Все страхи мира

Зазвонил телефон на столе.

— Да, Нэнси?

— Только что звонил директор. У него простуда.

— Ему повезло. Спасибо. — Райан положил трубку. — Это у него-то простуда? Да ему просто не хочется ехать на службу, — пробормотал он.

…Фаулер может выбрать один из двух путей: первый — встретиться с премьер-министром, сказать ему, что нам известно о его замыслах и мы не потерпим этого, немедленно сообщим соответствующим конгрессменам и… или второй — тайно организовать утечку информации в прессу.

Второй вариант мог повлечь за собой неприятные последствия, причём некоторые из них произойдут в Мексике. Фаулеру не нравился мексиканский президент, а МРП — и того меньше. Что бы ни говорили о Фаулере, он был честным человеком и презирал коррупцию во всех её формах. С другой стороны, имеет ли он право обойти закон и не сообщить о случившемся Тренту? Райан снова поднял телефонную трубку.

— Нэнси, сообщи начальнику юридического отдела, что мне нужно поговорить с ним.

Теперь очередь Спинакера. И что же, подумал Райан, хочет сообщить мистер Кадышев сегодня?

— Господи всемогущий! — Райан с трудом овладел собой. Он прочитал сообщение до конца, вернулся к началу и прочитал ещё раз. Затем снял телефонную трубку и нажал кнопку прямой связи с Мэри Пэт Фоули.

Телефон продолжал звонить целых тридцать секунд, пока, наконец, там сняли трубку.

— Да?

— Кто это?

— А с кем я говорю?

— Это заместитель директора Райан. Где Мэри Пэт?

— У неё роды, сэр. Я не знал, что это вы звоните, — продолжал мужской голос. — Эд у неё, конечно.

— Хорошо, спасибо. — Райан положил трубку. — Черт! — С другой стороны, как можно на это сердиться? Он встал и вышел к секретарю.

— Нэнси, Мэри Пэт рожает, — сказал он миссис Каммингс.

— О, великолепно! Нет, совсем не великолепно, рожать — не такое уж большое удовольствие, — заметила Нэнси. — Послать цветы?

— Да, выбери что-нибудь покрасивее — ты разбираешься в этом лучше меня. Возьми мою кредитную карточку «Америкэн экспресс».

— Подождём, чтобы убедиться, что все в порядке?

— Да, конечно. — Райан вернулся в свой кабинет. А теперь что? — спросил он себя.

Ты ведь отлично знаешь, как поступать. Вопрос лишь в том, хочешь этого или нет.

Джек поднял телефонную трубку и нажал ещё одну кнопку быстрого набора номера.

— Элизабет Эллиот, — произнесла советник по национальной безопасности, снимая трубку прямого телефона, номер которого был известен всего лишь узкому кругу доверенных лиц.

— Это Джек Райан.

Холодный женский голос стал ещё холоднее.

— Слушаю.

— Мне нужно видеть президента.

— По какому вопросу? — спросила она.

— Это разговор не для телефона.

— Но это проверенная линия, Райан!

— Недостаточно проверенная.

— Когда мне приехать? У меня важный вопрос.

— Насколько важный?

— Достаточно, чтобы президент мог отменить все свои встречи, Лиз! — огрызнулся Райан. — Ты думаешь, я занимаюсь здесь играми?

— Успокойся и подожди. — Райан слышал шелест переворачиваемых страниц. — Я изменю расписание его встреч.

— Спасибо, доктор Эллиот. — Райан едва удержался, чтобы не швырнуть трубку. Черт бы побрал эту женщину! Он снова встал. Кларк сидел рядом со столом Нэнси.

— Разогревай машину, Джон.

— Куда едем? — Кларк встал.

— В центр города. — Джек повернулся к секретарше. — Нэнси, позвони директору. Скажи ему, что мне срочно понадобилось встретиться с боссом, и вежливо передай, пусть немедленно мчится туда же. — Райан знал, что это не понравится директору. Дом Кабота находился в часе езды, далеко от города.

— Будет сделано, сэр. — Он знал, что может положиться на профессионализм Нэнси Каммингс.

— Мне понадобятся три копии этого документа. Сними ещё одну для директора и верни оригинал в сейф.

— Будет готово через две минуты, — ответила Нэнси.

— Отлично. — Джек зашёл к себе в туалет. Посмотрел в зеркало и убедился, что Кларк, как всегда, оказался прав. Вид у меня действительно ужасный, подумал он. Ничего не поделаешь.

— Все в порядке?

— Можно отправляться, док. — Кларк уже держал застёгнутую кожаную папку с документами.

