Вторжение

Значит, отказ от применения силы по отношению к «Чёрным Двадцать Первого Февраля» имеет свои истоки в той странной встрече, что организовала Кэти? Ворхи всё понял.

— Или если бы они видели жену Президента, — добавил он, — которая обнимается с чёрной женщиной и обе плачут, как школьницы.

— Если бы только миллионы людей могли пройти через это, — тихо сказал Рэндалл, продолжая смотреть в потолок. — Такое переживание забыть невозможно.

Больше он ничего не сказал, и Ворхи понял, что в мыслях он вернулся к прошлой пятнице, которая была так недавно, всего два дня назад. Фил и Хелен Рэндаллы и их ближайшие друзья Джой и Сьюзен Ворхи согласились принять участие в «марафонском общении» с пятью молодыми неграми, которых Кэти Рэндалл встретила в Стенфордском университете.

Кэти только что минул двадцать один год, и со своими длинными каштановыми волосами, которые беспорядочными прядями падали ей на плечи, она была классическим воплощением розы с шипами. На корню отвергая старые нормы, она увлекалась всем новым, сетуя в то же время о краткосрочности уходящей юности. Она преклонялась перед алтарём жертвенного служения человечеству и, не моргнув глазом, подписала бы любую петицию, требующую устранения некоторых его жрецов — и большей части их последователей. Ей была свойственна нетерпеливая решительность юности, но порой она могла быть мягкой и нежной, как котёнок. Ворхи знал, что Рэндалл любил свою дочь и в его чувстве к ней была та нотка грусти, с которой взрослый человек смотрит, как его несостоявшиеся мечты обретают новую жизнь — но и ей суждено скоро улетучиться.

Кэти добровольно вступила в Корпус Мира и проходила подготовку в кампусе Стенфордского университета. Там она приняла участие в групповом общении белых и чёрных участников, которое длилось двадцать четыре часа. На следующий день она позвонила отцу и описала этот эксперимент.

— Это прямо какая-то чертовщина, папа, — сказала она. — Это потрясающе. И странно, и прекрасно. Всё становится ясно и понятно. — Рэндалл пробормотал слова одобрения, которые не несли в себе никакого смысла — те фразы, что произносит отец, сталкиваясь с непонятным увлечением дочери. И выкинул эту историю из головы.

Но через несколько дней авиапочта доставила письмо от Кэти на шести страницах. Взволнованной задыхающейся прозой, обильно усеянной восклицательными знаками, она описывала полученные впечатления и добавляла в постскриптуме: «Как было бы здорово, если бы вы вдвоём попробовали бы это в Белом Доме!» Фил и Хелен Рэндаллы обсудили письмо. Фил, всегда испытывавший склонность к новому, был заинтригован, но Хелен сказала, что в этой идее есть что-то неприятное и отталкивающее — типичная нерассуждающая импульсивность современной молодёжи. А на следующий день пришёл пакет с вырезками и с размышлениями психологов по поводу такого рода групповых встреч. Фил с интересом просмотрел подборку материалов.

Тем же вечером позвонила Кэти и выложила родителям конкретное предложение. Пусть они позволят ей привести в Белый Дом такую группу — чёрных студентов из Стенфорда вместе с «тренером». Она даёт слово, что эта встреча повлечёт за собой просто потрясающие перемены в их взглядах и привычках. В Белом Доме впервые появится совершенно новый Рэндалл. Фил Рэндалл почувствовал, что дело заходит слишком далеко. «Ради Бога, Кэти, когда ты начнёшь понимать, что я Президент Соединённых Штатов? Это будет просто, ну, несолидно, чёрт побери!» На что она возразила: «В этом-то всё и дело, папа. Ты расцениваешь себя именно с этой точки зрения, но, может быть, ты просто боишься узнать правду о себе и о других».

На этот раз Президент Рэндалл позвонил Джою Ворхи и спросил его, знает ли он что-нибудь о таких группах встречи. Немного, сказал Джой, вроде что-то читал о них. А вот его сестра как-то участвовала в такой встрече и теперь утверждает, что каждый должен обрести такой опыт. Когда два дня спустя снова позвонила Кэти, Фил Рэндалл сдался. «Приезжай со своими друзьями, Кэти, — сказал он, — но убедительно прошу тебя, держи язык за зубами». Расписание дел освобождало длинный уик-энд Четвёртого Июля, и он отвёл всю пятницу для встречи с компанией Кэти, хотя она несколько тревожила его.

Пришлось предпринять некоторые меры предосторожности. По настоянию главы Секретной Службы Белого Дома, её агенты, охранявшие Кэти в Стенфорде, осторожно, но тщательно навели справки об этих пятерых молодых неграх и об их групповом наставнике. Затем, собравшись с духом, Рэндалл позвонил Кэти и попросил её заручиться заверением от каждого из её друзей, что они никому не будут рассказывать о цели своего визита в Белый Дом. Все согласились. Им предстояло быть в роли просто друзей, которые проводят свободные дни с дочкой Президента.

