Обойма ненависти

Обычно Липатов звонил, когда собирался возвращаться. Они между собой все шутили, что звонит он, чтобы Валентина успела любовника выставить за дверь. В этот раз не позвонил. Прошли сутки, потом вторые. Санько начала волноваться, а куда звонить, не знает. Ни номеров телефонов друзей, ни организаций. А тут пришел новый участковый – вот она ему и пожаловалась, попросила помощи.

– Значит, раньше никогда он так долго не отсутствовал? – переспросил Гуров.

– Она не уверена, но Липатов всегда звонил, если немного задержится или уже подъезжает. Я думаю, что все необычно, если сожительница заволновалась.

– Санько знает, что Липатов судимый?

– Знает, Лев Иванович, только он ей наплел, что по малолетке, по глупости сел.

– Отношения у них в семье какие были?

– Я так понял, что нормальные. Горячей любви с испанской страстью не было, но жили в ладу и уважении друг к другу. Она ведь одна-одинешенька на свете. С мужем разошлась лет пятнадцать назад, а единственный сын погиб в аварии четыре года назад. Он был водителем. Ее родителей уже нет в живых, братьев и сестер не имеет.

– Попроси сводку происшествий за сутки…

Гуров не успел закончить фразу, как в дверь постучали и на пороге появился сержант из дежурной части.

– Разрешите? Вот, вы просили сводку, – сержант подошел к столу и протянул капитану тоненькую папку.

– Ну надо же, – рассмеялся Гуров. – Как в сказке.

Сержант непонимающе посмотрел на Сузикова и его гостя, но капитан махнул рукой, что тот свободен.

– Первейшая задача – угодить начальству, предугадать его капризы! – с улыбкой сказал Никита. – Звиняйте, ежели что не так! – Раскрыв папку, он стал читать сводку: – Так, что у нас тут за сутки случилось по городу и ближайшим пригородам? Драка с поножовщиной… группа молодежи… на межнациональной основе. Попытка проникновения в супермаркет электроники и бытовой техники… по горячим следам работники вневедомственной охраны задержали… личность установлена…

– Отметь, – подсказал Гуров.

– Отметил, посмотрим на них. Дальше… квартирная… тоже отметим. Два угона, оба задержаны по плану перехвата…

Капитан читал долго, делая пометки, с какими делами потом познакомиться ближе, потому что они могут иметь отношение к «командировкам» Свистуна. Не верилось сыщикам, что вор завязал, а то, что не попадал в поле зрения, – так многие годами воруют по-умному, прежде чем прокалываются на чем-то. Во все времена были умные и умелые воры. И только в самом конце сводки появилось сообщение линейного отдела милиции об обнаруженном неопознанном трупе возле железнодорожного полотна на Красногорской ветке.

Отложив папку, Сузиков потянулся к телефону. Представившись, он стал выяснять, кто обнаружил тело, кто выезжал из транспортной прокуратуры на место, кто из оперативников с ними выезжал и куда отправлено тело. Записав все данные, капитан вопросительно посмотрел на Гурова.

– Если уж на то пошло, то я утром порылся в сводках за последние трое суток, – сказал он. – Есть еще два неопознанных в черте города.

Сузиков открыл папку, лежавшую на дальнем углу стола, и извлек лист бумаги, исписанный убористым почерком. Гуров молча протянул руку, взял листок и стал внимательно читать. И эти два мужских трупа по возрасту совпадали с возрастом Липатова.

– Придется отрабатывать все три, – сказал он наконец после непродолжительного задумчивого молчания. – Мог Свистун и таким образом пропасть… Вот что, Никита, дожимай информацию по запросам, она вот-вот повалит. Не повалит – врубай все рычаги. Сегодня в течение дня мы должны получить ответы на все запросы. Эти бумаги я забираю. Сам займусь трупами. Дай-ка мне еще распечатку с фотографией Липатова. Нормальных в доме не нашлось?

– Нет, Санько сказала, что он очень не любил фотографироваться.

– Понятное дело… Значит, не завязал Свистун. Завязал бы – нечего было бы и таиться.

