Поселок (СИ)

дела, по всей вероятности, уже прошли, и поэтому не удивительно было, что не пришлось

доктора вызванивать.

– Это товарищ майор?.. Федор Пантелеевич?

– Так точно. Владимир Максимович, у меня к вам самый главный вопрос. Вы знаете какой.

– Знаю. Все в порядке, Федор Пантелеевич. Операция прошла…

– Не надо, доктор. Об этом ни звука. Я знаю, что он умер. И об этом никто не должен знать,

кроме вас и Нади, вашей помощницы.

– Да нет же! – возмутился Владимир Максимович, – операция про…

– Знаю, Федор Пантелеевич, – настойчиво перебил кагебист. – Но это должно остаться

только между нами. Когда скажете, я пришлю за ним машину. Вы меня, надеюсь, поняли?

После секундной паузы, доктор пониженным голосом подтвердил:

– По-моему, да. Я вас понял.

– А медицинскую карту немедленно в сейф. И никому не показывать до моего

распоряжения. Договорились?

– Конечно, товарищ майор. Я вас понял. Приезжайте. Побеседуем не по телефону.

– Спасибо. А сейчас мне бы хотелось переброситься парой слов со своим коллегой,

Андреем. Можно?

– Безусловно. Сейчас я его вызову по селектору.

– Нет, лучше пускай мне позвонит. Номер он знает. Спасибо. До встречи.

Федор на минуту выбросил все мысли, глотнул остывший кофе, откинулся на пуфик,

отдыхая. Нужно было прочувствовать свободу еще от одной моральной нагрузки. Подождать.

Вскоре разбудил телефонный звонок. Это был Андрей.

– Товарищ майор? Добрый день. Я вас слушаю, – рассыпался в вежливости культурный

охранник.

Федор одарил трубку снисходительной улыбкой:

– Добрый, если добрый. Как дела, друг Андрей?

– Нормально, товарищ майор. Какие указания?

– А в личном плане, товарищ лейтенант? Как Надя?

– От вас ничего не скроешь, товарищ майор!

– Ответ не правильный. От меня просто ничего нельзя скрывать, – ввернул он по-дружески

со смешком в голосе, – какие планы, Андрей?

Андрей, решив не оставаться в долгу, тоже по-дружески не промедлив, спросил:

– А у вас?

– У меня… Ну, женюсь, брат. Ты как, одобряешь?

109

– Конечно, Федор Пантелеевич! Я давно это знал. Екатерина Дмитриевна такая женщина!

На ней просто грех не жениться.

– Вот как! А я думал все дело в любви…

– А я это и имел в виду, товарищ майор. При наличии так сказать любви…

– А! Ну, тогда спасибо. Так что?..

– Ну…

– Колись, лейтенант. Не жеманничай, как девица.

В трубке прозвучал стеснительный смешок.

– Мы с Надей тоже. Решили. Она увольняется, Федор Пантелеевич.

– Я думаю это правильно, друг Андрей. Береги девочку. Она у тебя духовная. А таких

мало. Понял?

– Так точно, товарищ майор! – с шутливым притворством отчеканил Андрей.

– Ладно, лейтенант. Давай по делу. Что там?

– Приходил Оборотень. С Надиным лицом.

– Понял. Я это ожидал. Рассказывай.

– Всадил пару раз с глушителем в куклу под простыней. Надя смастерила, представляете?

С ней был припадок, когда поняла, чем бы это могло… Словом, еле успокоил.

– Ясно. Ты от моего имени передай ей огромное спасибо, Андрей. И вот что: никому ни

слова. Видели – забыли. Это опасно, сообразил?

– Я понял, товарищ майор. Сделаем, как сказали.

– А пока он там, будь внимателен и передай сменщику соответствующие указания. Если

появится Оборотень, немедленно сообщи мне и вызови подмогу. С ним вот как: в глаза не

смотреть, не думать о нем, найди в памяти соответствующего в твоей жизни человека, лучше

заранее, и представь себе, что это он. Это мне подсказал один психолог. Помогает. У меня все.

Федор невольно посмеивался, прокручивая в памяти разговор с Андреем, и прибавив кое-

что к сюжету для эффекта обострения сцены, и как могло быть лучше, если бы…

Потом позвонил Екатерине.

