След "черной вдовы"

— Но… как же это вы приедете? — Кажется, заместитель слегка растерялся от такого поворота событий. Или он просто не видел никаких документов? И все им сказанное — чистый блеф? Ложь? Желание еще раз сорвать куш? — Как же вы приедете, если у вас, насколько мне известно, постельный режим?!

— Кто вам так нагло солгал? Какой режим? Я только что отработала у станка обычные свои три часа! Приготовьтесь, я еду! И не дай вам бог что-то утаить, я из вас душу выну! И вы легко узнаете, как я это умею делать!

Светлана швырнула трубку на рычаг и отвалилась от аппарата совершенно без сил…

Щербак слышал разговор Светланы по телефону. И сделал для себя четкий вывод, что ее попросту ловко и нагло водят за нос. Понятная ситуация. Но с этим замом у нее, скорей всего, ни черта не получится. Если и в самом деле нет никаких финансовых документов, нечего и соваться: облапошат, как сопливую девчонку. Уже, по идее, облапошили. И ей бы не «базарить», а действительно подумать о каких-то документах. Видимо, покойный Нестеров все-таки не был круглым идиотом и деньги просто так никому не отстегивал. А если и отстегивал, то уж о приходе-расходе не забывал, и это дело наверняка где-то у него было зарегистрировано. Где — вот об этом ей бы и думать. Да только вряд ли она примет совет от постороннего. Чрезмерно себя уважает…

Размышляя, Николай из-за шторы поглядывал на двор. Уже не раз его внимание привлекала черная машина «БМВ», словно дежурившая напротив подъезда, где располагалась квартира Светланы. Иногда машина резко уезжала, потом возвращалась. Но из нее никто не выходил. Ну прямо «летучий голландец» какой- то. Или наблюдатель.

Вот и сейчас машина торчала напротив. А когда Светлана швырнула телефонную трубку, машина тут же уехала. Можно подумать, что внутри ее сидел кто- то, слышавший телефонный разговор, а выяснив все, чего хотел, посчитал информацию исчерпывающей для себя. Щербак размышлял просто так, скорее по привычке, но когда словно угадал намерение водителя, опомнился. Да ведь все получается и в самом деле именно так! Или тут случайное совпадение?

В комнате что-то хлопнуло. Николай осторожно заглянул туда и увидел, что Светлана стояла у большого напольного зеркала с какими-то нарядами в руках.

Это она примеряла себе необходимое платье, наверное, для выхода на улицу. Ну да, она же собиралась! А хлопнула дверца шкафа.

— Мне надо переодеться! — резко бросила она, не оборачиваясь, будто почувствовала присутствие чужого человека в комнате. — Выйдите! Сейчас поедем! Где машина?

— Сей момент, — вежливо отозвался Щербак и, вернувшись в прихожую, достал свой мобильник.

Денис выслушал его сообщение и, поразмыслив, сказал, чтобы Николай не спускал с нее глаз, но и в дела ее тоже не лез. Если ей нужен «базар» в дирекции Большого театра, это ее проблемы. Мешать ей не стоит. Но и одну ее оставлять, в смысле, без присмотра, тоже не следует. За исключением… ну Николай должен понять, куда совсем не нужно сопровождать охраняемую женщину. Щербак усмехнулся по поводу столь тонкого замечания шефа: он и не собирался сопровождать приму- балерину, скажем, в туалет, а вот постоять у двери… Отчего же не постоять? Бывает ведь, когда воруют подопечных именно из туалетов…

Обменявшись остроумными замечаниями, директор «Глории» пообещал прислать Николаю в помощь Филиппа, на своей машине. Джип «форд-маверик» был гордостью Дениса Грязнова, и выдавал он его своим сотрудникам лишь в исключительных случаях. Возить балерину — это, конечно, изрядное исключение, ничего не скажешь!

Скоро Филя позвонил снизу и сказал, что у него порядок, а «БМВ», о котором заходила речь, и близко нету, можно спускаться. Щербак забрал ключи у Светланы, лично запер все замки, оставив положенные в таких случая «секретки», если бы кто-нибудь пожелал проникнуть в жилье за время их отсутствия, и только потом вызвал кабину лифта.

