Лонтано

Эрван отказался – еще немного, и он блеванет. Скрытый полумраком Крипо даже не ответил. То ли заснул, то ли, наоборот, незаметно делал пометки.

– По-вашему, – продолжил майор, – где теперешний убийца мог услышать о Человеке-гвозде?

– Есть моя книга. Есть Катанга. Там это дело пользуется большой популярностью.

– Когда вы прочли газеты, вы удивились?

– И да и нет. История Фарабо малоизвестна, но в ней есть нечто завораживающее. Молодой паренек, робкий и мечтательный, который на самом деле был сверхмогущественным колдуном. Настоящий супергерой.

– Скорей уж суперзлодей.

– Вы понимаете, что я имею в виду.

Эрван чувствовал себя все хуже: запахи мочи, мокрого дерева, дизельного топлива и обожженное отвратительным кофе горло…

– Анн Симони: вы уже слышали это имя?

– Никогда. Прочел в газете, как все.

– Людовик Перно?

– То же самое.

– Висса Савири?

– Сколько их там у вас еще?

Эрван задавал вопросы для порядка. Ни обширные познания Редлиха в области магии йомбе, ни наличие «Зодиака» не делали его подозреваемым. Хромая нога была решающим алиби.

– Я могу открыть окно? – спросил он, поднимаясь.

– Нет. Мы ниже уровня воды. Выйдите наружу.

Эрван с облегчением вышел на свежий воздух. Крипо последовал за ним, незаметно держа в руке телефон. Он не делал заметок: просто записал свидетельские показания, как репортер.

– Давно у вас тот ETRACO, что пришвартован сзади?

Этнолог, не стесняясь, рассмеялся и бросил потухшую сигарету за борт.

– Ах вот оно что, все-таки подозреваете?

– Почему вы связываете свое судно с убийствами?

– Во всех статьях упоминалось судно убийцы. Модель «Харрикейн».

Эрван не помнил, чтобы он сообщал эту информацию журналистам, но управление было самым мощным распространителем слухов, какое только можно себе представить.

– Вы часто им пользуетесь?

– Никогда. Он давно сдох. Если вам удастся его запустить, с меня причитается.

– Где вы были в выходные восьмого сентября?

– Здесь, на барже. У меня есть соседи: можете их спросить. А что, в тот день произошло убийство?

– А во вторник одиннадцатого сентября в восемнадцать часов?

– Читал лекцию в университете «Париж – Дидро». Три сотни свидетелей. – Он засмеялся в темноте. – Вот это алиби!

Крипо в сторонке теперь пытался подружиться с кошмарной собакой с лисьей мордой.

– А в ночь с двенадцатого на тринадцатое?

– Спал здесь. Один, к сожалению…

– А вчера вечером?

– В том же режиме.

Эрван глянул на часы: уже больше восьми вечера. Еще один визит впустую. Он глубоко вдохнул влажный воздух, насыщенный запахом прибрежных деревьев.

– Вы знаете Иво Лартига? – спросил он в заключение.

– Конечно. Один из редких людей, которые действительно прочли мою книгу. Он интересуется магией йомбе и Человеком-гвоздем. Много раз приходил ко мне на факультет. Мы подружились.

– Как бы вы его охарактеризовали?

– Особый случай. С его точки зрения художника, эти жертвоприношения женщин и скульптуры, вырезанные из человеческой плоти, куда ценнее, чем его собственные ржавые штучки.

Эрван был согласен.

Он позвал Крипо и взялся за поручни, чтобы вернуться к трапу:

– Благодарю вас, мсье Редлих.

– Вы забыли задать мне один вопрос.

– Какой?

Тот постучал по палубе каблуком:

– Про мою ногу!

– Это как-то связано с Человеком-гвоздем?

– Никак. Авиакатастрофа в девяностых годах в районе Муанды, в устье Конго. Стремительное заражение крови. Меня лечил нганга. – Он снова с какой-то мрачной радостью пристукнул каблуком. – Так что магия йомбе совершенствуется!

107

Пора обратно, к станку.

Несколько звонков по дороге. Тонфа пустил корни в Институте медэкспертизы. Фавини гонялся за призраком – Перно. Одри за леопардом – la Guerra na Selva – и за самоубийцей – Жан-Филиппом Маро.

