Чикагский расклад (Чикагский вариант)

Смеясь и сталкиваясь в темноте плечами, они принялись шарить по асфальту. Наконец Арчи почувствовал под коленкой что-то твердое. Он радостно схватил сережку и выпрямился.

Вскоре они пошли, взявшись за руки, назад, к городу. Когда Арчи довел Кей до подъезда «Восточного Амбассадора», было три часа утра.

— Завтра вечером? — спросил он.

— Когда угодно, — согласилась она. — И не забывай за великими делами маленьких людей вроде меня, ладно?

Марк Дэвидсон оглядел себя в зеркале, поправил галстук и сел в кресло под торшером. Едва он достал из чемоданчика бумаги и пробежал их глазами, как послышался тихий стук.

— Ты как всегда точен, Гас, — сказал Дэвидсон, впуская гостя. Было 3 часа 47 минут утра.

— Никаких рукопожатий, Марк, — заявил тот, видя протянутую руку. — Я человек слова.

Они были почти ровесниками и оба занимали высокие посты. Дэвидсон, президент «Юнивесл фордж», зарабатывал сто тысяч в год. Мэгуайр получал шестьдесят тысяч в виде зарплаты от профсоюза ракетостроителей и по своему усмотрению распоряжался кассой и пенсионным фондом организации. Как-то раз ему довелось крепко повздорить с Дэвидсоном после двадцатисеминедельной забастовки сотрудников фирмы «Юнифордж», требовавших повышения зарплаты. Дэвидсон был вынужден пойти на уступки из страха потерять выгодные контракты, и не закрыл предприятия. Однако профсоюз не устраивали размеры надбавки, которую выплатила фирма, и Мэгуайр, объявив Дэвидсона сквалыгой, поклялся не подавать ему руки до тех пор, пока не истечет срок трудового договора. Слово свое он держал.

Они уселись друг против друга и принялись потягивать сок, глядя на мирно спавший за окнами Чикаго. Наконец Дэвидсон расправил листки, которые держал в руках, и сказал:

— Гас, судя по пресс-конференции, Манчестер зарится на наш хлеб с маслом.

— Точнее, на мой хлеб и твое масло, Марк.

— Если честно, то я не на шутку струхнул, — продолжал Дэвидсон. — Никак не ожидал услышать от Чарли что-либо подобное. А ты?

— Тоже. Еще недавно я склонялся на его сторону. Но Чарли — человек президента и, может быть, гроза идет из Белого дома.

— Ничего не понимаю, — посетовал Дэвидсон. — Не могу поверить, что Стюарт готов заморозить строительство баллистических средств доставки. Будь так, он не заключил бы контракт на «Дафну».

— Здесь нет никакой тайны, Марк, — пожав плечами, заметил Мэгуайр. — Мне лично кажется, что Манчестер — один из тех правдолюбов, у которых что на уме, то и на языке. Такие люди могут быть опасны.

— Опасны — это верно, — Дэвидсон ткнул пальцем в газету. — Вон, коммунисты уже превозносят его до небес!

— И это выйдет ему боком на съезде.

— Как бы нам повернее раздуть дело с той заметкой?

— Пожары вроде этого разгораются сами по себе, — ответил Мэгуайр.

— Надо только раструбить об этом на случай, если кто-то еще не в курсе.

— Взгляды Манчестера опасны не только из-за отношения к ним коммунистов, — задумчиво сказал Дэвидсон. — Этот человек может сломать всю структуру нашей обороны.

— И в особенности фирму «Юнифордж», — ядовито вставил Мэгуайр.

— Не без этого, — ответил президент фирмы, пытливо глядя на собеседника. — Меня заботят личные интересы. Как, впрочем, и тебя. Кто он такой, этот Чарлз Манчестер, чтобы ставить все с ног на голову!

— Я тебя понимаю, — Мэгуайр улыбнулся. — Думаю, сейчас нет смысла касаться морального аспекта: для нас обоих это — пройденный этап. Манчестер может завести нас бог весть куда, его позиция сулит неизвестность. Вот почему я считаю, что он на сто процентов неправ, если учесть, что конвент на носу…

— Я уже обдумывал, что можно сделать, да и ты, верно, тоже ломал над этим голову?

— Разумеется. Но сперва говори ты.