С Филиппом договорились так, что он будет ожидать в машине и наблюдать за обстановкой вокруг, а Николай сопровождать клиентку повсюду, кроме, так сказать… в общем, понятно. Даже посмеялись по этому поводу, надеясь немного расшевелить Светлану, которая была мрачно сосредоточена и только морщилась по поводу незамысловатых хохмочек своих охранников. Ну, пошутили и замолчали, поддавшись тяжелому настроению женщины.

Филипп ловко подкатил к самому подъезду дирекции. Вышел, огляделся и дал знак Николаю. Тогда вышел из машины и он, и вот так, вдвоем, прикрыв собой балерину спереди и сзади, они вошли в помещение. Дежурный на входе тотчас доложил о посетительнице, и минуты три спустя на лестничной площадке перед ними появился невысокий, плотный, похожий более на братка, нежели на крупного работника искусства — административного, естественно, работника, — мужчина. Был он горбоносым, с черными как смоль кудрями и тонкими усиками, выдававшими его определенно кавказское происхождение. Он сделал в сторону балерины легкий поклон, но не пошел навстречу, а рукой показал, что готов пригласить и выслушать. И еще — он не улыбался, как обычно улыбаются люди, увидев перед собой хочешь не хочешь, а все же знаменитость.

Щербак обернулся к Филе и кивнул ему. Филипп понял и пошел к машине. А Николай отправился следом за Светланой по лестнице наверх. Перед большой дверью с позолоченной старинной ручкой Светлана как-то нервно обернулась к своему охраннику и негромко сказала:

— Здесь подождите. Я же никуда не денусь, а вот вам, возможно, не очень понравится мой разговор с этим сукиным сыном.

— Но я… — попытался возразить Щербак. — И потом, со мной, то есть в моем присутствии, вам наверняка будет легче беседовать с этим типом. Я все-таки владею кое-какими боевыми приемами, а?

Она даже не улыбнулась.

— Нет, разговор будет тет-а-тет.

— Ну как считаете, — вздохнул Щербак, — на тет так на тет. Не положено, правда.

— Положено. А за меня не бойтесь…

И она ушла в дверь следом за Али Магомедовичем, так следовало понимать. И сама закрыла за собой дверь. А Щербак взял от окна в приемной стул, поднес его к самой двери и демонстративно уселся. Средних лет секретарша, безотрывно высматривающая что-то в мониторе большого компьютера, лишь недовольно поморщилась от этого его самоуправства, но промолчала. Уж охранник-то ее никак не интересовал.

В мертвой тишине прошел почти час. Щербак не шевелился, никаких телодвижений у компьютера не совершала и секретарша. Из-за двери не доносилось ни звука.

Когда время перевалило на второй час, Николай поднялся со стула и громко кашлянул. Секретарша оторвалась от экрана и с неприязнью взглянула на Щербака, будто хотела задать вопрос: какого черта ему здесь надо и кто он такой вообще? Это показалось ему уже совсем странным. И тогда Николай обернулся к двери и резко отворил ее.

— Эй, куда вы?! — закричала секретарша, продемонстрировав визгливый, словно скрежещущий металл по асфальту, голос.

Но Николай уже вошел в обширный кабинет, огляделся и… никого не нашел. Быстро выйдя в приемную, наклонился над секретаршей и, свирепо глядя ей в испуганные глаза, рявкнул:

— Где они? Быстро! А то, твою мать!..

— А-а-а! — буквально завопила эта дура и замахала перед собой обеими руками, словно отгоняя привидение.

Через мгновение в приемную ворвался охранник, не тот, что был внизу, у входа, а другой. И кинулся к Николаю. На свою беду. Потому что Щербак, когда тот прыгнул на него, сделал короткое защитное движение, как бы закрываясь от мощных кулаков нападающего, и через мгновение тот тяжкой тушей, с грохотом рухнул навзничь. И еще немного прокатился на спине по натертому паркету. Встать он не смог.

— Отвечай, сука старая, где они? Иначе я тебя задушу! — тихо прошептал секретарше на ухо Щербак.

— Не знаю… — Та была словно в полнейшей прострации. — Вышли, наверное…

— Куда вышли? — грозно спросил Николай. — Показывай!

Он еще не знал, что произошло, но уже догадывался. И его догадку подтвердила секретарша, которая подвела его на подгибающихся ногах ко второй двери, прикрытой тяжелой бархатной портьерой и выводящей хозяина кабинета либо его посетителя, если это потребуется, на другую лестницу.