Так что в четверг вечером Кэти явилась в Белый Дом в компании негритянской молодёжи и их белого «группового тренера», смахивавшего на сову. Из Сан-Франциско их доставил один из лайнеров президентской эскадрильи военно-воздушных сил. Было обговорено, что Джой и Сьюзен Ворхи тоже примут участие в этом действе, которое будет иметь место в том же Овальном Кабинете, который десятилетие назад с таким вкусом обставила Жаклин Кеннеди. Двум флагам, государственному и президентскому, что стояли у дверей в покои Президента, предстояло осенять более чем необычную сцену. Начало ей было положено в пятницу в восемь часов утра — и она без перерывов длилась до полуночи.

По указанию «тренера», безмятежно спокойного, но дотошного и въедливого психолога Морта Яна, четыре белых человека средних лет вместе с Кэти и пятью молодыми людьми — трое чёрных юношей и две девушки — взявшись за руки, сомкнулись в тесный круг. Все титулы, звания и посты должны быть отброшены и забыты, сказал Морт. Все обращаются друг к другу только по именам. Если получится — вообще не обращать внимания на символы президентской власти в этой комнате. Им предстоит существовать и действовать только в сиюминутной реальности. И на этом первом этапе общения каждому предстоит всего лишь молча присмотреться к участникам круга.

— Смотрите на каждого, не скрывая своих подлинных чувств, — приказал Морт. — Если кто-то вызывает у вас отрицательную реакцию, не пытайтесь скрыть её. Если кто-то нравится вам, выражайте свои чувства со всей полнотой. Что бы вы ни чувствовали, позвольте проявиться своим эмоциям.

Прошло несколько минут, и напряжение стало почти невыносимым. Часть из собравшихся в упор глядели на своих соседей. Другие смущались и отводили глаза. Например, Президенту Рэндаллу было мучительно трудно видеть свою жену в беспощадном свете истины. Какие же чувства он на самом деле испытывает к ней после двадцати трёх лет брака? Поток воспоминаний, сентиментальных, грустных, а порой и неприятных, захлестнул его.

Затем все получили указание обойти круг участников и прикоснуться к каждому по очереди.

— Выражайте то, что вы чувствуете, — сказал Морт. — Будьте честны.

Чёрная девушка не меньше минуты стояла перед Джоем Ворхи, вглядываясь ему в лицо. Затем холодно пожала ему руку. Хелен Рэндалл клюнула мужа поцелуем в щёку. Один чёрный юноша прижал девушку к груди и заставил её положить ему голову на плечо. Сьюзен Ворхи, смутившись, отвела глаза.

— Нет, — сказал Морт. — Смотрите. Вы должны чувствовать то, что и другие.

Третий этап тоже пошёл по кругу, но на этот раз лишь словесно.

— Скажите этой женщине всё, что вы о ней думаете, — потребовал Морт. — Не пытайтесь острить. Выражайте свои чувства с предельной откровенностью. — Когда появилась возможность высказать свои мысли, напряжение вроде стало спадать, но быстро вновь достигло предельных величин. Один из чёрных юношей сказал супругам Ворхи, что их дружелюбие — всего лишь фасад, за которым скрывается равнодушное сердце белого человека. Хелен Рэндалл спросила у чёрной женщины, в самом ли деле её неприязнь к белым так глубока, как ей кажется.

По ходу встречи всё чаще звучали обидные слова и все испытывали раздражение. Трое чёрных юношей откровенно ругались, не выбирая выражений. Рэндалл чувствовал себя как в осаждённой крепости, жалея, что добровольно отказался от аксессуаров власти. Давно уже ему не бросали в глаза такие оскорбления. Джой Ворхи чувствовал себя так, словно с него живьём сдирали кожу. Когда его безжалостно лишали плотного покрова условностей и лицемерия, сплетённого из мелкого вранья, принятого в обществе — а он так привык к нему за всю жизнь — он с трудом мог выносить такую муку. Джой обливался потом, и струйки его текли подмышками и по животу. К своему удивлению, он поймал себя на том, что говорит Хелен Рэндалл, как его вечно раздражает её торжественная серьёзность. Чего ради она пытается изображать в Белом Доме этакую холодную сдержанность, будучи женщиной с самыми земными эмоциями? Чёрный юноша рявкнул Кэти Рэндалл, что ему не нравится запах её белой кожи. Фил Рэндалл сообщил чёрной девушке, что её копна курчавых волос просто пугает его. Она придаёт ей вид настоящей дикарки, сказал он. А эта девушка уткнулась лбом в Джоя Ворхи, уставившись ему в глаза так, словно хотела утонуть в них. Наконец она пожала плечами.