Глава 28

Неучтенное время

Мысль как обычно пришла самовольно.

Ссора выглядела мелочной, не стоящей внимания. Просто у Роберта вырвалось

некорректное слово, но Женечка восприняла его очень болезненно и поэтому, никому ничего

не сказав, ушла из дому, точнее, исчезла.

Мысли постоянно живут в сознании, они самовольно возникают в воображении Роберта и

строят свой воспоминательный сюжет. И все бы ничего – они заставляют на ходу оценивать

поступки. Неправильные тут же напрашивались на исправление, ставя себя в положение, то

своей, то противоположной стороны, но теперь, когда новый сюжет становился идеальным,

обнаружилась бессмысленность его построения. Роберт не хотел снова выслушивать упреки

тещи, молча одевался и шел на поиски супруги. Он не знал где ее искать, шел к остановке, как

шла бы она, Женечка, обиженная, садился на троллейбус, как и она, садилась бы вместе с

ним, переживая ложные чувства обиды, ехал бы в парк имени Горького, где они любили

бродить вечерами, и нашел бы ее там сидящей на скамеечке, на главной аллее одну, уже

счастливую, улыбающуюся навстречу ему. Тогда так и было. Мысли ушли взамен реальным

чувствам и неожиданной встречи, как будто давно не виделись. Она спросила, нет,

110

вскрикнула с удивлением «Роберт, как ты меня нашел?!», а он не сказал, что сам не знает как.

Просто, наверное, остановил пришедшие мысли и не допускал других, чтобы не сбиться с

пути.

Остановить мысли – тяжелая скоротечная затея не всем под силу, Роберту удавалась редко.

Он понимал – никто и никогда не узнает, по какой причине они появлялись. Разгадать эту

тайну все равно, что заглянуть в душу природе и спросить ее о том, чего ей самой неведомо.

Но мысли все же приходят, значит, есть причина вызывающая их. Иногда Роберт замечал, что

вслед за мыслями невольно он обнаруживает себя на том месте и в то время суток, когда

происходило то, о чем вспомнила память. Дольше всего это кино длится не только в

воображении, но и в сопровождении сценария наяву. Это намного интересней, ближе к

реальности. Женечка исчезла опять и все подробности на пути в кафе возле кинотеатра

«Россия» появлялись снова с болезненной яркостью, хотелось внимательней присмотреться

ко всему – к ступеням у входа, к бармену за стойкой, к присутствующим в полумраке зала…

Он прошел в служебное помещение, в конце его на двери прочел «Туалет», взялся за ручку

и спросил кого-то:

– Какой, мужской или женский? Черт!

– Общий, – услышал за спиной и обернулся.

Женщина в халате его внимательно рассматривала.

– Извините, моя жена ушла в туалет и не вернулась вот уже… может, что случилось?..

– Ну, так зайдите…

– А если там женщина?

Женщина расплылась в понимающей улыбке:

– Мне кажется, три дня назад мы с вами здесь уже встречались.

– Да. Извините. Понимаете, ее до сих пор не нашли.

– И вы решили, что она до сих пор здесь прячется от вас?

Роберт глупо усмехнулся и признательно согласился:

– Да, вы правы. Смешно. Извините.

Он подошел к двери ведущей во двор. Возле самого входа стоял «Москвич-комби»,

почему-то решил, что с тех пор ничего здесь не изменилось, повернул назад и под

придирчивым взглядом женщины в халате снова вернулся в зал.

Глаза нетерпеливо нашли столик в углу возле окна, от которого свет не давал разобрать их

с Женечкой лица. Столик был свободен, словно ожидал своих избранных клиентов, хотя в

зале народу было много, и все столики были заняты, помнится, Женечку он усадил лицом к

посетителям, сам – спиной, чтобы подальше от знакомых глаз. Роберт сел на свое место,

минуту молча созерцал грустное лицо Женечки, затем встал и направился к бармену. Как и

тот раз взял маленький коньяк, два бутерброда с ветчиной и два стакана. Расставив все на

столе, он сел и только сейчас увидел перед собой Женечку. Она сидела спокойно в ожидании.

Подумав немного, решил, что хорошо, раз все так кончилось, пошел во вторую ходку и