Левантен тоже не продвинулся. Он по-прежнему дожидался кодов, чтобы открыть досье «непричастных», что позволило бы выявить родственников будущей жертвы, скорее всего уже убитой. Что до образцов крови с тела – никаких результатов. Он проводил четвертый анализ. Эрван приказал продолжать: он уверен, что проявится и другая группа крови – самого убийцы.

И чтобы уже все шло наперекосяк – никаких новостей от Софии.

– Ты не возражаешь, если я тебя высажу? – спросил Крипо. – Я хотел еще заскочить к себе.

– Нет проблем.

Ему и самому не помешало бы поступить точно так же: он провонял потом и кошачьей мочой. Но мысль оказаться одному в четырех стенах в ожидании звонка Итальянки пугала его. Он предпочитал вариться в собственном соку в управлении. Прошел под порталом, свернул к лестнице «А», в темноте поднялся по ступенькам.

– К тебе тут пришли, – бросила Одри, столкнувшись с ним на четвертом этаже.

– Кто?

– Крупная буржуазия ждет тебя, коп-соблазнитель. Классика. Я отправила ее в зал для собраний.

Ему так и не удалось внушить Одри основы чинопочитания. Он махнул рукой: в ее случае дурные манеры вполне компенсировались полученными результатами.

Он зашел в зал, пустой в этот час. Сидя в углу, София курила, наплевав на все правила. Дрожащая, на грани слез, она выглядела как пристегнутая к электрическому стулу.

Эрван подошел. Сердце издавало глухой стук, как боксерская груша.

– Что случилось?

– Закрой дверь, – велела она, раздавив ногой окурок.

Эрван повиновался. Она достала из сумки от Баленсиаги плотный конверт формата А4. Обычное предвестие катастрофы.

– Моя адвокатесса обратилась в Агентство экономической разведки.

– Что это такое?

– Частный детектив. Специализируется на делах, связанных с деньгами. Он обнаружил, что твоему отцу принадлежат шестнадцать процентов капитала «Колтано».

– Это не новость.

– Люксембургской компании принадлежат восемнадцать процентов.

– Как она называется, эта лавочка?

– «Heemecht».

Еще одна связка: предприятие, перевозящее гвозди из Африки, тоже принадлежит акционерам «Колтано».

София прикурила новую сигарету, шлепнув губами по фильтру. Он никогда не видел ее такой напряженной.

– Ведь эти цифры в открытом доступе, верно? – спросил он, чтобы разрядить обстановку.

– А чего нет в открытом доступе, так это личности того, кто стоит за «Heemecht».

– И кто же?

– Мой отец.

Как ни цеплялся Эрван за свою роль невозмутимого полицейского, тут он растерялся:

– Как это?

– С момента основания группы у отца восемнадцать процентов «Колтано». А до этого он тоже был акционером компании твоего отца, которая перерабатывала марганец.

– Ты хочешь сказать, что наши старики соперничают внутри одних и тех же компаний?

– Нет. Я хочу сказать, что с самого начала они были компаньонами в Африке. Они разделили полученные от африканцев доли в рудничных предприятиях, а заодно посмеялись над нами.

Эрван покачал головой: невероятно.

– Ты не знаешь предыстории, – возразил он. – Благодаря успешному расследованию одного уголовного дела у моего отца были отличные отношения с Мобуту, тогдашним президентом. А Заир довольно далеко от Флоренции, и…

– У моего отца всегда были там дела. Он утверждал, что работает в бывших итальянских колониях, вроде Эфиопии, но он врал: его вотчиной было Конго.

– Они ломали перед нами комедию? Но зачем?

– Чтобы манипулировать нами, Лоиком и мной. Чтобы устроить наше знакомство и поженить нас.

Она уже не выглядела параноиком: София расслабилась.

– С какой целью?

– Объединить свои доли в Африке после смерти.

С сигаретой в зубах, она открыла конверт и протянула ему пачку отпечатанных страниц. Гнев молодил Софию и подчеркивал ее красоту.

– Все здесь. Согласно расследованию детектива, ни твой отец, ни мой никогда не смогли бы получить больше акций в «Колтано». Таков молчаливый уговор с африканскими генералами. И речи не может быть, чтобы у того или другого оказалось больше тридцати трех процентов.