— Манчестера надо побить. Еще вчера это казалось гиблым делом, но теперь у нас есть шанс, если только мы не наляпаем ошибок. Причем от тебя зависит гораздо больше, чем от меня. Здесь тридцать три моих делегата, и все они проголосуют за Робертса, по этого мало, Марк. Самое большее, что я смогу наскрести — это полсотни голосов. На республиканском съезде пятьдесят делегатов — почти ничего, сам знаешь.

— Стало быть, вкалывать придется мне?

Мэгуайр кивнул.

— Твоя правда, Гас, — согласился ракетный магнат. — От профсоюзов на республиканском съезде толку что от козла молока. Другое дело — большой бизнес. Бьюсь об заклад, что один только проект «Дафна» сулит деньги трем, если не четырем сотням делегатов. Так или иначе, но многие хотели погреть руки на этом!

— Прибавь сюда еще держателей акций и банкиров, — напомнил Мэгуайр.

— Я уже думал об этом по дороге сюда, — сказал Дэвидсон, доставая из кармана конверт. — Вот данные об одном делегате от Нью-Джерси. Он симпатизирует Манчестеру, но это — его дело. До поры до времени. Я о другом. Этот парень — партнер одной солидной адвокатской конторы. А главный ее клиент — «Оглби и Сэмпсон», гигант электроники. Сейчас это предприятие занято производством одной детальки для инерционной системы наведения ракет. Фирма — наш поставщик. Что, если кто-нибудь из моих ребят попросит Джерри Сэмпсона поднажать на адвокатскую контору, где работает этот самый делегат?

— Именно так я и думал повести дело, — согласился Мэгуайр. — Разиня Манчестер даже и не поймет, откуда обрушился удар.

— Есть тут одно «но»…

— Знаю: нам понадобится целая армия, если мы хотим успеть до четверга обработать по этой методе всех делегатов. Даже до среды… Надо нажать на эту компанию хотя бы за сутки до голосования.

— Возможно, удастся облегчить задачу, — произнес Дэвидсон.

— Каким образом?

— Робертс звонил мне в Лос-Анджелес.

— Вот даже как. Чего он хотел?

— Сперва все ходил вокруг да около, спрашивал, как я расцениваю высказывания Манчестера о ракетах. Потом прочел мне свое заявление для прессы. Впечатляет…

— Да, я видел его в вечерней газете.

— Ну вот, а под конец он сказал, что если кто из друзей — а он, похоже, числит и меня среди них, о чем я до его звонка ни сном ни духом не ведал — захочет ему помочь, то у людей Робертса найдутся отличные досье на делегатов. «Доскональные», как он выразился.

Мэгуайр и бровью не повел.

— Ни одна организация, ведущая кампанию, не обходится без картотеки с данными о выборщиках, — равнодушно сказал он. — От этих «досье» чаще всего никакого толку, там содержатся обычные сведения о месте жительства, коллегах по кампании и том, на чьей стороне был делегат при предварительном голосовании.

— И все-таки, я думаю, не мешает взглянуть на эти материалы, — возразил Дэвидсон.

— Я постараюсь разнюхать, что там у них такое. Подождем до утра. Поговорю с заведующим отделом по связям с профсоюзами республиканской партии. После моего вчерашнего звонка он знает, на чьей я стороне.

— А пока проштудируем список делегатов, — предложил Дэвидсон. — Глядишь, и своими силами что-нибудь нащупаем. Строго между нами, Гас: надо подергать этих людей за верную ниточку.

— Согласен, — Мэгуайр встал и потянулся. — Начали.

— Номер первый: Генри Килгор, Коннектикут.

— Сроду не слыхал. Валяй дальше.

— Номер второй: миссис Эдвард Флаэрти…

— Стоп! Я знаю ее мужа. Владелец агентства грузовых перевозок. Учился с ним в Колумбийском университете.

— У него есть трудности с кредитами?

— Должны быть. Он постоянно расширяет дело. Надо проверить.

Примерно каждый десятый делегат был знаком либо Мэгуайру, либо Дэвидсону. С одним из них, коммерсантом из Сент-Луиса Губертом Жерменом, Мэгуайр решил встретиться лично.

Уже было светло, когда капиталист и профсоюзный босс кончили работу над списком. В восемь утра Дэвидсон прочел вслух последнее имя на испещренном пометками листке и отшвырнул карандаш.

— Тебя здесь не было, — сказал он. — Если будут спрашивать, я сделаю большие глаза. Ты сможешь найти меня в гостинице при мэрии. Позвони туда, как только выяснишь, что это за досье, которым хвалится Робертс, ладно?