За первую половину дня Гуров успел познакомиться с двумя первыми трупами. В одном случае причиной смерти был сердечный приступ – просто никого рядом ночью не оказалось в нужный момент. Вызови кто из прохожих «Скорую помощь», глядишь, и спасли бы человека. Во втором явные признаки того, что мужчину сбила машина и водитель скрылся с места происшествия. Водитель был уже установлен. Погибший – пока нет, но и без личных данных было ясно, что оба тела не принадлежат Липатову.

Ко времени приезда в отделение уголовного розыска транспортной милиции инспектор по розыску успел сделать многое. В частности, он дактилоскопировал третий труп и пробил отпечатки пальцев по базе данных. Гурова ждал сюрприз – погибший оказался ранее судимым Анатолием Кузьмичом Липатовым.

Розыскник – коренастый крепенький старший лейтенант – встретил полковника из главка без излишнего преклонения перед чинами. Скупо кивнул головой, пожал руку и пригласил садиться.

– Обстоятельства таковы, – стал рассказывать розыскник. – Тело обнаружено поездной бригадой поезда 3618 в шесть часов утра. На перегоне перед стрелкой они сбавляют скорость, и тогда-то и увидели лежащее возле полотна тело. Сообщили по рации, выехали дежурный опер, эксперт и следователь. Тело лежало в неестественной позе, позволяющей полагать, что оно катилось с полотна по откосу. Внешние повреждения, видимые глазом, тоже говорили о том, что человек мог быть сброшен с поезда. Лицо размозжено ударом тупого предмета. Потом, при тщательном осмотре места происшествия, обнаружили кровь на штабеле старых демонтированных шпал, о который он, видимо, ударился головой во время падения. Эксперт определил время смерти примерно с одиннадцати до двенадцати часов ночи. Адрес погибшего установлен…

– Стоп, – остановил Гуров старшего лейтенанта. – Вы свое дело сделали, спасибо. Кому из оперативников поручено это дело?

– Старшему оперуполномоченному капитану Исаеву.

Исаева на месте не оказалось, поэтому Гуров зашел к начальнику уголовного розыска, изложил свои полномочия и попросил к семи вечера направить капитана в МУР к капитану Сузикову, где у Гурова базируется штаб оперативно-разыскной бригады. Начальник розыска Гурова знал и подчинился беспрекословно.

Уже выйдя на улицу, Гуров позвонил Сузикову и коротко изложил результаты. Поинтересовавшись, не поступают ли ответы на запросы, велел отправить машину и привезти на Петровку Санько к семи вечера. Дело принимало серьезный оборот. И уже сев в машину, Гуров решил набрать и номер Крячко. Все версии стоило отложить на время в сторону ради наиболее перспективной. Да и не особенно Гуров верил в остальные версии.

– Стас, как успехи?

– Коротко или?..

– Коротко.

– Никак, – лаконично ответил Крячко.

– Ну и ладно. Запрягай своего коня и гони на Петровку. У нас новости.

– Свистуна, что ли, нашли? – мгновенно предположил Стас.

– Угадал.

– Гадают цыганки на вокзале, а я опер. И, судя по твоему голосу, Свистуна нашли в основном в виде трупа.

Гуров хмыкнул и промолчал.

– Ясно. И небось с признаками насильственной смерти.

– Настолько «небось», что опознали только по отпечаткам пальцев. Дуй к нам, здесь подробности узнаешь.

– Санько будем трясти?

– Будем, будем.

Валентина Ивановна Санько оказалась невысокой полненькой женщиной в простенькой блузке и самодельной юбке. Крашеные волосы собраны в пучок на затылке, на лице грустная стеснительная улыбка. В этой улыбке Гуров увидел намек на тихую обреченность уставшей женщины. Позади развод с пьющем мужем-дебоширом, гибель сына, одиночество. Встретила приличного мужчину, все вроде не одной век куковать – и на тебе… Какая уж тут любовь, привязанность, скорее намек на подобие семьи. А все ж человека жалко. Три годика вместе прожили, не обижал.

Гуров с неудовольствием посмотрел на часы. Было уже пятнадцать минут восьмого, а капитан Исаев еще не приехал. Держать женщину в коридоре или внизу в дежурной части не стоило, поэтому Гуров начал беседу. Он решил держаться версии розыска сожителя, чтобы раньше времени не пугать Санько. Ей ведь еще предстояло участвовать в опознании тела. А тело, мягко говоря, выглядело не очень.