Если уж бутерброд падает со стола, то обязательно маслом вниз, подумал Райан. В это утро понедельника всё шло не так, как нужно. Где-то при выезде с шоссе 1 на шоссе 66 какой-то кретин сумел устроить аварию и образовалась пробка. Вместо обычных десяти — пятнадцати минут на дорогу пришлось потратить тридцать пять. Даже высшим правительственным чиновникам было не под силу одержать верх над транспортными проблемами Вашингтона. Автомобиль заместителя директора ЦРУ подъехал к Западному входу всего за две минуты до намеченной встречи. Джек вышел из машины и, стараясь не бежать, поспешил к входу в Белый дом. Он опасался, что на это обратят внимание, — репортёры тоже пользовались Западным входом. Минуту спустя он вошёл в кабинет Лиз Эллиот.

— Что за пожар? — спросила советник по национальной безопасности.

— Мне не хотелось бы повторяться. К нам поступило сообщение от глубоко законспирированного агента. Оно вам не понравится.

— Но ты ведь должен хотя бы сказать, о чём пойдёт речь, — заметила Эллиот вполне разумно.

— О Нармонове, его военных и ядерном оружии.

Она кивнула.

— Пошли. — По пути к кабинету президента они миновали два коридора и восемь агентов Секретной службы, охранявших Фаулера подобно стае вышколенных волков.

— Надеюсь, причина достаточно серьёзная, — произнёс президент, не поднимаясь из-за стола. — Мне пришлось отказаться от присутствия на обсуждении бюджета.

— Господин президент, у нас есть глубоко законспирированный агент в высших эшелонах власти Советов, — начал Райан.

— Я знаю об этом. Вы должны помнить, что я просил не сообщать мне его имени.

— Совершенно верно, сэр, — ответил Райан. — Но я все равно назову его имя. Олег Кириллович Кадышев. Его кодовая кличка Спинакер. Его завербовали несколько лет назад, когда Мэри Патриция Фоули была в Москве со своим мужем.

— Зачем вы это мне говорите? — спросил Фаулер.

— Чтобы вы могли оценить присланные им сведения. Вы уже знакомились с его сообщениями, подписанными кодовыми именами Тоник и Центр.

— Центр?.. Так это он сообщал в сентябре относительно трудностей, стоящих перед Нармоновым, — я имею в виду сопротивление аппарата безопасности.

— Совершенно верно, господин президент. — Здорово, подумал Райан. По крайней мере он помнит, что мы сообщаем Белому дому. Такое случалось не всегда.

— Я делаю вывод, что его трудности усилились, иначе вы не попросили бы об этой встрече. Продолжайте, — распорядился Фаулер, откидываясь на спинку кресла.

— Кадышев передаёт, что встретился с Нармоновым на прошлой неделе — в конце прошлой недели…

— Одну минуту. Кадышев — ведь он член их парламента, стоит во главе одной из оппозиционных групп, верно?

— И это верно, сэр. У него было много встреч один на один с Нармоновым — именно поэтому Кадышев представляет такую ценность для нас.

— Я понимаю это.

— Во время их последней встречи, по словам Кадышева, Нармонов сообщил ему, что его проблемы усугубляются. Он позволил вооружённым силам и спецслужбам усилить их влияние внутри страны, но этого, по-видимому, оказалось недостаточно. Ожидается сопротивление при осуществлении договора об ограничении вооружений. Кадышев сообщает, что военные настаивают на полном сохранении баллистических ракет СС-18 вместо разоружения шести полков, как это предусмотрено договором. По его мнению, Нармонов может согласиться с их требованиями по этому вопросу. Это, сэр, будет означать нарушение условий соглашения, и поэтому я приехал к вам.

— Насколько значительно это нарушение? — спросила Лиз Эллиот. — Я имею в виду техническую сторону.

— Видите ли, мы так и не сумели объяснить это достаточно чётко и доходчиво. Министр обороны Банкер понимает суть проблемы, но для конгресса это так и осталось непонятным. Так вот, суть проблемы заключается в следующем: поскольку мы стремимся к сокращению ядерных вооружений больше чем наполовину, нам пришлось изменить ядерный баланс. Когда у обеих сторон было по десять тысяч боеголовок, всем было ясно, что атомную войну трудно — практически невозможно — выиграть. При таком большом количестве боеголовок вы не сумеете уничтожить все сразу, и потому всегда останется достаточно ядерных зарядов, чтобы нанести сокрушительный ответный удар. Но после сокращения ядерных вооружений уравнение начинает меняться. Теперь в зависимости от состава ядерных сил такое нападение становится теоретически возможным. Именно поэтому все вопросы по составу ядерных вооружений так подробно и тщательно оговорены в приложениях к договору.