Скандинавский детектив. Сборник

Казалось, недоверие адвоката исчезло, но не совсем и не без остатка. Он вновь спросил:

— Вы посещали Боттмера у него дома?

— Ну да. Правда, не одна, он всегда приглашал целую компанию.

— Вместе со своим мужем?

— Его приглашали всегда, но несколько раз он был занят на работе, так что я ходила без него.

— Это были, — голос адвоката сразу стал резким и угрожающим, — вечеринки в поздние часы?

— Вовсе нет. Мы всегда расходились еще до десяти.

Прежде чем адвокат успел задать новый вопрос, фру Викторсон продолжила:

— Боттмер был, как говорится, ранняя пташка и не любил засиживаться допоздна. Несколько раз мы ходили в «Бродвей», и он всегда выбирал семичасовой сеанс.

Теперь адвокат держался так, будто избавился от всяких подозрений. И доверчиво спросил:

— Фру Викторсон, скажите, случалось ли когда-нибудь… поймите меня правильно. Аброка — город маленький, тут люди любят наблюдать за ближними… Так не случалось ли, чтобы говорили, что вы слишком часто показываетесь с Боттмером или нечто подобное?

— Никогда, — без малейших колебаний заявила фру Викторсон, — ничего подобного мне никто не говорил. И для этого не было поводов.

— Спасибо, — заключил адвокат. — Больше вопросов не имею.

— А я имею, — вмешался окружной прокурор. — Вы только что сказали, фру Викторсон, что Боттмер был из тех, кого зовут ранними пташками. Если я вас верно понял, вечерами он ложился рано. Но тогда как объяснить, что вы пошли к нему в гостиницу в полночь и рассчитывали, что он еще не лег спать? Или вы полагали, что застанете его крепко спящим?

— Недопустимый вопрос! — взвился защитник.

— Тогда я на нем не настаиваю, — равнодушно отмахнулся прокурор. — Полагаю, это все.

Первая часть заседания завершилась. Окружной прокурор торопливо прошагал к судейскому столу и передал письменные доказательства, на которые собирался опираться. Потом то же самое сделал и защитник. Репортеры за своим столом строчили перьями, будто речь шла о жизни и смерти. Репортер с рыжими бакенбардами закончил первым.

— Ну и задал он ей, бедняжка дара речи лишилась,— спокойно заметил он коллеге.

— Первый раунд за прокурором, — признал коллега, продолжая писать.

Публика в зале суда зашевелилась. Жена директора школы удивленно уставилась на аптекаршу. Дези тихо всхлипывала. Лысеющий торговец галантереей, дрожа от возбуждения, повернулся к молочнику.

— Петля затягивается все туже, — заметил он.

— Процесс еще не закончен, — возразил молочник.

Полицейский за спиной обвиняемой потянулся, зевнул и собрался выводить подопечную. Лена Атвид наклонилась к Остлунду из «Окружных вестей».

— Я не разбираюсь в процедурах, — призналась она. — Что теперь будут делать?

— Есть, — хмыкнул Остлунд.

Окружной судья испытующе посмотрел на присяжных. Председатель коллегии открыл глаза и сделал умный вид.

— Полагаю, лучше пообедать, прежде чем приступать к рассмотрению доказательств, верно? — предложил судья. — Заседание продолжим, скажем, в половине второго. Согласны?

Присяжные дружно кивнули. Объявили перерыв. Члены коллегии присяжных и судья поднялись с мест. Через несколько минут и свидетелям сообщили, когда нужно вернуться, и выпустили их из комнаты, как заспанных птиц из клетки.

«Гранд-отель» был переполнен. Для присяжных заказали отдельный стол. Присяжные немного расслабились и теперь потирали руки при виде того, что им подают. Во главе стола сидел свежий и отдохнувший председатель коллегии.

— Ясно, что она гуляла с Боттмером, — заметил один из присяжных, подгребая картошку к селедке.

— Ну и что?— спросила фру Ларсон.— Разве в наши просвещенные времена это могло стать мотивом убийства?

— Люди нередко хотят избежать последствий своего поведения,— заметил мудрый крестьянин,— а это испокон веков бывало мотивом убийства.

