Лонтано

А теперь трое выживших заперлись в бывшем жилище какого-то корсара – домике с синими ставнями, который как две капли похож на тот, что сам Морван купил в конце восьмидесятых годов на острове Бреа. Ирония вездесуща.

Настоящим везением, если можно так выразиться, оказалось то, что телекс из Генштаба в середине дня предупредил его о гибели двух жандармов. Это означало, что Эрван будет не в курсе еще много часов и он сам сможет проконтролировать ход боевых действий. Кстати, когда происшествие окончательно переросло в катастрофу – осажденный дом, перестрелка, пресса на хвосте, – министр официально поручил ему руководить операцией. В полночь Морван вылетел из аэропорта Ле Бурже и два с половиной часа трясся в вертолете «Дофин», не прекращая переговариваться по рации с государственным прокурором в Ренне и префектом в Кемпере. Ударные силы в лице жандармской группы вмешательства двигались у него в кильватере к Финистеру.

Местные жандармы не стали дожидаться его прибытия, чтобы приступить к действиям. Соседние дома (район был исключительно туристическим) уже эвакуировали, безопасность обеспечили по периметру на километр вокруг, дороги перекрыли. Бретонские блюстители порядка заодно проверили, нет ли на территории у дома ловушек, – никто не мог оценить реальную степень опасности, которую представляли убийцы, – и вырыли траншеи, чтобы поместить туда людей и оборудование. Открытая местность, на которой стоял дом, не могла предложить ни одной складки рельефа, ни дерева или скалы, за которыми можно было бы укрыться. Сейчас, к семи утра, все более-менее окопались. Две группы департаментских жандармов и одна передвижная бригада расположились по двум дугам окружности, чтобы полностью перекрыть зону и пресечь любую попытку к бегству.

Морвану было что почитать. Среди документов, которые ему доставили, имелся список оружия, находящегося в распоряжении Редлиха. Этнолог и скульптор наверняка перевозили этот арсенал, когда их остановили жандармы. Хромой запаниковал и начал палить без разбора. Никаких сомнений в их психологическом профиле: фанатики смерти, террористы во имя террора.

День занимался, бледный, как мел. Утро обещало быть прекрасным. Морван высунул голову и посмотрел на безмолвный дом в двухстах метрах. Никакого движения, ставни захлопнуты, двери закрыты. Он видел, как вокруг него поднимаются головы жандармов, в большинстве своем в уставных пилотках с вышитой спереди взрывающейся гранатой. Он догадывался, какая ярость владеет сейчас этими парнями, неожиданно оказавшимися на передовой. Никто не хотел поймать пулю из-за убийств, совершенных в Париже преступниками, по которым плачет психушка. Каждый ждал прибытия спецназовцев – те, по крайней мере, привычны к такого рода противостояниям и жить не могут без адреналина.

Морван снова сел и оглядел своих соседей по траншее. Он согласился взять с собой полицейского из Центрального бюро противодействия насилию над личностью, специалиста по проблемам сект. Уступка министру, который настаивал, чтобы эксперт был рядом. Пускай.

Еще троих участников боевых действий Морван знал хотя бы заочно. Подполковник Верни, руководивший расследованием в «Кэрвереке» на стороне Эрвана. Двое других – кстати, непонятно, что они здесь забыли, – были военными: Симон Ле Ган, капитан-инструктор при штабе в «Кэрвереке-76», и Люк Аршамбо, лейтенант воздушной жандармерии, ответственный за военную безопасность базы. Они тоже сотрудничали с Эрваном во время расследования – и эта последняя схватка была результатом их работы. Они были единственными, у кого не дрожали поджилки, и вглядывались в цель с решимостью в глазах. Дело Ди Греко оставило их с чувством неудовлетворенности, и теперь они жаждали реванша.

