Грязные игры

Этот намек был уже посерьезнее.

...А если и прыгают, то пусть, приземляясь, не ломают ноги, — добавил Валера.

Караханов внимательно посмотрел ему в лицо.

Ты, я вижу, за словом в карман не лезешь. Это хорошо. Значит, мы с тобой договоримся.

О чем, Шамиль Исаевич?

Караханов проглотил коньяк и начал:

Я, Валера, люблю, когда все развивается постепенно. Чтобы выросло дерево, нужно посадить семечко, потом поливать, потом ждать, пока появится росток. Чтобы поесть шашлык, нужно, чтобы овца принесла барашка, он вырос, его зарезали, мясо замариновали, подержали ночь, потом нанизали на шампур и жарили. Понимаешь?

Валера кивнул. Он давно понял, куда тот клонит...

...Не может быть, чтобы дерево появилось сразу, а из утробы овцы родился шашлык. Такого не бывает. Вот я, например, приехал сюда двадцать лет назад. Туда-сюда, учился, потом женился, потом в филармонии работал. Постепенно-постепенно трудился, добивался и вот теперь, наконец, добился. Теперь меня вся Москва уважает. Ты согласен?

Что вас вся Москва уважает?

Нет. Что надо все делать постепенно?

Ну, в общем, да. Так тоже можно.

Не «можно», а «нужно». Только так, и никак иначе. В противном случае нарушается главный закон природы — закон эволюции. Если бы у динозавра вдруг родился человек, то он сразу бы погиб. А если кто-то приходит в чужой дом, то сначала надо спросить разрешения. А если не спрашивает, то его могут выгнать. Но если уж пришел, то веди себя тихо, скромно. Вот ты, например. Полтора года назад приехал из Астрахани с икрой. Хорошо. Туда- сюда, торговал валютой. Тоже хорошо...

Вы обо мне все знаете?

Не перебивай старших. Что мне надо, я все знаю. Значит, торговал валютой. Потом сделал то, на что не всякий способен. Из ресторанной девчонки хорошую певицу сделал. Опять хорошо. Молодец. Но ведь ты не хочешь за полтора года пройти такое же расстояние, как я за двадцать? А?

Тогда времена были другие, Шамиль Исаевич, — вежливо заметил Валера.

Времена всегда одни и те же, — сердито возразил Караханов, — и если ты думаешь, что теперь можно на голову садиться...

Я никому на голову не сел, — твердо ответил Валера, — и садиться не собираюсь. Но и другим не позволю. Вы меня понимаете?

Осторожно, мальчик! — угрожающе произнес Караханов. —Я и не таким, как ты, башку ломал!

Что вы хотите? — без обиняков спросил Валера.

Вот это другой разговор.

Он опять налил коньяку.

Я хочу твою девочку, — как бы мимоходом произнес Караханов.

Вот этого Валера не ожидал! Это был удар ниже пояса…

Фатима не вещь, чтобы ее отдавать, — произнес он, еле сдерживая ярость, — и, если ее кто-нибудь хоть пальцем тронет, я...

Ц-ц-ц-ц, — весело улыбаясь покачал головой Караханов, — я же говорю, ты еще совсем мальчишка. Только одно на уме. Ты думаешь, у меня баб не хватает? У меня их столько, сколько тебе никогда даже не приснится. Мне нужна популярная певица Фатима Салхазова. И это только в твоих и ее интересах. Потому что, хоть ты и добился успеха, его нужно сохранить и приумножить. Для этого нужен опыт. А его-то у тебя и нет.

Вы хотите, чтобы я просто так отдал вам ее после того, как она стала приносить деньги? — насмешливо спросил Валера. — Да я лучше...

Зачем просто так? Я всегда, когда что-то беру, обязательно плачу.

А если я не соглашусь?

Не советую. Как сыну не советую. Ты не сможешь давать концерты — раз. В газетах и на телевидении о Фатиме забудут — два. А через два месяца о ней забудут все остальные — три. Тебе это надо?

Конечно, Валере это было не надо. Он понимал, что с Карахановым ему не справиться. Но и о том, чтобы вот так просто отдать Фатиму, — об этом не могло быть и речи.

Так, что вы предлагаете?

Во-первых, гастролировать теперь она будет под моим контролем. Понимаешь, чтобы гастроли не «наезжали» друг на друга, чтобы дать людям на периферии немного стосковаться по эстрадным звездам.

Еще что?