— Приступим к первому, — предложил председатель коллегии.

Присяжный из Сольвакры вытер рот и осмотрелся.

— Забавно,— сказал он,— что я был в городе в ту самую ночь, когда произошло убийство. Жена споткнулась на лестнице в погреб и сломала ногу. Я не дозвонился до врача, взял машину и помчался в город, чтобы не терять времени даром.

— И застали его?

— Он как раз возвращался домой с вечеринки у обвиняемой.

— А что она? Вы видели ее?

— Ну откуда,— ухмыльнулся присяжный.— В таком случае я сидел бы на скамье свидетелей, а не здесь. Фру Ларсон, вы не подадите мне свиные ребрышки?

— Приятного аппетита, — пожелала фру Ларсон. — А чем кончилось дело со сломанной ногой вашей жены? Доктор Скродерстрем…

— Наложил на ногу гипс, он по этой части мастер, — уважительно заключил присяжный. — А что касается жены, то думаю, будет немного прихрамывать, но она у меня работящая и на все прочее тоже годится.

Через несколько столов от них защитник беседовал с репортерами. Настроение у него было прекрасное.

— Принеси еще пару тарелок, — приказал он официанту. — Принеси все, что есть, пусть это выглядит торжественно. И свежие булочки не забудь!

— Адвокат, вы верите ее словам? — спросила Лена Атвид.

Великий человек плутовски ухмыльнулся.

— Если бы я вам рассказал, каким клиентам верю, остальным бы стало совсем невесело. А таких большинство, — солидно добавил он.

— Но вот я ей верю, — неожиданно заявила Лена Атвид. — Она спешит к мужчине и забывает при этом и про время, и про ключ — про все. Когда старики читают что-то подобное по бумажке, это звучит неубедительно, но так каждый день поступают тысячи женщин.

— Но ключ она не забыла, — напомнил репортер с бакенбардами.— Его нашли при обыске.

— И знаете где? — спросил Остлунд. — В бачке для воды… как там он называется… в их ватерклозете. Там он был спрятан.

— Браво! — отозвался тип с бакенбардами. — Тот, кто производил обыск, явно знает свое дело.

— Правда, ключ нашли,— таинственно усмехнулся адвокат.— Но, как я слышал, в деле несколько ключей, а вовсе не один. В действительности у меня есть версия…

— Это звучит завлекательно, — заметил тип с бакенбардами,— продолжайте!

— Только намекните нам,— предложил другой ветеран, опасаясь, что коллега узнает слишком много.

Адвокат развел руками и притом фиглярски и обезоруживающе улыбнулся, будто оперная примадонна, отклоняющая непристойное предложение великого князя.

— Исключено,— возразил он. — Пока еще нет. Но если вы, фрекен, напишете, что у меня есть в запасе козыри, я не возражаю.

Он дал им время записать эту мысль, а потом продолжал:

— И еще одно, но это не записывайте.

— Ну конечно, нет, — заверил обладатель бакенбард и снова достал ручку. Долгий опыт позволял ему угадать, когда кто-то думает о необходимости соблюдать молчание, а когда нет.

— Ну, — продолжал защитник, — эти письма, что взялись невесть откуда…

— Они так опасны, как говорил прокурор? — спросил Остлунд.

— Да нет, откуда. Сентиментальные излияния, не больше. Но тут речь идет о другом…

Окружного прокурора пригласил к себе на обед его районный коллега.

Жена прокурора постаралась подать на стол все, что могла, и в качестве главного блюда приготовила свиные отбивные с гарниром, свое коронное блюдо. Сейчас она пошла за ними на кухню.

— А что с письмами? — встревоженно спросил районный прокурор. — Про них уже была речь?

Окружной коллега покачал головой, чтобы его успокоить.

— Ваше обращение с письмами с самого начала было, несомненно, слишком неформальным, — заметил он. — Молча спрятать их в карман и оставить там! Но это решение оказалось верным, и, похоже, адвокат, по счастью, ничего не заметил.

Фру Эк принесла блюдо с отбивными. Аппетитный аромат жареного мяса, лука, чернослива и зелени расплывался вокруг, как ореол вокруг головы Девы Марии на алтарном образе в местном соборе.