментировать сей факт, сурово глянув на официантку и заметив, что «в прошлый раз дешевше было!..». На что та, бросив в пространство слово «инфляция», пожала плечами и, поспешно взяв из рук Василия купюры, удалилась.

Отхлебнув пива, оказавшегося к тому же теплым, Василий наконец негромко поинтересовался:

– Принесли?..

– В сумке, – кивнула Куткова, в этот момент уже поглощавшая с жадностью шашлык. – Сам бери, Женечка завсегда сам...

Василий хотел возразить, но, искоса глянув на занятую едой тетку, мысленно махнул рукой и потянулся к сумке, которую та поставила на пол между их стульями.

– В газетку завернуто, – пробормотала Нина Степановна, беззастенчиво облизывая пальцы: можно было подумать, что старая грымза голодала в суринском особняке! Притом что как раз эта часть хозяйства находилась в ее руках...

– Сколько? – буркнул Василий, извлекая со дна сумки, из-под каких-то тряпок, аккуратно перевязанный нитками небольшой газетный сверток и прикидывая, как бы понезаметнее переложить его в свою лежавшую на столе барсетку, заранее расстегнутую. Правда, как он убедился только что, внимания на них давно уже никто не обращал, включая официантку, вернувшуюся к разговору с кассиршей.

– Три с половиной тыщи, – невнятно ответила не перестававшая жевать Куткова. – Больше на этот раз не вышло, похороны, то да се...

– Спасибо за информацию! – Звонкий девичий голос раздался, как показалось Василию, засовывающему в этот момент сверток в барсетку, откуда-то сверху: дернувшись от неожиданности, он на мгновение замешкался, подняв глаза на синеглазую красотку, словно из-под земли выросшую у их стола, и это решило дело. Все произошло в считаные секунды: крепкая пятерня одного из «пивных» мужиков, опустившаяся на замершую вместе со свертком руку Василия, защелкнувшийся словно сам по себе на запястье второй руки наручник, последовавшие одна за другой фотовспышки, замершая в глупом недоумении вытянутая физиономия Кутковой, на плечи которой опустились совсем не слабенькие руки синеглазой красотки...

– Сиди тихо, не дергайся! – Злой окрик, как показалось Василию, прозвучавший в самое ухо. – Иначе быстро на пол приляжешь!..

Он и не дергался – в отличие от немедленно разразившейся воплями Кутковой, эта идиотка орала что-то вроде: «На помощь, грабю-у-ут!..» Ровно до тех пор, пока «возлюбленный» синеглазки не ткнул старухе под нос свое удостоверение...

Василий никогда не относился к категории боевиков, никогда не принимал участия ни в каких массовых акциях и, в отличие от Женьки, терпеть не мог оружия. Зато с немалой гордостью относил себя к интеллектуальной части их группировки, хотя на самом деле был чем-то вроде курьера, связного, распространителя литературы... Ну и крайне редко на его долю выпадали особые задания, о последнем из которых Василий старался не думать... Куда приятнее вспоминать, как однажды его похвалил за сообразительность в весьма неприятной ситуации сам Э. Л., перед которым Василий преклонялся!

Конечно, тот давно успел забыть, что два года назад ему представили ничем не примечательного паренька по имени Василий, но сам-то Вася об этом помнил! И никогда не упускал случая небрежно заметить в разговоре, что знаком с «самим».

Соображал он и в самом деле быстро, да и хладнокровия Василию было тоже не занимать. Именно поэтому не стал дергаться, а начал с лихорадочной скоростью вычислять, откуда грянул гром, что может быть известно чертовым придуркам ментам и как следует себя вести на неминуемом допросе... «Скорее всего, – решил он, – это сучка Лариска, решившая прекратить свое „спонсорство“, после того как освободилась от старика... Точно она, гадина, навела!.. Впрочем...» Он ощутил нечто вроде злорадного удовлетворения: так им, придуркам, и надо – и Женьке, и этому его отмороженному майору! А вот он тут вроде как человек случайный, просьбу дружбана выполнял... Отмажется как нечего делать!

Увязать случившееся с тем самым особым заданием Василию и в голову не пришло... Направляясь на выход в сопровождении двоих оперативников, без всякого почтения подталкивающих задержанного в спину, Василий бросил взгляд на испуганно жавшихся друг к другу за стойкой бара официантку и кассиршу, с которыми о чем-то разговаривала синеглазая... Надо же, какие красотки работают теперь на ментяр!

На Нину Степановну Куткову, которая, сообразив наконец, что повязали их вовсе не грабители, а совсем наоборот, вновь развопилась, теперь уже она орала что-то насчет того, что «никто не имеет права», Василий даже не оглянулся.

«Старую каргу наверняка отпустят сегодня же, – подумал он. – Допросят и отпустят... Только бы она не сболтнула чего лишнего!.. Надо сообразить, что эта ведьма знает...»

Мысль о том, что его собственный арест напрямую связан с Женькой, ему в голову, несмотря на принадлежность к «интеллектуальной элите», не приходила по-прежнему. Строго говоря, были у Василия и свои проколы, о которых никто не знал... Ведь показалось же ему в последний раз, когда отвозил книги по указанному адресу, что кто-то висит на хвосте?.. Так нет же, не стал, как их учили, перепроверяться – спешил, блин... Ну ничего! Даже в этом худшем варианте, если Лариска ни при чем, а взяли его по «делу», он все равно отмажется!

Получив очередной тычок в спину, отправивший его в глубь ментовского «газика», он зло позавидовал этому везунчику Лопухину, который наверняка в данный момент благоденствует в далеком Н., возможно, еще и в компании со своей девицей...

– Ну что, Савва Васильевич? – Турецкий улыбнулся Алексееву, вошедшему в его кабинет. – Как вам перемена климата, терпимо?

– Да как сказать... – Следователь явно повеселел за два дня, прошедшие с момента водворения в бутырские стены этапированного в Москву Лопухина. – Если б хоть дома потеплее было... А то на кухне у меня просто Северный полюс... Да и на работе...

– Зато в нашем с вами деле явно горячо. – Турецкий быстро перебрал бумаги на своем столе, найдя нужную, протянул Савве: – Эксперты подтвердили: Анатолий Вадимович Сурин застрелен из «макарова», прибывшего из Н.

– Так быстро?! – Удивление Алексеева было неподдельным: всем известно, что очередь на экспертизу огнестрельного оружия самая длинная, пока дождешься результатов, подозреваемый не один месяц отсидит... Вот что значит Генеральная прокуратура!