Во-вторых, ты получишь деньги и уедешь на два-три года.

Это еще зачем? — удивился Валера.

Э-э, — махнул рукой Караханов, — молодые люди, любовь, туда-сюда, не дай Бог, она забеременеет. Что тогда? Считай, все коту под хвост. С беременной женщиной лучше не связываться. Она что захочет — то и будет делать. И ничем ее не заставишь. Так что только деньги потеряем.

Валера молчал.

Ты не беспокойся, — похлопал его по руке Караханов, — я о ней буду, как о дочери, заботиться. Сам понимаешь...

Куда же мне ехать? В Астрахань?

Нет. О чем ты говоришь? Про свою Астрахань забудь уже. За границу езжай.

Как это? — испугался Валера. Мысль о загранице по тем временам была почти что крамольной.

Очень просто. Отправлю тебя на ПМЖ.

Куда? — не понял Валера.

На постоянное место жительства, — объяснил Караханов. — В Израиль. Сделаем тебе визы, поживешь, посмотришь. Может, и возвращаться не захочешь.

Я не хочу в Израиль!

Ну, не поедешь, — пожал плечами Караханов, — доедешь до Вены, а там выберешь, куда дальше податься. Многие в Америку едут. В Америку хочешь?

Кто же тогда не хотел в Америку?! Валера кивнул. Отказываться от такого шанса он не мог.

Слушай, я тебе плохого не хочу, — продолжал Караханов, — пойми меня правильно. Если бы ты был в Москве один такой, я бы сказал: пожалуйста, дорогой, работай, зарабатывай. Но если я сейчас тебе позволю, завтра еще двести человек приедут. Умных людей у нас много. Как и талантливых певцов.

Он тяжко вздохнул.

...Очень много. Поэтому нельзя тебе оставаться. И я, старший, тебя как брата прошу: уезжай. А то хуже будет.

И Валера решился:

Хорошо. А сколько я получу?

Пятьдесят, — быстро сказал Караханов.

Чего? — не понял Валера.

Пятьдесят тысяч.

Это смешно, пятьдесят тысяч мы зарабатываем за два месяца.

Пятьдесят тысяч долларов.

Для Валеры, который только-только тогда прикоснулся к большим деньгам, это была фантастическая сумма. За прошедший год он сумел отложить только примерно ее десятую часть. Тем не менее он поморщился и повысил ставку:

Давайте сто.

Караханов с уважением потрепал его по щеке:

А ты настырный. Люблю настырных. Ладно, дам тебе семьдесят. И билет оплачу. Так ты куда поедешь?

А где лучше?

Тебе, наверное, лучше в Америку. А я больше Израиль люблю. Там тепло, фрукты, море, женщины красивые.

Караханов мечтательно закатил глаза.

...Через две недели Валера уже летел в самолете Москва — Вена. Фатиме он ничего не сказал — и как бы он ей объяснил, что элементарно продал ее Караханову.

«Ничего, привыкнет», — успокаивал себя Валера. И надо сказать, быстро успокоил. Его ждала новая жизнь.

Кроме того, его радовала мысль, что он все-таки утер нос королю шоу-бизнеса...

Сигарета догорела до самого основания, но нервы не успокоила. Патрик Норд бросил ее в пепельницу и сразу же достал новую.

Это черт знает что! — произнес он вполголоса.

Нет, он не может просто так сидеть сложа руки! Сначала Жора, потом хоккеисты. Не говоря уже о... Но это, впрочем, он предвидел. И был готов.

А если так будет продолжаться, то, пожалуй, можно считать, что он проиграл...

Нет! Этому не бывать. Он еще никогда в жизни не проигрывал. Шел на компромисс — такое бывало. Но проигрывать...

Патрик Норд снял трубку.

Слушаю, мистер Норд, — донеслось из нее.

Джон, закажите билет на завтра в Москву.

На какое время?

Самый ранний рейс.

Обратную дату проставлять?

Нет. Оставьте открытой.

Положив трубку, Патрик Норд по очереди открыл несколько ящиков своего стола. Наконец он выудил из множества бумаг обтрепанную красную книжечку. Это был советский паспорт на имя Валерия Мунипова...

21 час

Москва, Генеральная прокуратура РФ

Когда я вышел из прокуратуры, уже почти стемнело. И поэтому не сразу заметил, что сразу же, как только я оказался на улице, из машины, припаркованной на противоположной стороне улицы, вышел высокий человек в светлом плаще и торопливо пошел ко мне.