7:20. Куда подевались пресловутые спецназовцы? Морван по рации отслеживал их продвижение от самого Парижа. Они остановились в Бресте, чтобы разработать план атаки. Штабная карта района, найденный в кадастровых записях план дома, психологический профиль подозреваемых, объединяющие всю информацию компьютерные данные и т. д. Морван сделал то же самое, но в своей норе. Хотя не был уверен, что пришел к тем же заключениям. Парни из группы вмешательства предпочитали переговоры. Потерянное время. С тех пор как они забаррикадировались в доме, трое безумцев не выходили на связь ни с кем. У них не было заложников, и они, без сомнения, хотели погибнуть с оружием в руках.

Форт Шаброль тоже был самоубийством «by cop». [134]

Морван пребывал в хорошем настроении. Он потерял состояние – Лоик подтвердил это ночью, – возможно, поймает пулю, выпущенную реинкарнацией его худшего врага, но он чувствовал себя легким и сильным, с ружьем в руках и с пистолетом на боку. Заговорщики были известны: ни тени Божественной мести. Дело рук людей, которых он тайно собирался уничтожить в неразберихе боя. Тогда он сможет вновь взяться за дело и с толком потратить те годы, что ему еще остались.

Он вдруг понял, что тихонько напевает:

– Прибыл на Уэссан – угодил в капкан, а коль на Молен – попал в плен, а ежли на Сен – сгинул совсем… [135]

– Они здесь.

Верни сосредоточился на своих наушниках. Морван поднял голову и заметил вдали, на равнине, сверкающей от росы, изогнутую линию бойцов, которые продвигались в идеальном согласии, ловкие, как танцоры. Армированные пуленепробиваемые жилеты, каски с бронированным забралом, «глок» на поясе и штурмовое ружье в руках – со своего места он не мог различить модель: то ли «фамас», то ли «зиг-зауэр», то ли «хеклер и кох».

– Кто руководит операцией?

– Его называют «номер первый». Во время операций они никогда не сообщают своих имен.

Вот и началась всякая хрень.

– Передайте, чтобы шли сюда.

128

Несмотря на закрывающий лицо шерстяной шлем, Морван сразу узнал Филиппа Галуа. Он встречал его на параде опербригад в Версале и сразу вспомнил мужиковатого бывшего чемпиона по стрельбе и ярого поклонника Саркози. Громоздкий в своем бронежилете, с наушниками на голове и оружием в руке, полковник обладал неоспоримым козырем: спокойствием.

Представились. Странная смесь взаимного уважения и презрения.

– Ну и как, на ваш взгляд? – из вежливости спросил Морван.

– Паршиво. Ни одной возвышенности, чтобы разместить стрелков. И никакой возможности приблизиться под прикрытием.

– Я говорил не о пейзаже: как вы мыслите действовать?

– Сначала нужно провести переговоры.

– Согласен, – солгал Морван.

– Наши эксперты-психологи…

– Забудьте про экспертов. Я знаю этих мерзавцев. Во всяком случае, я знал убийцу, чей пример их вдохновляет. Они считают, что находятся под защитой магических сил. С ними надо разговаривать на языке, который…

– Наш переговорщик сейчас будет.

– Переговорщик – это я.

– Вы что, смеетесь? Вы здесь в качестве эмиссара министра внутренних дел. К действиям в полевых условиях вы не имеете отношения.

– Я знаком с делом. Я знаю их психологию. Я…

Галуа взглянул на часы:

– Ждем нашего человека.

Шлем придавал ему еще более тупой вид. У Морвана сложилось ощущение, что он ведет переговоры с Фантомасом в траншеях Вердена. Класс.

– Согласно полученному мной докладу, – продолжил тот, – за последние часы не было замечено никакого движения и шума. Может, они уже сами застрелились.

– Не для того они все это затевали, чтобы так закончить.

– Тогда чего они хотят?

– Дайте мне вступить с ними в контакт.

– Исключено. Нам платят не за то, чтобы мы подставляли под пули гражданских.

– Я пойду, – сказал Верни. – Я руковожу следовательской группой в данном деле. Мне они скорее поверят. А вы будете прикрывать.

Галуа какое-то мгновение смотрел на него, Морван тоже прикинул: этот решительный коротышка слов на ветер не бросает. Те психи подстрелят его как кролика. Будет приказ на штурм. А он сможет сделать то, что должен.